– Тогда уж «лови ночь». Что ж, хорошо. Как только все лягут спать, я… приду к вам.
Глава 23
Тут грянула музыка, знаменуя начало танцев, и гости принялись скидывать на руки подоспевших слуг детали своих костюмов, мешающие танцевать. Тут и там раздавался смех, а порой и аплодисменты – гости узнавали друг друга.
Джорджия позволила Дрессеру помочь ей снять голубиную маску, а взамен надела изящную кружевную полумаску. Дрессер передал голубиную голову Джейн, которая явно забавлялась, глядя на происходящее вокруг. Сам же Дрессер с облегчением стащил с головы зеленый парик и водрузил сверху на птичью голову.
Его зеленая маска прикрывала шрам почти полностью – видна была только малая часть, у самого краешка губ. Джорджия видела лишь совершенство черт, обрамленное густейшими кудрявыми волосами, рассыпавшимися по плечам, – и сердечко ее быстро заколотилось.
– Если бы вы жили в далеком прошлом, у вас вовсе не было бы надобности носить парик – вы отрастили бы волосы подлиннее и…
– Даже в страшном сне не представляю, что бы я делал с такой шевелюрой. Порой мне даже хотелось обриться наголо и надевать парик, когда требуется.
– Не надо! – вырвалось у Джорджии помимо воли.
Дрессер улыбнулся:
– Так вам нравятся мои волосы?
Она не стала отрицать очевидное.
– Ваши волосы тоже прекрасны, дорогая, – поклонился Дрессер, – однако какая досада, что вы их напудрили.
– Это чтоб труднее было меня узнать. И потом, голубю приличествует белизна.
– Да и ваши чересчур алые губы мне не вполне по вкусу.
Джорджия шлепнула его по руке веером:
– Вы говорите точь-в-точь как Селлерби!
– Да полно, неужто? Тогда можете высечь меня своими прекрасными ресницами.
– И вы вновь повторяете ерунду за Селлерби!
– Остается пойти и перерезать себе горло. Давайте лучше танцевать!
И рука об руку они вошли в бальный зал, сопровождаемые пристальными взглядами гостей. То, с кем леди танцует первый танец, очень много значило, и Джорджия счастлива была, что сейчас с ней рядом Дрессер. В конце концов, это вполне соответствовало слухам об их якобы помолвке. А если все думают, будто леди Мей намерена стать супругой человека более низкого сословия, то пусть думают. Со временем они узнают правду.
Однако почему-то сословные предрассудки сейчас казались ей малозначительными.
– Не смейте позволять какому-то пустоголовому ангелу подрезать ваши крылышки, – тихо шепнул ей Дрессер.
Джорджия улыбнулась ему, своему спасителю, своему надежному якорю, – и тревога оставила ее. Она рада была бы протанцевать с Дрессером всю ночь, однако приличия требовали сменить партнера на следующий танец.
За эту честь сражались между собой Уэйвени, Портерхаус и Шелдон, что заставило ее воспрянуть духом. Она избрала Шелдона. Выбери она Уэйвени, это разозлило бы его супругу, а Портерхаус, в своей незамысловатой римской тоге, казался чересчур скучным. Шелдон был куда бойчее, но она по крайней мере знала, чего от него ждать.
Дрессера увлекла в вихрь танцующих какая-то королева Бесс, чьи соски были вызывающе различимы сквозь тончайшие шелка. Она была уверена: Дрессера это развлечет.
– Из-за вас вновь разыгрываются сражения, Джорджи? – спросил Шелдон.
– Все уже об этом сплетничают?
– Увы, это так…
– Будь проклят Селлерби! – пробормотала она. – Ну зачем он вел себя так вызывающе?
Когда они вновь встретились в танце, Шелдон шепнул:
– Селлерби в отчаянии. Я-то никогда не питал радужных надежд – в отличие от него.
– Я никогда не давала ему повода! – запротестовала Джорджия, силой заставляя себя улыбаться.
– Вы сами достаточно веский повод, если у мужчины недостает силы воли.
Следующий танец она танцевала с Херрингом – еще одним безопасным партнером. Однако понимала, что сможет вздохнуть с облегчением лишь в том случае, если ее станут приглашать на танец люди не только из числа ближайших друзей.
Она видела де Бофора в неприметной тоге и Бриджуотера, на поясе у которого были закреплены различные инженерные приспособления – видимо, он изображал Великого Инженера. Но никто из них и не думал к ней приблизиться.
Наконец к ней подошел юный Ричмонд. На нем была роскошная шелковая тога, а в волосах венок – вполне возможно, из чистого золота. Они немного поговорили о костюмах гостей, и вдруг послышался знакомый голос:
– Простое белое платье с вырезной накидкой… Кого ты изображаешь?
Джорджия обернулась, как ужаленная:
– Перри! – Она с трудом удержалась, чтобы не броситься при всех брату на грудь, но почувствовала невыразимое облегчение. – Как ты посмел так долго не являться?
– Меня не было всего три недели, – напомнил он. – А путешествие туда и обратно заняло целую неделю.
Он душевно приветствовал Ричмонда, который был не менее рад видеть Перри, знатока стиля и арбитра хорошего вкуса.
– Вот почему многие стараются не ездить слишком далеко, – сказала Джорджия. – А дороги в ужасном состоянии, особенно на севере.
– Они ужасны везде, моя милая. – Перри все еще изумленно осматривал ее наряд. – Все еще не понимаю, почему ты так оделась.
– Вкупе с маской все это представляло собой великолепный наряд голубя мира. Правда ведь, Ричмонд?
– О да! – воскликнул тот. – Как всегда, блестящая идея и отменное воплощение!
– Что же до тебя, – Джорджия повернулась к брату, – то твой костюм Диониса я уже видела на Пиру олимпийцев. Ожидала от тебя больше фантазии.
– Имей снисхождение, дорогая: я вернулся в город лишь нынче вечером.
– И все равно это не вполне тебя извиняет.
– Но звучит достаточно разумно, не находишь?
Тут некая леди с пышными формами и в почти прозрачных одеждах «случайно» налетела на Ричмонда и в мгновение ока увлекла его в круг танцующих.
– Этой следовало бы одеться лисицей, – хмыкнула Джорджия.
– А ему – цыпленком? Не бойся: свита вполне способна защитить его от подобных хищников. Я полагал, что ты с ним любезничаешь. В тебе проснулось пристрастие к зеленым юнцам?
Джорджия огляделась, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает:
– У меня на редкость мало поклонников.
– Возможно, это тебе лишь кажется?
– Нет. Всему виной тот самый скандал. Но теперь, когда ты вернулся, уверена, мы сможем что-то сделать. Ты намерен остаться в городе?
– Разумеется.
– Ты уже слышал о Селлерби?
– Нет.
