Сейчас же это касается не только Банди, но и Джека. Я смотрю на него. Джек с каменным лицом уставился на телеэкран. Я кладу руку ему на спину, мол, я в курсе. Я здесь, рядом с ним, готова подставить плечо. Но он не обращает внимания. С другой стороны, он не отпрянул, не убрал мою руку. Его взгляд прикован к экрану, потому что Форрестер Сакс еще не договорил. Еще не вогнал в гроб Банди последний гвоздь.
Сакс сообщает о Банди нечто такое, чего я не знала. Что если девушки, чьи фото он разместил на сайте, потом начинали сожалеть о содеянном, лили слезы и умоляли, чтобы он убрал фотографии, он говорил, что уберет. Но только, если ему заплатят.
У Банди полно сюрпризов, сказала тогда Анна. Это точно.
Фотограф. Порнограф. Альфонс. Вымогатель. Законченный урод.
В этот момент Джек решает, что с него довольно.
– Этот тип – настоящий отморозок, – говорит он с такой злостью, что мне становится страшно. Я ни разу не видела его таким рассерженным. Даже не представляла, что он на такое способен. – Зачем нам смотреть эту дрянь?
Вынуждена напомнить, что вообще-то это его любимая передача. Он хочет переключиться на другой канал. Я говорю, что хочу досмотреть до конца, потому что Банди – приятель Анны.
– В таком случае она должна быть осмотрительнее в выборе друзей, – парирует Джек. – Ты когда-нибудь с ним встречалась?
– Нет, – моментально слетает с моего языка ложь, – но я слышала, как она рассказывала про него.
Эх, знай Джек хотя бы половину правды! Знай он, что Банди пытался сделать из меня дорогую шлюху, он бы не просто осыпал проклятиями ящик и пытался переключить канал. Именно по этой причине ему лучше ничего не знать.
Телевизионщики выследили родителей Кирстин, Джил и Патти и ждут, что те скажут. Джил – начальник в нефтяной компании, Патти – домохозяйка. Они стоят рядом на дорожке перед своим особняком, делают вид, что поддерживают друг друга в горе, хотя на самом деле ведут ожесточенный бракоразводный процесс.
– Моя девочка никогда не делала того, что о ней говорят, – заявляет Джил. – Я доведу это дело до Конгресса. Я добьюсь цензуры Интернета. Необходимо вычистить из него всю эту грязь, убрать фото моей девочки, которые выложил этот извращенец.
Он умолкает, но тотчас, по-видимому, решив, что высказался недостаточно сильно, спешит добавить:
– Чтобы их не увидел ее младший брат.
Сдается мне, Джил имеет смутное представление о том, что такое Интернет. Он топ-менеджер компании, торгующей нефтью, и совершенно утратил представление о реальном мире. Секретарша проверяет его электронную почту и даже включает компьютер, которым Джил все равно не умеет пользоваться; компьютер возвышается у него на столе огромной черной пластиковой уродиной, которая производит много шума. Похоже, он не понимает про Интернет главное: стоит совершить ошибку, и она навсегда с вами.
Похоже, Кирстин этого тоже не знала – хотя и проводила восемьдесят процентов времени за компьютером – бродила по сайтам, чатилась, скачивала файлы. Собственно именно по этой причине она и угодила в эту историю. С Банди она познакомилась в Интернете, после чего согласилась встретиться в баре. Все остальное – типичная интернет-история.
Теперь она больше не Кирстин. Она – Грязная Минетчица номер 23 на сайте «Похотливые богатые сучки». Уже во время второй рекламной паузы в передаче «Форрестер Сакс представляет» она получила пятнадцать миллионов кликов. В мгновение ока она превратилась в возбуждающую картинку для нескольких миллионов дрочил, которым бы никогда даже в голову не пришло, что у лица есть имя, не выполни за них Форрестер этот тяжкий труд. Причем не только в Америке, но и по всему миру. Ее фото перепостили в порноблогах от Азербайджана до Каймановых островов. Теперь мировой славы удостоился не только бренд Банди. Число заходов на сайт резко взлетело. В результате сервер не выдержал и временно вышел из строя, зато доходы от размещения рекламы взлетели до небес.
Бедной девчонки больше нет в живых. Зато Банди срубил бабла. Да, жизнь несправедлива. А Банди… Банди залег на дно. Он исчез, и никто не знает, где его искать. Но поскольку Форрестер Сакс не может взять у него эксклюзивное интервью, продюсеры убедили выступить от имени Банди кое-кого еще. Его мать. Шармейн.
– После рекламной паузы, – заявляет Сакс, – мы поговорим с матерью Банди Тремейна. Интересно, что она расскажет о своем сыне?
Во время рекламной паузы я иду в кухню, чтобы принести Джеку пиво, и оттуда звоню Анне. Она не берет трубку. Тогда я отправляю ей эсэмэску.
Банди, что за черт?!
Анна не спешит с ответом, и я успеваю вытащить из холодильника банку пива. Телефон я оставляю на столе, лишь блокирую на случай, если в кухню забредет Джек.
Приношу ему пиво как раз в тот момент, когда Шармейн стоит на балконе кондоминиума на берегу океана. Квартиру ей купил Банди. Если Банди не будет вносить ежемесячные платежи, из кондо ее выселят. Потому что своих доходов у Шармейн нет. Готова поспорить на что угодно, что она обеими руками ухватилась за возможность обратиться к сыну с телеэкрана, умоляя вернуться.
После рождения Банди Шармейн бросила употреблять вещества и ощутила потребность заполнить ту пустоту, которую раньше заполняли наркотики. Анна рассказывала, что она обратилась к религии. Впрочем, отношение к религии у нее такое же, как и ко всему остальному – начиная с шопоголизма и кончая экспериментами с различными комбинациями галлюциногенных таблеток. Теперь ей кажется, что она перепробовала в жизни все.
Нью-эйдж, христианство, иудаизм, буддизм, индуизм, сикхизм, ислам. Всякий раз открывая для себя новую религию, Шармейн не могла полностью отказаться от прежней. Она просто подмешивала новую к старой, добавляла новые ритуалы, суеверия, новых божков и святых.
И каждая оставила на ней свой след. На руках у Шармейн – татуировки из хны, на запястьях – амулеты американских индейцев, на шее – иконка с Иисусом. Она практикует йогу, заклинания, ходит на исповедь, блюдет субботу и постится. Она – ходячее противоречие слову Божьему. Как будто одновременно верит во всех богов и ни в какого конкретно.
Анна как-то раз рассказала мне про папашу Банди. Ричард Савой Тремейн пошел примерно по тому же пути, что и его супруга. Излечился от наркозависимости, ушел из банковской сферы и организовал для таких, как он сам, группу взаимопомощи. Сам того не понимая, он, как Кубрик, нащупал золотую жилу. Его бизнес процветал. Подсевшие на наркотики банкиры стаями слетались к его двери в надежде получить у него совет и моральную поддержку. Группа взаимопомощи вскоре переродилась в секту, состоящую из бывших финансистов-торчков, подсевших на героин манагеров и курящих дурь трейдеров. Все они, как один, смотрели Ричарду в рот – в их глазах он превратился в непогрешимого гуру. Шармейн всегда была с ним рядом. В общем, Банди вырос в секте, но подростком восстал против нее.
Примерно в то же самое время Шармейн временно приняла ислам и взяла мусульманское имя Лейла. Она пришла к выводу, что вышла замуж за Ричарда исключительно из-за его имени, потому что оно рифмовалось с ее собственным. И тогда она бросила его.
