Возможно, Ванс побледнел, но никто из свидетелей этого просто не заметил. Возможно, он отпрянул от убитого в ужасе при виде дела рук своих. Возможно, он ускакал, потрясенный, и лишь потом, скрывшись от посторонних глаз, впал в отчаяние?
Дрессер вновь и вновь перечитывал копию документа, но ничего нового так и не выяснил.
Суд констатировал и без того очевидное: граф Мейберри погиб от удара шпагой в сердце, полученного в результате поединка с сэром Чарнли Вансом, который тотчас спешно покинул Англию. Коронер выражал надежду, что по возвращении тот даст показания, – и все.
Близилось время обеда, поэтому Дрессер вернул секретарю документ и спешно привел себя в порядок.
– А кто-нибудь пытался вынести Вансу обвинение? – спросил он у секретаря.
– Нет, милорд. Вся процедура дуэли была должным образом соблюдена, а поскольку Ванс покинул страну, в обвинении и вовсе не было смысла. Если он когда-нибудь вернется в Англию, меры, возможно, будут приняты. Но только не членами семьи.
Значит, семья Перриман не станет преследовать убийцу, потому что не желает никоим образом подчеркивать, что между Вансом и Джорджией возможна некая связь.
– Полагаю, были предприняты немалые усилия, чтобы обнаружить местонахождение Ванса.
– Да, милорд. Особенно усердствовал достопочтенный Перегрин Перриман.
Дрессеру немалых трудов стоило вообразить, как Перегрин, типичный городской щеголь, живущий в праздности, «усердствовал» в поисках преступника.
Поблагодарив Линли, Дрессер спустился в гостиную, где в преддверии обеда собирались члены семьи и гости дома. Джорджия вот-вот должна была появиться, и Дрессер вновь мучительно раздумывал: стоит ли поделиться с ней подозрениями относительно Селлерби? Ведь она куда лучше, чем он, знает графа и могла бы предположить, способен ли он на такое. И тем не менее не в характере Дрессера было обвинять кого-либо, не имея достаточно веских доказательств.
Джорджия была уже в гостиной – и сердце Дрессера дрогнуло и забилось быстрее.
Она беседовала с каким-то пожилым джентльменом, а ее родители разговаривали с лордом Беттхерстом и Джорджем Гранвиллом. На обед явно собрались политические единомышленники, однако, возможно, преследовалась и еще одна цель – представить Джорджию некоторым гостям.
Дрессер внимательно наблюдал за Джорджией, но на ее лице не было и тени беспокойства.
Заметив Дрессера, она улыбнулась. Он подошел к ней и был представлен сэру Джорджу Форстер-Хоуву, соседу из Вустершира и члену палаты общин.
– Моряк? – спросил сэр Джордж. – Бравый вояка. Досадная рана.
– Я дешево отделался тогда, – сказал Дрессер, и сэр Джордж тотчас закивал:
– Воистину, воистину!
– Как прошел ваш день? – спросил Дрессер у Джорджии.
– Все просто замечательно, однако прошу простить меня за то, что вас покинула. – Она улыбнулась сэру Джорджу: – Я пообещала показать лорду Дрессеру город, но… виной всему, разумеется, маскарад у Корнильюсов. Совсем нет времени, чтобы придумать костюм.
– А кем вы будете на маскараде, леди Мейберри?
– Ну-ну, сэр Джордж! В лучших традициях маскарадов это останется тайной. А вы будете там?
– О нет, моя дорогая! Людям в моем возрасте не пристало шляться по маскарадам.
– Сэр Джордж, вы совсем еще не старый. У вас такие молодые глаза…
– Все мы молоды сердцем, леди Мейберри, – улыбнулся сэр Джордж. – Вот если бы суставы брали с него пример.
Дрессер силился понять, чего в ее повадке больше: великосветской галантности или же сердечной доброты? Но как бы то ни было, она вела себя достойно, и ей явно по плечу вновь отвоевать свои позиции в высшем свете.
А Джорджия тем временем переключилась на него:
– А какой маскарадный костюм выбрали вы, Дрессер?
Еще пять минут назад Дрессер и слыхом не слыхивал ни про какой маскарад – да, честно признаться, и не любил подобных увеселений, – однако лукаво улыбнулся:
– В лучших традициях маскарадов – это секрет, леди Мейберри.
Расхохотавшись, Джорджия шутливо шлепнула его веером по руке.
Гостей пригласили в столовую, и Джорджия вошла, сопровождаемая сэром Джорджем и Дрессером, и за столом заняла место между ними. Это был неофициальный обед, однако все разговоры вертелись вокруг политики. Вскоре выяснилось, что сэра Джорджа всячески поощряли (возможно, не без помощи чар Джорджии) поддержать некие законы касательно цен. Дрессер понимал, что ему стоило бы прислушаться, однако его вниманием безраздельно владела сидящая подле него женщина.
Джорджия говорила мало, но внимательно следила за ходом беседы, и Дрессер подозревал, что она вполне могла бы в любой момент поддержать разговор, не рискуя попасть впросак. Леди Эрнескрофт же полноправно участвовала в беседе, хотя предпочитала все же не высказывать открыто свои соображения, делая вид, что во всем солидарна с супругом.
Обе эти леди – великие умницы.
Вопрос лорда Беттхерста застал Дрессера врасплох – тот поинтересовался его мнением по поводу сокращений на флоте. Впрочем, ответить не составило особого труда.
– Я всем сердцем рад поддержать идею мира, милорд, но слишком привык доверять фактам. Франция неминуемо вновь нанесет удар, да и в американских колониях весьма неспокойно. Как Британии защитить себя самое и свои интересы, не имея мощного флота и хорошо обученных морских офицеров? Нам следовало бы расширять флот, а не сокращать. Ну и сажать дубы для строительства будущих кораблей.
За столом заспорили, затем разговор плавно перетек на положение в колониях – тут Дрессер предпочел смолчать.
– А вы у себя в Дрессере сажаете дубы? – спросила Джорджия.
– Да, и намерен делать это впредь, несмотря на то что любоваться ими предстоит моим потомкам.
Возраст сэра Джорджа никак не сказался на его слухе.
– Всецело одобряю, – сказал пожилой джентльмен. – Уйма земли занята какими-то невразумительными, причудливыми деревцами – это, видите ли, модно! Вообразите: тюльпановое дерево! А еще изможденные плакучие ивы, похожие на чахоточных барышень, которые вот-вот загнутся.
Дрессер рад был поговорить про деревья и иные сельскохозяйственные материи, предоставив политику Джорджии. Да, это разные миры, и все же они взаимосвязаны – как дубы и флот.
Трапеза закончилась, и леди удалились, но политические дебаты за столом не иссякали. Дрессер, извинившись, покинул столовую – Джорджия наверняка намерена тотчас вновь заняться приготовлениями к маскараду, а ему хотелось прежде успеть с ней переговорить. И он едва успел – Джорджия уже спускалась по лестнице.
– Леди Мейберри, вы позволите на минуту вас отвлечь?
– Хоть на час, милорд, но только после того, как закончится маскарад. Прошу простить, Дрессер, но мною движет суровая необходимость, уверяю вас.
