— Прежде чем сражаться с мужчиной, вам следует образумить свою дочь! — с ухмылкой произнес рыцарь.
На мгновение Роланд опустил свой щит, но тем не менее отбил тут же последовавшую атаку Куниберта.
— Что вы знаете о моей дочери? — бросил он ему. — Только посмейте засомневаться в ее добродетели, и завтра мы встретимся с вами с острым оружием в руках! — Его меч с силой ударился о щит противника.
Куниберт попытался достать до него мечом снизу.
— Я не могу ничего сказать о телесной невинности вашей дочери, — он снова ухмыльнулся, — но вот ее сердце, несомненно, тронул юноша, который вчера горланил жуткие стихи под окнами вашего постоялого двора.
— Вы это выдумали! — проревел Роланд и снова отбил удар Куниберта.
Тот расхохотался.
— Нет, господин рыцарь, такие ужасные стихи я бы никогда не стал слагать! Да и трубадура отвратительней этого я не встречал. Но, похоже, он красив, этот юноша, так как ваша дочь очень мило беседовала с ним. Спросите трактирщика, если не верите мне!
— Спрошу! — воскликнул Роланд и атаковал его с новой силой. — Как только разделаюсь с вами!
Больше ничего сказано не было — обоим рыцарям не хватало воздуха. Похоже, откровение господина Куниберта обернулось против него. Роланда теперь переполняла ярость — не только по отношению к противнику, его дочь также дала ему повод прийти в бешенство. Но, прежде чем он мог заняться Софией, ему нужно было расправиться с Кунибертом, и он был беспощаден. Еще несколько ударов — и противник упал избитый на землю и сразу же сдался, чтобы не получить еще повреждений, как наполовину ослепший рыцарь два дня назад.
— Победителем этого поединка объявляю господина Роланда Орнемюнде! — возвестил глашатай.
Роланд, все еще вне себя от ярости, стал перед почетной ложей. Он выдавил из себя улыбку, когда королева надела на него золотую цепь. Поцелуй Лютгарт он также терпеливо вынес, равно как и слова признания короля. Роланд не сомневался, что его тут же объявят победителем всего турнира и пригласят к столу монарха — теперь епископу было нечего возразить.
Но прежде Роланду нужно было кое-что уладить.
— София! — прошипел он. — София и Лютгарт! Мне нужно поговорить с вами обеими!
— Это не то, о чем ты подумал, отец! — оправдывалась София мягким голосом с блеском в глазах.
Последовав за родителями за конюшни, она сразу же призналась, что виделась с рыцарем перед постоялым двором. Она поморщилась — это место служило выездной площадкой для рыцарей, и здесь воняло конским навозом. Лютгарт с отвращением приподняла подол платья. Не самое лучшее место для разговора, но Роланд был слишком взволнован, чтобы вести женщин на постоялый двор.
— Вот как? — воскликнул он. — Да о чем же мне еще думать? Ты кокетничала с рыцарем, который имел наглость осыпать тебя любезностями, стоя под твоим окном, прямо на улице! На таких типов нужно мочиться, София, а не отвечать им!
— Отец! — София покраснела, услышав грубое выражение. — Слова и поступки господина Дитмара, вне всяких сомнений, благородны! Мы… мы влюблены друг в друга. Мы…
— Как зовут этого типа? — рявкнул Роланд.
София расправила плечи.
— Дитмар Орнемюнде, сын Дитриха Орнемюнде из Лауэнштайна. Вот видишь, это Божья воля, отец! Теперь ты понимаешь, что Господь желает, чтобы наши семьи снова воссоединились, чтобы вместе править Лауэнштайном, что Дитмар и я созданы друг для друга?
Она запнулась, когда отец, оправившись от шока, расхохотался.
— Божья воля, София! Лютгарт, Божья воля! Да, так, и правда, можно выразиться! Я тут хожу кругами вокруг этого мальчугана, а он не допускает ни малейшей оплошности. Но теперь! Этот тип обманул меня, обесчестил мою дочь… Более чем веская причина для вражды! — Орнемюнде снял перчатку. — А теперь иди в церковь, София, и кайся в своих грехах, или молись за своего возлюбленного, или делай что там положено в таком случае делать девушке. А ты, Лютгарт, присматривай за ней. Мы еще поговорим о твоем пренебрежительном отношении к своим материнским обязанностям! А я сейчас пойду вызову Дитмара из Лауэнштайна на поединок! Епископу будет нечего на это возразить! Через пару часов Лауэнштайн будет принадлежать мне. Мне и только мне!
Роланд по пути забрал свой меч из конюшни — ведь с очередным противником он будет биться с острым оружием. Затем он ринулся на турнирную арену, где как раз собирались рыцари. Глашатаи закончили совещаться. Наконец был определен победитель турнира и победитель дня.
Роланд не обратил на них никакого внимания.
— Где Дитмар Орнемюнде? — резко обратился он к первому попавшемуся ему рыцарю-глашатаю и одному из судей.
Тот пожал плечами.
— Этого я не знаю. Но мы искали вас, господин Роланд. Король готов наградить победителя турнира, этим вечером вы будете сидеть за столом рядом с ним. Пойдемте, нужно много чего подготовить. Вам следует одеться соответственно. Забудьте пока о господине Дитмаре, что бы вам ни нужно было с ним обговорить.
Роланд не мог отказаться от почестей, оказываемых королем. Нехотя он принял участие в триумфальном шествии по арене. Поединок придется отложить. Вот бы только этот Дитмар не натворил чего…
— Вам нужно скрыться, и как можно быстрее!
Мириам уже давно научилась делать выводы, исходя из поведения людей. И ярость Роланда в конце его последнего поединка, его настойчивое желание поговорить с семьей вместо того, чтобы наслаждаться победой над последним противником, — все это не предвещало ничего хорошего. Поэтому Мириам поспешно извинилась после того, как Лютгарт и София удалились. Это не выходило за рамки приличия, ведь придворный штат отправился в отапливаемую углем палатку, где подавались напитки.
Астролог задумалась, не стоит ли ей разыскать Роланда, Софию и Лютгарт, но это все же показалось ей не слишком хорошей идеей. Ей следовало предупредить Дитмара и Рюдигера. Если это окажется ложной тревогой, тем лучше. Она нашла рыцарей у одного из трактиров, где они ожидали решения судей. Оба были не в доспехах, они облачились в праздничные наряды свиты принца, ведь в этот день они больше не должны были сражаться. Дитмар, который все еще держал руку на перевязи, чтобы не беспокоить плечо, теперь имел также вескую причину не участвовать в групповой схватке на следующий день.
— До Орнемюнде дошли какие-то слухи, — поспешила сообщить Мириам обоим. — Он только что потребовал объяснений от Софии. И, насколько я ее знаю, она с сияющими глазами расскажет ему о Божьей воле, которая снова соединяет род Орнемюнде, — или что-то в этом роде. Вам нужно убраться отсюда, и как можно быстрей!
Рюдигер обеспокоенно кивнул, но Дитмар выпятил грудь.
— Значит, так и должно быть, — спокойно произнес он. — Мы предстанем перед моим родственником. Ему придется принять…
— Мы? — ухмыльнулся Рюдигер. — Он едва ли станет втягивать Софию в эти разбирательства. Господи, Дитмар, если она действительно призналась в заигрывании с тобой, у него есть веская причина бросить тебе перчатку в лицо! Прямо перед королем и всем народом, ему для этого не нужны никакие хитрости! И ты не сможешь его одолеть, ты…
