Улыбка мигом сошла с лица Николаса.
— Да нет, мы практически незнакомы. И не виделись много лет. Кажется, тогда вы приехали в Лондон, чтобы найти себе мужа, не так ли, миссис Морган? — В голосе промелькнули презрение и насмешка.
Глаза Лидии наполнились слезами. Жестокие, несправедливые слова больно ранили. Ей вдруг вспомнились другие его слова, о которых он сразу же пожалел, выйдя из комнаты и навсегда исчезнув из ее жизни.
— Ну да, так и было, — еле сдерживаясь, холодно отозвалась она.
Когда-то она ясно дала Николасу понять, что, если не найдет себе мужа до конца сезона, ей придется очень худо. Теперь же он использует ее признание против нее. А она-то надеялась, что он посочувствует ей, возможно, как-нибудь поможет.
— В те годы я был очень беден, и потому вы не желали тратить на меня время, — криво улыбнувшись, продолжал он.
Как он может такое говорить? Это ведь он исчез из ее жизни, бросил ее на произвол судьбы в самую тяжелую минуту.
— Ну, вообще-то вы прямо, без обиняков, дали мне понять, что не желаете обременять себя узами брака, — парировала Лидия, всеми силами сдерживая растущее раздражение.
— Ну и что? По-моему, это вполне нормально. Я был молод, не собирался жертвовать свободой и брать на себя обязательства. Но теперь перспектива брака больше не пугает меня. — Он посмотрел на Роуз, и взгляд его сразу же смягчился. — Сейчас я остепенился, стал серьезным и уважаемым в обществе человеком. И брак для меня не только необходимость. Я на самом деле хочу жениться.
Эти слова подействовали на Лидию как пощечина. Уже второй раз за вечер вспомнились предостерегающие слова миссис Вестерли: «Помяни мое слово, когда-нибудь он женится на богатой наследнице...»
Женится на богатой наследнице... Лидия видела, с каким вожделением он смотрит на Роуз, не только богатую, но и очень красивую девушку. Правда, Лидия в этот вечер тоже была необыкновенно хороша собой. Еще никогда она не выглядела так привлекательно. Роуз сказала, что она похожа на принцессу из сказки. Хотя для сказочной принцессы несколько полновата. Потому она не восприняла замечание Роуз всерьез. Но собственная пышность даже нравилась Лидии, а когда-то она была худышкой. За время брака с полковником Морганом здоровье ее заметно улучшилось, а после беременности и родов у нее появилась пышная грудь, которой она втайне гордилась. К тому же благодаря состоянию мужа она могла носить красивую одежду, которая ей шла. Миссис Вестерли призывала ездить на балы в платьях пастельных тонов, но Лидия прекрасно понимала, что подобные оттенки ей совершенно не идут. В них она выглядела еще более бледной. Злые языки утверждали, что Лидия бледна и невзрачна, как струя воды из фонтана.
Сегодня вечером она выглядела иначе в синем платье, которое выгодно подчеркивало нежную голубизну ее глаз, с тюлевой верхней юбкой, расшитой блестками. Именно из-за этой юбки Роуз и сказала, что она похожа на принцессу из сказки. Вырез платья, пожалуй, был слишком глубоким, но ее это нисколько не смущало. Наоборот, теперь грудь, ее главная гордость, была открыта взорам присутствующих. Жемчужное ожерелье придавало уверенности в себе. Полковник Морган подарил ей это ожерелье в день свадьбы, заметив, что Лидия дороже и прекрасней любого жемчуга. Сначала она решила, что с его стороны это не более чем лесть. Но он повторял эти слова практически каждый день. С медового месяца до самой своей смерти. Потом полковник дарил ей много дорогих украшений, но жемчужное ожерелье оставалось самым любимым. Потому что после этого подарка полковника и его нежных слов Лидия впервые в жизни почувствовала себя кому-то нужной.
Сейчас ее уверенность заметно пошатнулась. Лорд Розенхорп, казалось, не замечал ее, глядя только на Роуз.
— Примите мои соболезнования по поводу смерти вашего мужа, — с видимой неохотой повернувшись к Лидии, проговорил он. — Хотя... Ваш наряд совершенно не траурный. Возможно, я допустил бестактность, напомнив о смерти мужа. Судя по вашему туалету, вы счастливо забыли об этом.
Это язвительное несправедливое замечание пронзило сердце, словно острый нож. Лидия заметила, с каким презрением он осмотрел ее наряд. Платье не далее часа назад приводило ее в восторг, теперь же она чуть ли не стыдилась его. Это уже слишком! Что он себе позволяет?
— По-вашему, я должна носить траур до конца своих дней? — резко бросила Лидия, чувствуя, как Роуз, пораженная ее резкостью, вздрогнула. — Если вы считаете, что напоминать мне о смерти мужа бестактно, зачем вообще заговорили об этом?
Роберт положил руку ей на плечо, успокаивая и одновременно намекая, что ведет она себя неприлично. Лидия проигнорировала этот жест.
— Ввиду смерти отца мы решили отложить выход Роуз в свет, — пришел на помощь Роберт. — Ведь, согласитесь, приезжать на балы в трауре — нелепость.
— Простите, если мои слова показались вам обидными. Это вышло случайно.
Лидия была уверена в обратном. Он попросил у нее прощения, однако вряд ли по-настоящему раскаивался. В его взгляде на мгновение промелькнуло злорадство и удовлетворение. Николас перевел искренний сочувствующий взгляд на Роуз. Это в очередной раз доказывало, что по отношению к Лидии он не испытывает никакой жалости.
— Смерть родителей — тяжелое испытание для любого человека, — проговорил он. — Примите мои искренние соболезнования.
«А смерть мужа не является тяжелым испытанием, не так ли, Николас?» — со злостью подумала Лидия.
— Могу ли я пригласить вас на танец? Или вы еще не отошли от смерти отца и не мыслите ни о чем подобном?
— Да нет, я с удовольствием потанцую с вами, — сказала Роуз и поднялась со своего места.
— О, Роуз, ты не должна — начала Лидия.
Лорд Розенхорп взглянул на нее и насмешливо улыбнулся.
— Вы, наверное, помните, миссис Морган, я никогда не обращал внимания на то, что говорят девушкам их компаньонки, — насмешливо проговорил он.
И опять его слова пронзили сердце. Значит, она всего лишь компаньонка. Он всегда с презрением относился к ним. Неужели Лидия совсем ничего для него не значит? Неужели он считает, что ее можно выбросить из своей жизни, словно старый сапог? Тем не менее она надеялась, что это не так.
— Роуз, — жестко проговорил Роберт. — Ты не должна танцевать с Розенхорпом.
— Но почему? Мой брат временами такой надоедливый, — с презрительным смехом обратилась она к Розенхорпу, — не разрешает мне танцевать с мужчинами, которые, по его мнению, могут представлять для меня опасность. Будь его воля, он бы вообще запретил мне танцевать. Вот не думала, что его запреты распространятся и на вас. Ведь вы его старый друг.
— Это не важно, — проворчал Роберт. — Моя сестра сегодня ужасно много болтает. Надеюсь, вы простите ее за это, лорд Розенхорп?
— Да, конечно. По крайней мере, она не краснеет и не заикается из-за любой мелочи, как некоторые девушки во время первого сезона.
Лидия вздрогнула. Когда-то ее робость и стеснительность казались Николасу привлекательными и милыми.
