Нет, ничего она не жаждала! Она его ненавидит!
— Ну, давай же, парень! Потрогай его! — раздался крик одной из дам.
— Проверь как следует все его укромные уголки и щелочки! — закричала другая.
Леди словно состязались в том, кто отпустит более непристойное замечание. И громко хохотали, подбадривая джентльмена, осматривавшего герцога Ламонта со скоростью, вызванной то ли страхом, то ли смущением.
— Э… не так быстро!
— И не так нежно!
— Держу пари на все мое состояние, что Темпл любит крепкую руку!
— Вы имеете в виду состояние вашего мужа? — вдруг спросила рыжеволосая леди, приблизившаяся к окну.
Дама с усмешкой ответила:
— Чего граф не знает, то его не тревожит. О, вы только посмотрите на его размеры!
— Ставлю десять соверенов, что он такой же большой везде!
— Никто не примет такого пари, Флора, — со смехом сказала какая-то леди. — Но ни одна из нас не хочет, чтобы ты ошиблась.
— Готова рискнуть и провести ночь с герцогом-убийцей, чтобы выяснить!
Хохот прокатился по комнате, и некоторые из женщин даже прослезились от смеха.
Мара в очередной раз окинула взглядом комнату. Повсюду шелка и атлас. Безупречные прически и макияж. И все эти дамы пускали слюнки, глядя на Темпла. Они помнили его прозвище, но забыли главное, забыли о том, что он — герцог. А ведь он заслуживал их уважение…
Но даже если бы он не был герцогом… Все равно к нему следовало относиться с уважением!
Мара невольно вздохнула. Вместе с этой мыслью нахлынула волна сожаления, а также острое понимание того… Ах, если бы сейчас вернуться в прошлое, если бы можно было все изменить… Тогда все было бы по-другому, тогда бы… Увы, она не могла ничего изменить.
Наконец секунданты закончили проверку и отошли от Темпла. И тот башмаком провел в опилках черту посреди ринга. О, даже это движение, резкое и размашистое, вышло у него грациозно!
— Линия старта, — объяснила Маре ее новая приятельница. — Они становятся друг против друга по обе стороны этой черты, а дальше будет столько раундов, сколько потребуется. Пока один не упадет и не сможет встать.
— Ставок больше нет, дамы! — подал голос мужчина, который привел Мару в эту комнату.
А собеседница Мары продолжала объяснять:
— Темпл всегда позволяет противнику нанести удар первым.
— Почему?
Дама усмехнулась и решительно заявила:
— Потому что он непобедим! Поэтому и дает противникам шанс. Справедливость, понимаете?
Справедливость… То, о чем она всегда мечтала. А Темпл… Он хороший человек, пусть даже этого никто не видит. Пусть даже ей не хочется в это верить.
Мара посмотрела на его ноги, на широкие черные полосы татуировок на мускулистых руках, на множество шрамов на груди и щеке… и на свежий шрам на руке, все еще со швами, которые наложила она.
Но она не могла посмотреть в его темные глаза, не могла заставить себя увидеть его целиком и честно взглянуть в лицо всему тому, что сделала с ним — что привело его сюда, на этот ринг, на потеху доброй половине Лондона.
На него держали пари. И таращились на него, как таращатся на экспонаты в склянках на полках кунсткамеры.
Мара перевела взгляд на Дрейка. Наблюдать за ним было легче. Он сделал глубокий вдох и приготовился к бою. А затем… Драка началась — жестокая и неумолимая.
Дрейк напал на противника с несомненной силой, но Темпл отвел удар и чуть наклонился. Движимый инерцией, его противник пошатнулся, и Темпл воспользовался этим, чтобы нанести мощный удар, точный и жесткий. Дрейк отшатнулся и налетел на канаты, окружающие ринг.
А герцог стоял на линии старта, стоял, почти не запыхавшийся. И ждал.
— У-у-у… сегодня бой будет скучным, девочки… — протянула одна из дам. — Дрейк упадет, как бревно.
— Да они все такие, — отозвалась другая.
— Хоть бы раз ему достался противник, который подольше удержит его на ринге, — вздохнула третья. И Мара мысленно пожелала, чтобы все эти дамы заткнулись.
Тут Дрейк снова пошел на Темпла, расставив руки, как ребенок, ждущий объятий. Но у него не было ни малейшего шанса. Темпл, двигаясь, как молния, нанес ему сокрушающий удар в челюсть — и сразу же еще один, по торсу. Дрейк упал на колени. И Темпл мгновенно отступил на шаг.
Взгляд Мары метнулся к его лицу — ни намека на ликование или гордость, какие ему вроде бы следовало испытывать. Вообще никаких эмоций, ничего, выдавшего бы его чувства. И он ждал, терпеливый, как Иов. А Дрейк уперся руками в засыпанный опилками пол — и замер.
— Он собирается вставать? — пробурчала одна из дам.
— Ууу… — разочарованно вздохнула другая. — Он сдался.
— Давай, Дрейк! Дерись как мужчина! — закричала одна из женщин.
Все леди жаловались и сетовали — будто потеряли любимую игрушку. Мара же, повернувшись к рыжеволосой, спросила:
— И что теперь?
Тут Темпл шагнул вперед и протянул руку своему противнику.
— Если человек сдался, это означает поражение, — раздался чей-то голос.
Дрейк принял руку Темпла и неуверенно поднялся на ноги. Пожилой судья, стоявший на краю ринга, показал пальцем на красный флажок в углу. Толпа по обе стороны окна разразилась криками и насмешками.
— И Темпл побеждает, — объяснила Маре какая-то женщина, — но не так, как им нравится.
— Победа и есть победа, разве нет?
Бровь дамы приподнялась, и она с усмешкой заявила:
— Скажите это тем, кто за тридцать секунд лишился едва ли не часового развлечения. — Она снова повернулась к рингу.
Мужчины же в зале протестовали, размахивая какими-то клочками бумаги.
— Эти люди поставили огромные деньги на бой. Конечно, не против Темпла, но на число раундов и нанесенных ударов… даже на то, как именно Дрейк упадет. — Леди помолчала. — Короткие схватки им не по душе.
— Анна!.. — позвал женщину мужчина в углу. Леди повернулась к нему, и он кивнул. А она повернулась к Маре. — Прошу прощения, но боюсь, мне предстоит работа. — Дама улыбнулась и добавила: — Недовольные патроны нуждаются… в утешении.
И тут Мара поняла, что эта женщина — проститутка. Скорее всего высокооплачиваемая.
— Да, разумеется, — кивнула Мара.
— Так что, миледи….
— О, я не…
Анна снова улыбнулась:
— Те из нас, которые «не», должны держаться друг друга.
Анна ушла, оставив Мару думать о схватке и о том, что она ни в коем случае не «миледи», во всяком случае, после всего, что натворила много лет назад.
