Первое: ее приданое с процентами, начисленными банком Медичи, должно вернуться лично к ней, а не к ее отцу.
Второе: рабыня, известная под именем Нудара, должна быть продана с аукциона, а вырученные деньги переданы в монастырь Санта-Мария дель Фьоре в качестве благотворительного взноса.
— Документ достаточно простой, но вполне исчерпывающий, — заверил Гуардини. — В качестве вдовы Себастиано Ровере вы, синьора, вольны действовать по собственному усмотрению. Подпишите, пожалуйста, вот здесь.
Бьянка поставила подпись на каждом из четырех экземпляров и передала их Стефано, а он в свою очередь подвинул листки младшему брату. Когда все три стороны расписались, Гуардини скрепил документы собственным уверенным росчерком и поставил печать, после чего раздал три копии участникам договора, а четвертую оставил себе. Хозяйка пригласила гостей к обеду, а потом Филомена проводила их в спальни. Наутро, после немудреного завтрака из хлеба, сыра и вина, все трое отправились в обратный путь.
— Вернетесь во Флоренцию? — поинтересовался Стефано, пока слуги седлали коней.
— Нет, теперь мой дом здесь, в Люче Стелларе, — просто ответила Бьянка. — Меня он вполне устраивает.
— Отец непременно захочет снова выдать вас замуж. Надеюсь, второй брак окажется более удачным.
— Нет, муж мне больше не нужен. — Бьянка решительно покачала головой. — Но скажи, Стефано, тебе известно, каким образом твоему отцу удалось меня разыскать? Почти никто не знал, где я прячусь.
Стефано Ровере коротко кивнул.
— Известно, но сказать стыдно. — Он слегка покраснел.
— И все-таки ты скажешь, — решительно возразила Бьянка.
Молодой человек снова кивнул.
— Он похитил на улице вашего брата Джорджио, притащил к себе домой и показал, как проклятый осел насилует шлюху. От мерзкого зрелища ваш брат лишился чувств, а когда пришел в себя, отец пригрозил, что если парень не разузнает, где вы находитесь, и не расскажет ему, то осел обслужит и его. Джорджио пришел в ужас и выполнил приказ. Мне эта история известна потому, что отец заставил присутствовать при этом и следить, чтобы пленник не сбежал. А потом мне пришлось отвезти его домой. Мне очень жалко, что так вышло, и очень стыдно.
— Считай, что получил прощение. Твой отец действительно был страшным человеком и не бросал обещаний на ветер. Исполнял все, о чем говорил, — успокоила его Бьянка. — Я достаточно настрадалась и хорошо это знаю.
— Спасибо. — Стефано Ровере благодарно поцеловал обе руки юной мачехи.
— Больше мы не встретимся, — предупредила Бьянка на прощание.
— Понимаю. — Молодой человек вскочил в седло, догнал своих спутников, и все трое уехали.
Бьянка вздохнула с облегчением. Наконец-то с Ровере покончено раз и навсегда. Она посмотрела на Уго: садовник стоял в ожидании распоряжения, которое должно было немедленно последовать.
— Сейчас же отправляйся к принцу Амиру и передай, что посетители уехали.
— Сию секунду, синьора, — с улыбкой заверил слуга.
Бьянка рассмеялась и радостно закружилась. Она чувствовала себя счастливой. Счастливой! Наконец-то тьма, наполнявшая ее существование три долгих года, рассеялась. Она любила принца, а тот любил ее. Жизнь обещала стать сплошным праздником.
Амир приехал в тот же вечер, и идиллия продолжилась в пеших и верховых прогулках, интересных разговорах. А ночи пролетали в блаженстве бесконечной страсти. Один взгляд — и она мгновенно вспыхивала. Одно прикосновение, и его желание разгоралось с неутолимой силой. Трудно было представить, что такая любовь существует на свете. Они боготворили друг друга и дорожили каждой проведенной вместе минутой.
Джованни Пьетро д’Анджело прислал письмо с просьбой вернуться во Флоренцию, поскольку опасность миновала. Бьянка ответила, что предпочитает жить у моря. Мастер Пьетро д’Анджело написал снова и в этот раз указал старшей дочери на необходимость повиноваться отцу. Бьянка заявила, что вдова обладает правом принимать собственные решения. Она решила остаться в Люче Стелларе. Джованни напомнил, что вилла, на которой она живет, принадлежит ему. Бьянка сообщила, что хотела бы купить ее. Отец написал, что не собирается ничего продавать. Она ответила, что в таком случае найдет другой дом на берегу, купит и переселится туда.
Через две недели приехала Орианна. Мать и дочь встретились с искренней радостью и устроились на террасе, откуда открывался великолепный вид на море. Агата принесла сладкое вино и вафли, а сама удалилась, но с неким умыслом: так, чтобы ее не видели, а она все слышала.
Одного взгляда матери оказалось достаточно, чтобы понять главное: у Бьянки появился любовник. Она сияла от счастья. Разумеется, это турецкий принц. Больше поблизости никого не было, а для того, чтобы делить постель со слугой, девочка была слишком разборчива. Орианна видела Примо и Уго. Оба простые крестьяне и вряд ли смогли бы покорить сердце дочери торговца шелком. Нет. Только принц.
— Твое непослушание очень расстроило отца, — начала Орианна, с удовольствием потягивая вино. Букет оказался на редкость богатым; ничего подобного пробовать еще не доводилось.
— Отцу придется признать, что отныне я сама распоряжаюсь своей жизнью, — невозмутимо ответила Бьянка. — Я вдова, а не девственница, нуждающаяся в опеке и защите.
— Нужно снова выйти замуж, — отрезала Орианна.
— Зачем? Замужество мне совсем не понравилось.
— Тебе не понравился Ровере, — поправила матушка. — Но с любовником ты отнюдь не несчастна. — Она прямо посмотрела на дочь.
Бьянка слегка порозовела, однако выдержала взгляд.
— Да, с любовником я действительно не чувствую себя несчастной. Но ведь он не в состоянии похвалиться той безмерной властью надо мной, какой обладал бы муж. Мы любим друг друга и дарим друг другу наслаждение.
— Это принц? Да, конечно, он. Очень красивый мужчина и, подозреваю, в высшей степени настойчивый, — продолжала Орианна. — А ты вовсе не настолько искушена в делах любви, как думаешь.
Бьянка рассмеялась.
— Да, Амир красив и настойчив. Но тебя удивит, что я тоже умею проявлять настойчивость.
Теперь уже засмеялась Орианна. Внезапно мать и дочь куда-то делись, и теперь вместо них на террасе беседовали о любви две подруги.
— И все же, — повторила старшая синьора, — ради приличия тебе следует или выйти замуж, или поселиться в монастыре. Ты же не куртизанка.
— Нет, замуж я больше не выйду, — решительно покачала головой Бьянка. — Поэтому и хочу остаться здесь, у моря. Можешь рассказать всем, кто меня помнит, что брак ранил меня настолько глубоко, что я навсегда покинула общество. Разве так будет не лучше? Для монастыря я не гожусь. Советую на расспросы друзей отвечать шепотом.
— Не драматизируй, Бьянка. Для женщины из хорошей семьи замужество — единственный путь. Не обязательно возвращаться во Флоренцию. Найдем тебе супруга в другом месте, и начнешь жизнь заново. Поскольку ты вдова, отсутствие девственности не станет открытием для нового избранника, а вот унаследованное от Ровере богатство добавит тебе привлекательности.
