— Бедная мама. Верит, что полностью контролирует своих детей, а на самом деле ничего о них не знает.
— Перестань ее терзать, — строго распорядился Джорджио. — Она поступает, как считает нужным, потому что любит всех нас.
— А известно ли тебе, братик, что до замужества она была влюблена в неподходящего человека? Подозреваю, потому и противится изо всех сил моему счастью с Амиром, что в свое время не смогла соединиться с возлюбленным. Даже если бы принц не принадлежал к иной вере, она отыскала бы другой повод, чтобы нас разлучить.
— Если это действительно так, — серьезно заметил Джорджио, — то тебе стоит проявить больше снисходительности. Орианна всегда была хорошей женой нашему отцу и хорошей матерью нам. Но она несчастна, потому что все еще любит другого. Разве это не печально?
— Рассуждаешь, как умудренный опытом философ, — поддразнила Бьянка и ловко увернулась от содержимого ночного горшка, вылитого прямо из окна второго этажа. — Или даже как священник.
— А я действительно подумываю о церковном сане, — признался Джорджио. — Марко унаследует состояние отца. Лука, маленький сорванец, скорее всего когда-нибудь станет военным. А я склонен к размышлениям, умею чувствовать чужую боль и хочу ее облегчить. Например, я же не знал, что ты собираешься делать в городе ранним утром, но понял, что для тебя это очень важно, и потому согласился пойти. Не только из чувства вины перед тобой, но и потому, что в последнее время, даже когда ты улыбаешься, глаза остаются несчастными. Возможно, по мнению нашего общества, принц тебе не подходит, но без него ты навсегда утратишь радости жизни.
— Не принимай сан, Джорджио, — попросила Бьянка. — У тебя слишком доброе сердце, и жить по законам Церкви ты не сможешь. Отвергать хорошего человека только за то, что он исповедует иную веру — разве это справедливо? По-моему, нет. А ты как думаешь?
— Согласен, очень несправедливо, — подтвердил Джорджио. — Но разве нельзя учить людей добру в традициях нашей религии?
— Не получится. Тебя объявят еретиком и осудят, — сурово заключила Бьянка.
Когда молодые люди появились на площади Санта-Анна Дольче, солнце уже поднялось, и они вошли в церковь, где как раз начиналась ранняя месса. Дождались окончания службы и уже открыто подошли к своему дому, где их встретил заспанный привратник.
— Не заметил, когда вы вышли, молодой мастер и синьора, — нервно произнес слуга, пытаясь оправдаться.
— Наверное, слегка перебрал сладкого вина, Альдо, — насмешливо отозвался Джорджио. — Не волнуйся, мы никому не скажем. Просто решили сходить к ранней мессе. Сегодня служил отец Сильвио. Наверное, старику Бонамико уже трудно вставать в такую рань.
Привратник успокоился и даже довольно хмыкнул.
— Как легко, естественно у тебя все получается, — с улыбкой заметила Бьянка, когда они шли по коридору. — Не случайно папа говорит, что тебе даровано особое обаяние. Спасибо за помощь, Джорджио.
Сейчас она чувствовала себя намного лучше. Мимолетная встреча с Амиром придала сил и укрепила веру. Что ж, пусть родители отсылают ее в Венецию — оттуда до Константинополя ближе, чем из Флоренции. Как же они не понимают, что, вместо того чтобы разъединить влюбленных, помогают им встретиться?
Вскоре пришла портниха, чтобы снять мерку и сшить новые платья и белье. Вещи были старательно упакованы в дорожные сундуки. Все понимали, что в палаццо Пьетро д’Анджело Бьянка больше не вернется. Родители планировали новый брак в Венеции и надеялись, что дочь останется там навсегда. Новый супруг окажется значительно старше и сразу захочет детей, даже если уже имеет их от прежней жены — хотя бы для того, чтобы доказать свою мужскую состоятельность. Она будет жить в палаццо на канале и плавать в собственной гондоле. Наверное, многих женщин подобная картина вполне бы устроила. Но только не Бьянку. Ей хотелось чего-то большего, чем благополучие в доме богатого мужа, пусть даже украшенное золоченой гондолой.
— Как и мне, тебе не по душе та замкнутая жизнь, которую мы вынуждены вести здесь, во Флоренции, — прочувствованно проговорила Орианна. — Вот почему тебе так понравилось в Люче Стелларе: там море, много открытого пространства и воздуха. Все это ты найдешь в Венеции — в просторном городе с синей водой и синим небом. Конечно, кроме нескольких зимних месяцев, когда моросит холодный серый дождь. Уверена, тебе очень понравится. К тому же рядом всегда будет Франческа. Дедушка ее обожает, так что вряд ли удастся выдать ее замуж в другом месте. Отныне две моих дочери будут жить в Венеции.
— Совсем недолго, мама, — покачала головой Бьянка. — Рано или поздно Амир все равно за мной вернется и увезет далеко-далеко.
— Что за глупости! — вспыхнула Орианна. — Выйдешь замуж за благородного богатого человека и найдешь свое счастье. Принц уехал навсегда и останется на родине.
— Я совсем не такая, как ты, мама, — стояла на своем Бьянка. — Не собираюсь выходить замуж за нелюбимого, чтобы всю жизнь тосковать по возлюбленному.
— Ты просто невозможна! — раздраженно воскликнула Орианна. — Надеюсь, дедушка сумеет совладать с несносным характером. Желаю ему успеха. Учти, что он не из слабовольных и мягкотелых. Если доведешь, может собственноручно выпороть. Что ж, выбить из тебя упрямство не помешает. Ума не приложу, что случилось с той милой, послушной девочкой, которой ты когда-то была.
Бьянка горько рассмеялась.
— Вы с отцом насильно выдали меня за Себастиано Ровере. Если бы осталась милой и послушной, уже давно бы умерла. Чтобы выжить в доме чудовища, пришлось измениться: стать жесткой и коварной. Но не волнуйся: в Венецию поеду с радостью — хотя бы для того, чтобы оказаться подальше и от этого мрачного города, и от тебя, мама.
— Жду не дождусь, когда же это, наконец, случится, — зло парировала Орианна.
Джованни Пьетро д’Анджело решил, что сопровождать Бьянку в путешествии должны два старших сына — Марко и Джорджио. Сам он не хотел оставлять успешное дело. К тому же Марко не мешало собственными глазами увидеть огромный венецианский порт, куда корабли доставляли ткани из заморских стран. Именно поэтому много лет назад сам Джованни оказался в городе каналов, где встретил девушку, ставшую его женой. Отец отправил его в Венецию и приказал изучить все тонкости морской торговли.
Из Флоренции выехали ранним зимним утром. Громоздкий караван вез пожитки Бьянки и щедрые подарки тестю, которому предстояло позаботиться еще об одной дочери торговца шелком. Долгий путь лежал через Болонью и небольшое герцогство Феррара, а потом по землям области Венето. Последним городом перед Венецией должна была стать Падуя, а всего в дороге предстояло провести несколько тяжких скучных недель.
Погода стояла холодная, и солнце показывалось далеко не каждый день. Если на закате не попадалось постоялого двора или церковного приюта, приходилось ставить несколько шатров и обогреваться жаровнями с углем. Такой ночлег в лучшем случае оказывался неудобным, а в худшем — мучительным. Бьянка в отчаянии думала, что руки, ноги и лицо больше никогда не согреются: в каком бы направлении ни ехали путники, ледяной северный ветер не стихал ни на минуту. Приходилось низко наклоняться в седле и плотнее кутаться в подбитый мехом плащ, но леденящая сырость все равно пробирала до костей.
