– Ведьма!
Ответом ему был серебристый смех: она постепенно осознавала свою власть над ним.
– Какие сильные мышцы… – Руки ее скользнули вниз, к его щиколоткам.
– И в других местах дело обстоит ничуть не хуже… Я переворачиваюсь!
Когда он проделал это, Джорджия отпрянула:
– Нет! Я не намерена… даже когда будет твоя очередь приказывать! Я не могу…
Дрессер сел на постели и взял ее руки в свои:
– Знаю. И это нормально. Хотя мне придется с этим что-то делать.
– Что-то делать?
Он взглянул на часы на каминной полке:
– Твоя четверть часа миновала. Итак, мой первый приказ: жди меня здесь!
Джорджия нахмурилась:
– Приходится подчиняться… – И вдруг подмигнула ему: – Я вся в ожидании ваших приказов, мой господин!
Дрессер поднялся с постели, накинул халат и вышел вон из комнаты. О, эта женщина обучалась быстро, чересчур быстро, и с каждой минутой он обожал ее все сильнее. Он едва успел выйти в коридор, и тут воспоминания о ее прикосновениях и изумительной красоте взяли верх над силой воли… и Дрессер изверг семя в полу своего халата, в алый шелк с драконами, без всякой жалости к красивому наряду.
Этот халат был частью его прошлого, которым он более не дорожил, и теперь, возможно, ему удастся выдержать четверть часа противоборства с Джорджией Мейберри. И он вернулся в комнату.
Она сидела на самом краешке постели, сложив руки на коленях, скрестив ноги. Зеленый шелк ее халата выглядел потрясающе невинно, а из-под подола целомудренной льняной сорочки виднелись лишь самые носочки ее ночных туфель.
– Ты намеренно строишь из себя школьницу?
– Разве? Ой, прости…
– Как плохо ты знаешь мужчин. Нет, это я прошу прощения. Я вовсе не хотел тебя задеть. Просто поддразнивал.
– Но я не понимаю… И в то же время думаю, что тут какая-то ловушка. Именно в моем непонимании. Я чувствую теперь, что выбирать мужа – это все равно что ставить на скачках на незнакомую тебе лошадь.
Дрессер прислонился спиной к двери, силясь сдержать рвущийся наружу хохот:
– Ты поистине восхитительна, Джорджия Мейберри!
– Тебя восхищает, насколько я невежественная клуша?
– Отнюдь. Лишь то, что ты честна и готова учиться.
– Только у тебя, – вырвалось у Джорджии, и она тотчас же попыталась исправиться: – По воле случая я в вашей власти, милорд.
Дрессер подошел к Джорджии, сомкнул руки вокруг ее талии и сдернул ее с кровати, легко, словно пушинку. Небольшое облачко пудры взметнулось с ее волос, и оба они рассмеялись.
Дрессер устроился поудобнее на постели и приказал:
– Разденься!
Джорджия уже готова была к подобному приказу и лишь слегка помешкала, прежде чем расстегнуть халат и сбросить его на пол.
– Не торопись, – мягко сказал Дрессер. – Я хочу насладиться всем по порядку.
Джорджия стыдливо произнесла:
– Но на мне совсем простая сорочка…
– Она прекрасна.
И он не лгал: льняная сорочка, скрывавшая тело Джорджии подобно монашеской сутане, была для него прекраснее, чем невесомые вуали на «живых статуях» в саду мадам Мирабел.
– Продолжай.
Джорджия, опустив глаза, расстегнула первую из шести пуговок на халате, но, расстегнув вторую, взглянула на Дрессера, словно искала поддержки. Взгляд ее привлекли часы на каминной полке за его спиной. Любой мужчина на его месте понял бы, что ей надобна передышка. И Дрессер был уже готов предоставить таковую, но вдруг Джорджия взглянула ему прямо в глаза и принялась расстегивать пуговки одну за другой… последняя располагалась как раз между ее высокими упругими грудями. Расстегнув самую последнюю, Джорджия улыбнулась, наслаждаясь произведенным эффектом.
А затем, с достоинством истинной богини, она принялась неторопливо развязывать шнурки, стягивавшие рукава сорочки у запястий… И вдруг, вместо того чтобы стянуть сорочку через голову, она скинула свои хорошенькие ночные туфли и аккуратно поставила их у постели.
Лишь затем она грациозно приподняла подол льняной сорочки и стала стягивать ее – медленно, очень медленно, открывая одну за другой свои тайны.
Дрессер утратил дар речи и едва дышал. Но тут Джорджия кашлянула, и от ее волос взвилось очередное облачко пудры. Уже смеясь, она помотала головой, окончательно стянула сорочку – новое облачко пудры взметнулось в воздух, – и Дрессер захохотал в ответ.
Она стояла перед ним совершенно нагая и смело смотрела прямо ему в глаза.
– Что теперь пожелаете, мой господин?
«Господи, спаси меня!» – в очередной раз взмолился Дрессер. Единственное, чего он сейчас хотел, – это пасть на колени и расцеловать милые маленькие пальцы ее ног.
– Покажись-ка мне со всех сторон, – собрав остатки самообладания, сказал он. Когда Джорджия повернулась вокруг, он одобрительно сказал: – Ты прекрасно сложена. Знаешь об этом?
Джорджия искоса взглянула на него:
– Ну, кажется, все именно так, как назначено природой.
– Да, все именно так, как и должно быть. Таких прелестных ягодиц я еще не видел.
Джорджия вспыхнула, однако продолжала поворачиваться, деловито заметив:
– Ну, это обычно не имеет большого значения: ведь сверху надет кринолин и множество юбок.
– А это смотря где ты находишься, дорогая, – хмыкнул Дрессер. – А теперь подойди-ка ко мне.
Джорджия не тронулась с места.
– Я ведь уже сказала, что не хочу нечаянно забеременеть.
Дрессер был в полном восторге от того, что здравый смысл не покинул Джорджию. Это означало, что он может применить более сильнодействующие средства.
– Я не допущу ничего дурного. Доверься мне.
Какое-то мгновение Дрессер думал, что Джорджия отступит, но нет: она продолжала двигаться столь же изящно, как если бы была в туфельках на каблуках, бедра ее покачивались, а высокая грудь слегка колыхалась…
Дрессер положил ладони на ее талию и ощутил, что она вся трепещет:
– Твой муж такого никогда не делал?
Она не ответила, лишь потупилась – все и без того было ясно.
Дрессер приказал себе держаться. Он вылил каплю масла на ладонь, растер ее, затем провел руками по ее бедрам, примечая, как у нее тотчас сбилось дыхание.
Ладони его сжали ее ягодицы.
– Ты кругла там, где это положено женщине. – Руки его замерли на ее тонкой талии. – И тонка там, где положено женщине. – Тут он накрыл ладонями ее груди. – И пышна там, где это положено природой. И царственна, как это положено женщине Богом. – И Дрессер нежно сомкнул губы вокруг напряженного розового соска.
