Начинался день с подъёма в пять утра и уборки в залах. Бормоча себе под нос ругательства, Ярослав мыл полы или выносил помои, помогая в этом служанкам. Затем его посылали на задний двор нарубить дров. В первый день такой работы Ярик сбил ладони до кровавых пузырей, а спина болела так, словно у него резались крылья. Здоровенный колун, которым молодой раб колол узловатые пни, стал ненавистен на второй день работы. К обеду ему позволялось подкрепиться миской горячей разваристой каши, приправленной мясной подливой, самого же мяса видеть не приходилось. После обеда он должен был бегать с самыми различными поручениями по городу. Сбегать к тому и передать то-то, а затем взять это и отдать этому. Когда у тебя просто лопаются мышцы от перенапряжения, а ты должен мотаться по городу, то такая работа воспринимается как обыкновенное издевательство.
Вернуться в сарай Ярику позволялось уже глубоким вечером. Подхватив горбушку хлеба, он молча заваливался на соломенную подстилку, находясь в состоянии полного истощения — как физического, так и морального. Хозяина он видел очень и очень редко. О том же, что и у того возникли некоторые проблемы, Ярик понял где-то на седьмой день пребывания в «Удаче скелета».
У него как раз был тот редкий случай, когда обед уже прошёл, а никаких серьёзных поручений ещё не было. В такие моменты Ярику вручали метлу и заставляли выметать двор, что было не такой уж и тяжёлой работой. Хотя, как с удивлением успел заметить раб, он стал гораздо меньше уставать. Видимо, тело уже начало самостоятельно подстраиваться под изменение нагрузок.
И вот так, лениво двигая метлой, Ярик услышал, как тихонько, скрипнула калитка, через которую выносили мусор. Человек оглянулся и встретился взглядом с Даргом. Того было не узнать — под глазом здоровенный синячище в пол-лица, прихрамывает на одну ногу, на рубахе пятна крови. Ярик отбросил метлу в сторону и подлетел к своему господину, подставляя для опоры своё плечо.
— Господин! Давайте сядем вот сюда, на бревно! — засуетился Ярик.
Дарг, матерясь сквозь зубы, тяжело осел на указанное место. Тут Ярик заметил, что у хозяина отсутствует оружие.
— Господин, где ваше оружие? — не удержался раб.
Дарг отмахнулся:
— В комнате! На эти бои не пускают с оружием!
— Какие бои? — искренне удивился Ярослав.
— Рукопашные бои на деньги. Я уже седмицу в них участвую. Бил всех, пока не встретил этого косоглазого! — Далее Дарг перечислял предков этого человека и те взаимоотношения, в которых они находились с тварями Леса.
— И много вы проиграли?
— Почти всё, что выиграл за неделю! Семь золотых! Столько стоило участие в том бою. Осталось всего пять… — Дарг опять выматерился и продолжил: — Завтра отлежусь и снова выйду в круг.
Ярик немного помолчал, но всё же спросил:
— А может, не стоит? Зачем обязательно передвигаться на карете? Пойдём пешком, глядишь, потихоньку и доберёмся.
— Идиот! — простонал Дарг. — Да нам же через Саурму идти! Мархузов братец направил своих людей туда в первую очередь. Отвалил кому надо денег, и теперь по всем заставам разослано моё описание. Тамошние маги находят людей просто на спор, чего уж говорить про хорошо оплаченные поиски!
— Тогда какой смысл вообще идти через Саурму? Ведь точно так же вас узнают и в карете.
— Ну и что? Все, кто следует через Саурму в пассажирских каретах, неприкосновенны согласно старому договору с Новым Кайеном. Ясно?
Ярик кивнул, но расспросы не прекратил.
— Но не опасно ли тогда долго оставаться на одном месте? Нас ведь могут найти.
На этот вопрос Дарг ничего не ответил, только помянул всех богов разом и потребовал проводить его в комнату. Явно этот вопрос его также беспокоил.
В тот же день, лёжа на своей подстилке, Ярик позвал Руала. Всё это семидневье Ярик смутно ощущал, как маленький зверь кружил где-то за городом, выполняя последний приказ Ярика не покидать Леса. Ярослав сконцентрировался и, погрузившись куда-то в район сердца, послал протяжный зов. И сразу же ощутил отголосок чужой радости. Почувствовав, что связь установлена, Ярик послал картинку того места, где он находился. В ответ ему пришла волна тепла. Теперь оставалось только ждать.
Поначалу Ярик не собирался засыпать, но усталость подкралась как-то незаметно, и он сам не понял, как заснул. Разбудил его мокрый нос, тыкающийся в лицо, и маленький шершавый язычок, что так и норовил не оставить на лице Ярика ни одного сухого места.
— Ну хватит, хватит, — едва слышно шепнул Ярик. — У меня есть для тебя работа.
Произнеся эти слова, Ярик напряг своё ночное зрение и поймал взгляд зверя. Тот сразу же прекратил извиваться и замер в ожидании.
— Мне надо, чтобы ты пустил меня в свой разум. Ты меня понимаешь? — опять зашептал человек, больше даже обращаясь к самому себе.
Эту идею Ярик вынашивал уже несколько дней. Возникла же она, когда он вспомнил про свои сны-грёзы, где он ощущал себя в теле Руала и даже отдавал тому некоторые приказы.
— Ну что ж, будем считать молчание знаком согласия! — хмыкнул Ярик, стараясь подбодрить себя. Это было ему действительно, необходимо, так как он с удивлением заметил, что полное сознательное погружение в разум животного несколько нервирует. Более того, оно вызывает внутреннюю дрожь и нечто, напоминающее страх.
Ярик глубоко вздохнул и, закрыв глаза, начал погружаться в глубины собственного сознания, ощущая потоки энергий, что текут внутри его организма, и, наконец, он услышал ровное биение где-то в районе грудины. Оно было странное, словно бы даже двойное. Так должно слышаться биение двух сердец, работающих дуэтом. Ярик попытался вычленить, отрешившись от остальных ощущений, удары меньшего, иллюзорного сердца. Наконец это удалось, и Ярик начал подстраиваться под его ритм. Готово! И, словно бросаясь в омут, Ярик нырнул в глубины маленького сердечка…
Ярик открыл глаза и вздрогнул. У него перед глазами лежал он сам, только голова оказалась подозрительно большой и почти не ощущалось дыхания. Ярик запаниковал — а ну как тело умрёт! Он прислушался. Удар, затем тишина. Идут томительные мгновения, мучительно растягиваясь на часы, затем ещё один удар. Бьётся!
Ярик подпрыгнул на здоровенной груди. Из маленькой пасти раздался писк. Когда Ярослав был в своём собственном теле, он не казался себе таким огромным. А где же разум Руала?! Ярик погрузился ненадолго в лёгкий транс и сразу же нашёл разум зверя. Тот не спал и был полностью активен, но никакой паники или страха. Словно происходило именно то, что должно. У Ярика сложилось ощущение, что он не перехватил управление телом зверя, отодвинув хозяина этого тела в сторону, а зверь как бы сознательно поделился возможностями своего разума.
Всё, время не терпит! Пора сделать то, что задумывалось! И, стрелой взлетев по стене к маленькому окошку, зверь побежал в сторону небольшой площади Трёх Основателей, больше известной в городе как площадь Трёх толстосумов. Это был район богачей. Здесь жили все те, кто мог заплатить пятьдесят золотых певичке из трактира для богатых за то, что «хорошо пела», и приказать запороть до смерти нищего, попросившего пару медяков на хлеб. Здесь жили богачи, которые до смерти гордились своими тугими кошельками, считая себя вправе презирать всех и вся, чей достаток ниже. Про одного из них Ярик узнал во время одной из тех прогулок по городу, когда его послали с поручением во Внутренний город — район богатых. Ярик усмехнулся, вспомнив, как его тогда остановили стражники и в довольно невежливой форме послали подальше. Спасла его только записка с подписью трактирщика, сообщавшая о том, что «сей раб действительно следует во Внутренний город по делу, а именно идёт к аптекарю Аврелиусу за покупками». Суть написанного Ярик знал, поскольку трактирщик, когда писал записку, проговаривал фразы вслух.
