– Смею вас уверить, это не первое мое знакомство с людьми высшего света, леди Мейберри, однако с английскими великосветскими леди я сталкиваюсь впервые.
– И вы перепугались настолько, что вознамерились броситься вниз с балюстрады и разбиться насмерть?
Лорд Дрессер позволил себе улыбнуться, испытывая девушку на прочность. И вновь – о чудо из чудес! – она не дрогнула.
– Я вовсе не намеревался свести счеты с жизнью, мадам. Просто пытался распознать источник дивного аромата, доносящегося снизу. Розы и жимолость я узнал… но здесь есть что-то еще.
Тихо прошуршав юбками, Джорджия приблизилась и перегнулась через перила, однако они были чересчур широки. Тогда Дрессер попросту подхватил ее в охапку и усадил на каменные перила, поддерживая за талию, – разумеется, во избежание случайного падения.
Ее потрясающие глаза были совсем рядом – тончайшие переходы от синего к зеленому напомнили ему цвет чужеземных морей, – ее темные ресницы цвета бренди были густые, а кожа, даже при столь близком рассмотрении, поражала чистотой, напоминая лепесток розы. Портрет не солгал…
А ее запах… или это был аромат цветов?..
Глава 5
Ощущая его руку на своей талии, Джорджия замерла, чувствуя, как бешено колотится ее сердце, совершенно не понимая, что ей делать, но полная решимости не выказать смущения.
– Меня предуведомили, сэр, что вы можете обнаружить некоторую бесцеремонность, однако это чересчур…
Дрессер, казалось, был вполне доволен произведенным эффектом и даже забавлялся:
– Ну, спишите это на долгие годы, проведенные на флоте, леди! Вы оскорблены?
– А что, если и так?
– В таком случае я тотчас верну вас на террасу и буду униженно молить о прощении.
– О, вы на самом деле такой кроткий?
– Так вы предпочитаете, чтобы я усугубил оскорбление и уронил вас?
Джорджия рассмеялась помимо воли:
– Вы положительно оригинал, мистер Дрессер!
– Возможно, я просто чересчур галантен. Скажем, я просто не хотел, чтобы вы замарали платье.
– В этом не было бы большой беды. Через двадцать четыре дня закончится срок моего траура, и это платье я смогу с радостью спалить. Хорошо, сэр. Я вам верю. Поэтому обопрусь на вашу твердую руку.
Именно это она и сделала, однако вздрогнула, когда правой грудью неожиданно коснулась его руки. Спасибо, что люди выдумали корсет!..
– А-а-а, это пахнет душистый табак. – Джорджия резко выпрямилась. – Но вряд ли вы чувствуете сейчас его аромат. Он благоухает обычно вечерами. А теперь отпустите-ка меня, сэр.
– А если не отпущу, что вы станете делать?
И Джорджия принялась считать на пальцах:
– Буду бороться – раз. Пришлю вам счет за испорченное платье – два, ведь оно мне будет необходимо еще двадцать четыре дня. Ну и сообщу всему свету, что вы негодяй, милорд, – это три.
– А четыре?
– Трех пунктов вполне довольно. Или мне уже пора начинать с вами сражаться? – Джорджия вдруг заметила, что Дрессер не отрываясь смотрит на ее губы. Господи, да как он смеет? – Но нас прекрасно видно из окон дома!
– А если нет?
– Тогда… я отвешу вам добрую пощечину!
Дрессер расхохотался:
– Ну, если будет повод – всегда пожалуйста!
Он бережно поставил ее на пол террасы, однако на сей раз она уже сама обхватила его за шею, дабы облегчить задачу его сильным рукам, и вообще всячески позаботилась, чтобы сей маневр выглядел как можно изящнее. Затем принялась оправлять якобы помятые юбки с преувеличенной заботой, пытаясь тем временем овладеть собой.
– Душистый табак… – мечтательно произнес Дрессер. – Я о таком растении и не слышал.
– Это очень редкое растение, его семена когда-то подарили моей матушке. Она с ума сходит по благоухающим цветам.
– В самом деле?
Джорджия уловила скептицизм в его тоне:
– Не стоит судить о людях по первому впечатлению, лорд Дрессер.
– Однако некоторые люди чересчур многогранны… Впрочем, мне явно по душе растение, расточающее свой аромат лишь ночью. Это волшебное свойство!
– Тут нет ровным счетом ничего волшебного – это совершено обычное дело. Я могу попросить садовника, и он даст вам семена.
– Обыкновенное волшебство, столь беспечно расточаемое! Да вы волшебница, леди Мейберри!
– Вы первый упомянули волшебство, сэр… и только из-за душистого табака!
Дрессер перегнулся через перила террасы – он чувствовал себя на удивление в своей тарелке, – даже более того, он явно верховодил в этой более чем странной беседе.
– Вероятно, вы сроду не вдыхали табачного дыма после долгого тяжелого дня – в противном случае вы ни черта не смыслите в его магии.
Ну тут-то она у него в долгу не останется!
– Как это ни странно будет вам услышать, я курила трубку.
– Вот же черт подери! И что, вам это пришлось по нраву?
– Нет. Это было отменно омерзительно.
– Однако новички обычно утверждают, что им понравилось.
Джорджия развернула веер и обмахнулась.
– Ума не приложу, что тут может нравиться.
– А вам не приходило на ум, что некоторые удовольствия следует распробовать?
Джорджия вздернула бровь:
– Не кажется ли вам, что распробовать курение табака – это все равно что распробовать адскую серу?
Дрессер улыбнулся одними глазами:
– О, миледи, я знавал людей, которым была по вкусу и морская вода.
Джорджия вдруг поняла, что помимо воли улыбается в ответ:
– Боже, только не надо об этом… Я пробовала однажды морскую воду! – И она содрогнулась всем телом – впрочем, тотчас же усомнилась: полно, следует ли шутить на эту тему с этим странным морским волком, отмеченным суровым шрамом?
– Вы пробовали морскую воду лишь однажды? – спросил Дрессер.
– Ну да. Впрочем, как уже сказала, я не люблю терпеть нечто, мне неприятное.
– Никому не нравится вкус морской воды, однако многим приходится по вкусу курение трубки. И вы не приняли решение… попытаться привыкнуть?
Джорджия вознамерилась было уйти, однако Дрессер продолжил:
– А не мог бы навык курения трубки пригодиться вам в случае, когда нужно было бы сыграть роль мужчины?
Джорджия, вспыхнув, обернулась:
– Так вы намекаете на мое присутствие на скачках, сэр? Ну, если таковы ваши представления о светской беседе, то это более чем печально.
– В таком случае, дорогая леди, прошу: научите меня хорошим манерам!
