Леди Родгард, как выяснилось, была основательницей приюта и всячески привлекала великосветских леди выступать в роли патронесс. В качестве платы за содержание Марии леди Родгард потребовала, чтобы леди Мейберри стала одной из патронесс. Джорджия с радостью согласилась – слишком уж растрогала ее история злосчастной Марии. Большинство падших женщин в приюте были соблазнены или даже изнасилованы членами семей, куда они нанялись на работу, или гостями дома.
К каждой несчастной здесь относились бережно и заботливо, а если появлялась возможность выдать кого-то замуж, то бедняжек даже обеспечивали приданым. В этом и должно было заключаться участие Джорджии. Она обеспечила Марию приданым и вносила ежемесячные взносы в фонд. Суммы для нее были пустячными. Десять гиней позволяли Марии с женихом получить все, чего они желали, а некоторым требовалось и того меньше.
Джорджии приятно было помочь бедняжке, однако кое-что опечалило ее до глубины души. Тогда Джорджия вернулась домой из «Приюта Данаи» мрачнее тучи. Она получила очередное доказательство того, что от случайных совокуплений и даже от жестокого насилия рождаются дети. Тогда почему она, добродетельная и любимая жена, ни разу не понесла?..
Вошла Джейн со стопкой накрахмаленных и отглаженных сорочек.
– Ну как младенчик, миледи?
– Совсем крошка, – улыбнулась Джорджия. – Но если я хочу такую же, то мне надобно сначала избрать себе супруга…
Другого пути не было. Женщина без мужа – ничто.
Джорджия, сев у окошка, принялась изучать списки приглашенных. Первыми перечислялись неженатые герцоги.
– И все-таки Бофор подходит более прочих… Он лишь немногим старше меня, и, похоже, с ним мне легко будет поладить. Он по характеру уступчив…
– Да полно вам, миледи! Хотите уступчивого супруга – выберите какого-нибудь выжившего из ума богатенького старикашку.
– Морщинистого и беззубого? – Джорджию передернуло. – Нет уж, уволь! Так… Герцог Бриджуотер. Но, похоже, он не намерен жениться. Поговаривают, будто одна из сестер Ханнинг разбила его сердце, но, подозреваю, он просто повенчан с каналами, которые увлеченно строит…
– И от этого брака имеет множество достойных потомков!
– Ты умница, Джейн! Когда-нибудь непременно повторю в свете эту твою шутку. Итак, далее… Боултон холост, но ему за сорок и он делается все более странным. Теперь маркизы… увы, Ашард покинул сей мир, а прочие все женаты. Что ж, придется мне удовольствоваться очередным графом.
– Вы бы искали достойного человека, которого сможете полюбить, миледи.
– Я смогу полюбить лишь нужного человека, Джейн. Но влюбиться в мужчину титулом ниже графа? Нет уж, уволь.
Молчание Джейн было весьма красноречиво. Джорджия взглянула на горничную:
– Разве твой статус среди прислуги не отражение моего? Сейчас ты горничная графини Мейберри. Хочешь стать служанкой виконтессы Нищенки-Скромняшки или леди Замарашки, если я выйду за какого-нибудь барона? – Она вдруг вспомнила о лорде Дрессере, но тотчас отогнала эту мысль. – И ты легко смиришься с тем, что служанки, прежде заискивавшие перед тобой, станут смотреть на тебя сверху вниз? – Она видела, что Джейн уже колеблется, и продолжала: – А теперь представь: я становлюсь герцогиней и верчу этими великосветскими курами как хочу…
– Я лишь хочу, чтобы вы были счастливы, миледи.
– А по-другому не видать мне счастья как собственных ушей! – Джорджия быстро написала что-то на листке. – Пойду поговорю с сестрицей.
Уинни была у себя в будуаре – нацепив на нос очки, она прилежно шила крохотное платьице. Выглядела она не слишком элегантно, но, похоже, по-прежнему была довольна собой.
Она взглянула на сестру поверх очков:
– Ты всем довольна, Джорджия? Ни в чем больше не нуждаешься?
Джорджия присела рядом с сестрой.
– Да, благодарю. Что за прелестное платьице! Шарлотта будет в нем обворожительна.
Лицо Уинни расцвело в улыбке. Отлично.
– Да, насчет бала… не могла бы ты добавить к списку приглашенных несколько имен?
– Разумеется, дорогая. Знаю, как ты нуждаешься в дружеской поддержке.
Джорджию задел покровительственный тон сестры и намек на ее скорбное положение, однако она лучезарно улыбнулась:
– Чета Херринг все еще в Лондоне – Бэбз отказалась разлучаться с мужем, у него неотложные дела в правительстве, – а поместье Торримондов отсюда совсем недалеко…
– Разумеется, я пошлю им приглашения.
Джорджия плавно перешла к следующему пункту своего плана:
– А кого из герцогов ты пригласила?
– Ньюкасла, Бедфорда и Графтона.
– Может, пригласить еще Бофора и Бриджуотера?
Уинни удивленно взглянула на сестру:
– Однако в качестве поддержки тебе куда важнее герцогини, а эти двое – холостяки…
Уинифред была отнюдь не глупа – Джорджии более не имело резона скрывать истинные намерения.
– Может быть, я лелею надежду стать герцогиней?
– Ну, памятуя твое прошлое, может быть, тебе не следует столь высоко метить?
Безжалостная прямота.
– Я ничего дурного не сделала тебе, Уинни. Почему ты так жестока? Ведь я ни в чем не виновата.
– Однако в свете иное мнение на сей счет.
– Тогда придется изменить мнение света обо мне. Что же касается нового мужа, то мне некуда спешить, – солгала Джорджия. – Я хочу, чтобы мой второй брак был безупречен во всех отношениях.
Уинни сощурилась, и Джорджия поняла, что именно уловила сестра в ее словах: стало быть, первый брак Джорджии был небезупречен.
– Я имею в виду, разумеется, что в следующем браке Господь благословит меня потомством, как благословил тебя, моя дорогая.
– О да! Но, Джорджи, этого никогда нельзя знать заранее. Может быть, тебе стоит выйти за вдовца с детьми…
Это была совершенно новая идея, и Джорджия стала ее обдумывать.
– А у тебя есть на примете молодые вдовцы с детьми?
– Эвердон, – сказала Уинни. – И Актон, жена которого на протяжении восьми лет произвела на свет пятерых малюток, так что он, возможно, даже чересчур… плодовит.
– О господи!..
– И все его детки наперечет – дочери. Тебе нужен вдовец, имеющий сыновей, если и вправду ты не можешь…
– Ничего подобного! Доктор уверял меня в обратном!
– Сама посуди, откуда докторам знать такое?
– Но это знаю я! И я в себе уверена! – Прежде чем они успели вновь повздорить, Джорджия протянула сестре листок: – Вот еще несколько джентльменов, которых мне хотелось бы видеть. Они всего-навсего графы…
Проклятие! Треттфорд – всего-навсего скромный виконт, поэтому в ее словах прозвучала колкость – правда, непреднамеренная. Но это почти не меняло дела.
