Слуги так и стояли, не двигаясь с места.
– Слезайте с коней, – распорядился он.
Мы с Перегрином повиновались. Тут из-за двери высунулся встревоженный тучный джентльмен – вероятно, тот самый лорд Хаддлстон.
– Я рекомендовал ей не принимать, мастер Рочестер, – беспокойно зачастил он, – но она настаивает, чтобы их привели в гостиную. Говорит, только пусть будут без оружия.
Рочестер обратил на меня суровый взор:
– Мальчишка останется тут.
По пути в дом я вдыхал томительный запах жаркого и думал, как же сильно проголодался. Хаддлстон шествовал впереди, а по бокам от меня шли Рочестер и Джернингем со своим пистолетом. У двери в гостиную Джернингем отступил в тень, собираясь оттуда держать меня на прицеле. Рочестер и Хаддлстон вошли вместе со мной.
В гостиной стояла стройная женщина в деревенском платье. На столе рядом с ней были разложены карта, перо и бумага. Рядом стояли бутыль и кубок. Мужчины поклонились, я опустился на колено.
– Встань, – отрывисто произнесла она.
Я выпрямился и впервые оказался перед лицом Марии Тюдор. В ее облике не было ни малейшего сходства с Елизаветой. Скорее она напоминала свою кузину Джейн Грей – такая же невысокая и худая. Среди седых волос, убранных под чепец, еще виднелись ярко-рыжие пряди. Черты Джейн были юной копией лица Марии, которое выдавало и возраст, и перенесенные страдания. Морщины пересекали лоб, сеточкой оплетали губы, обрамляли дряблый подбородок. Распухшие, унизанные кольцами пальцы стискивали пояс. Однако в серо-голубых глазах таилась неукротимая мощь Тюдоров. Ее взгляд недвусмысленно говорил о превосходстве.
Мне на ум пришли слова Елизаветы: «Всегда видит в людях худшее, а лучшего не замечает. Говорят, все дело в испанской крови. А я думаю, это кровь нашего отца».
Ее скрипучий голос вывел меня из состояния задумчивости:
– Мне доложили, ты принес послание. – Она протянула руку. – Где оно?
Я вытащил конверт из внутреннего кармана. Повернувшись к свету, она вскрыла его, внимательно изучила содержимое и нахмурилась еще сильнее.
– Это правда? – обратилась она ко мне.
– Полагаю, да, ваше величество.
– Ты полагаешь? Значит, ты читал письмо?
– Я был бы плохим гонцом, если бы не помнил содержания столь важного послания. Такие письма, попав в неверные руки, становятся опасны.
Она оценивающе взглянула на меня и порывисто шагнула к столу.
– Опасное письмо, – повторила она с ноткой раздражения. – Оно от лордов Арундела, Паджета, Сассекса и Пемброка. Все четверо служили моему брату. Теперь они пишут, будто желают видеть меня на троне, но остаются связаны по рукам и ногам. Видно, у герцога сильная хватка – сопротивляться ему бессмысленно. Они опасаются, что вынуждены будут признать право моей кузины на престол, хотя сама Джейн не выказывает желания занять его. А ты что скажешь?
Вопрос застал меня врасплох. Как ни пыталась Мария скрыть подлинные чувства, от моего внимания не ускользнуло ее смятение. После многих лет, проведенных в безвестности, она внезапно оказалась в центре внимания. Слишком долго ее преследовали и ненавидели – неудивительно, что она отказывалась верить каким бы то ни было посулам, устным или письменным.
О ней никто не говорил ничего хорошего; все боялись, что ее воцарение приведет к бесчинствам и волнениям. Но в этот момент я сочувствовал леди Марии. Она была в том возрасте, когда женщины обычно замужем, воспитывают детей и не ждут никаких серьезных перемен к худшему или лучшему. А она вместо этого стоит здесь в чужом доме, беглянка в ожидании смерти.
– И что же? – настаивала она. – Ты будешь отвечать? Это они тебя наняли?
– Ваше величество, простите мою дерзость, но я бы предпочел ответить на ваш вопрос наедине.
– Даже не думай, – оборвал меня Рочестер. – Королева вообще не принимает незнакомцев. Повезло еще, что тебя не бросили в темницу за сношения с врагами.
– В темницу? Прямо здесь? – удивленно спросил я, не подумав.
Все потрясенно замолчали, но Мария скрипуче рассмеялась:
– По крайней мере, он говорит, что думает. – Она хлопнула в ладоши. – Оставьте нас.
Рочестер отошел туда, где прятался человек с пистолетом, Хаддлстон последовал за ним. Мария протянула мне бутыль:
– Тебя, должно быть, мучит жажда. От Лондона путь неблизкий.
– Благодарю вас, ваше величество.
Она натянуто улыбнулась, обнажив плохие зубы.
«А у нее немного было поводов для улыбки», – подумал я, делая большой глоток теплого эля.
– Ваше величество, мой спутник… Он всего-навсего ребенок. Ему ведь не сделают ничего плохого?
– Разумеется, нет. – Теперь она смотрела на меня без тени тревоги. – Скажи правду: мой брат король Эдуард умер?
Я выдержал ее решительный взгляд:
– Да.
Мария замолчала, размышляя над тем, что, казалось, уже давно приняла. Затем она спросила:
– А письмо от членов Совета? Это ловушка или я могу им доверять?
– Я долго не был при дворе, – осторожно заметил я. – И я бы сказал так: доверять лордам не следует, но вы можете верить этому письму. Леди Джейн Грей на самом деле пешка герцога. Она не стала бы претендовать на трон, будь у нее выбор.
– Вот уж чему никогда не поверю, – фыркнула она. – Она вышла замуж за щенка Нортумберленда.
– Ваше величество, вы можете быть полностью уверены в ее невиновности. Это герцог – он все подстроил, чтобы обеспечить себе власть. Он преступник, он…
– Его растянут на дыбе и четвертуют, а голову выставят на пике! – пылко заверила она. – Как посмел он лишить королевства ту, кому оно принадлежит по божественному праву?! Но вскоре он узнает, что со мной шутки плохи, – и он, и любой лорд, дерзнувший ставить мою кузину выше меня.
Пламенная речь воодушевила ее. Пусть Мария и не обладала харизмой младшей сестры, но она была дочерью Генриха VIII.
– Итак, ваше величество собирается сражаться за корону, – подытожил я.
– До последней капли крови, если потребуется. Моя бабка Изабелла Кастильская сокрушила неверных и объединила королевство. И я буду достойна ее.
– Тогда ваше величество сами ответили на свой вопрос. Совет поддержит вас, как только вы проявите силу. Если вы простите лордам их метания, они встанут на вашу сторону.
Она холодно глянула на меня:
– А ты умеешь изъясняться уклончиво.
Мне сделалось не по себе. Ее лицо оставалось непроницаемым. Елизавета ведь предупреждала. Я лихорадочно соображал, что бы сказать в ответ, но тут вбежал Рочестер:
– Ваше величество, этот мерзавец шнырял вокруг дома!
Он указывал на пленника, которого держали трое мужчин. Его швырнули лицом на пол, и Мария поддела его носком туфли:
