И вспыхнуло воспоминание — Темпл, распростершийся на полу ринга, и… вытекавшая из него жизнь.
Кит его ударил. Ее, Мары, ножом.
Внезапно дверь открылась, и Мара тотчас, повернувшись к ней, выпалила:
— Герцог… он жив?!
Секундант Темпла, мужчина, стоявший на страже у приюта — высокий, широкоплечий, с кожей темной, как ночь, — не ответил ей, просто молча, жестом, показал, что она должна идти впереди него по темному коридору. И было совершенно понятно: с ее стороны будет большой ошибкой не подчиниться этому требованию. Его явно натаскивал сам Темпл…
С колотившимся сердцем Мара повиновалась; когда же прошла мимо него, он произнес низким хриплым голосом:
— Не вздумайте что-нибудь выкинуть. Ясно?
Она хотела сказать, что и не собиралась. Что очень расстроена случившимся. Что если бы она предполагала такое, то сделала бы все возможное — лишь бы не допустить случившегося. Но Мара понимала, что все ее попытки объясниться будут тщетными, а все сказанное ею будет принято за ложь. Поэтому она молча кивнула и шагнула в тускло освещенный коридор.
В коридоре было много мужчин и женщин в разных одеяниях — от ливрейных слуг до ночных бабочек, однако липа у всех были бледными и встревоженными. И каждый взгляд на нее пылал ненавистью.
Мара пожалела о маске, которую у нее забрали после боя. И, тяжко вздохнув, зашагала по коридору.
— Надеюсь, ты ведешь ее к Чейзу! — выкрикнула одна из женщин, красивая блондинка, буквально источающая желчь. — Надеюсь, он с ней поквитается!
По коридору прокатилось глухое бормотание, а какой-то мужчина добавил:
— Она заслуживает всего того, что досталось Темплу.
— Она заслуживает большего! — злобно выкрикнул кто-то позади Мары. Она обхватила себя руками за плечи и зашагала быстрее, стремясь поскорее уйти от этих людей. От их ненависти.
Но тут ее сопровождающий открыл какую-то дверь, и Мара, переступив порог, резко остановилась, тотчас сообразив, где оказалась, и жалея, что не осталась в коридоре.
Она была в комнатах Темпла, там, где чуть раньше видела, как он снимал с себя рубашку. Где они пикировались, где он поцеловал ее в губы и где она пыталась не обращать внимания на его мускулы. Тогда от него исходила жизненная энергия, а теперь…
Теперь жизненные силы его покинули. Над ним низко склонились какая-то женщина и двое мужчин и ярко горели свечи. А Темпл в свете этих свечей был как смерть.
Мара на мгновение зажмурилась. Потом шагнула к столу и прошептала:
— О Господи…
Грудь стиснуло от страха и сожаления, и Мара, не в силах сдержаться, протянула к Темплу руку, но страж тут же перехватил ее.
Тут Борн обернулся к ней, и она заметила синяк, расцветающий у него под глазом. Маркиз же ткнул в ее сторону пальцем и заявил:
— Не вздумайте подходить к нему!
В его голосе звучала ненависть. Другая женщина скорее всего промолчала бы, но Мара не могла выдерживать неизвестность.
— Он умер? — спросила она.
— А вам бы этого хотелось, да?
— Нет, — ответила она со вздохом облегчения, хотя и понимала, что в этой комнате ее слова ничего не значили.
Но все же она желала напомнить, хоть самой себе, что никогда не хотела смерти Темпла. Да, никогда! С самого начала! И уж конечно, не хотела этого сейчас.
Маркиз нахмурился и буркнул:
— Я вам не верю.
Мара пожала плечами:
— Я на это и не рассчитывала.
— Довольно, Борн. — Женщина у стола подняла голову, и Мара узнала ту блондинку в очках из таинственной комнаты, откуда они смотрели матч. — Мы больше не можем ждать. Нужно вытащить нож.
Мара и на сей раз не смогла промолчать.
— Нужно вытащить его так же сильно и резко, как он вошел, — сказала она.
— Она так хорошо знает, как он вошел, будто сама его воткнула, — проворчал Борн. — Полюбуйтесь на свою работу, проклятая гарпия!
Словно она, Мара, ничего не видела. Словно не видела, как глубоко ее брат вонзил нож в грудь Темпла. Словно она не хотела, чтобы его вытащили.
Она пристально посмотрела в карие глаза Борна, пылавшие ненавистью.
— Сэр, я этого не делала.
— Конечно, сделали. — Это произнес другой аристократ, высокий и рыжеволосый. Мара взглянула на него, и он добавил: — Вы сделали это в ту минуту, когда подвели его под убийство, которого он не совершал. Двенадцать лет закончились здесь. Этим.
— Но то была… — Мара замолчала. Ох, они не понимают! Понимающих слишком мало.
То была ошибка.
Она не сказала этого вслух, потому что никто из этих людей не стал бы ее слушать. А вот Темпл — совсем другое дело. Темпл заслуживал правды.
Если он выживет, она расскажет ему все. Все до капельки.
Она упадет к его ногам и даст ему возможность отомстить ей. Он получит свое возмездие. Непременно! Она расскажет ему всю правду.
Только бы он выжил.
Мара опять направилась к неподвижному телу, но ее снова остановил страж. Она посмотрела на гору салфеток, лежавших у головы Темпла на низком столе.
— Выдергивать нужно быстро и сразу сильно надавить, — сказала она, сознательно избегая взглядов мужчин и глядя только в удивленные глаза графини. — А салфеток потребуется еще больше. — Она перевела взгляд на нож. — Рана очень глубокая.
— Теперь вы еще и доктор? — язвительно проговорил Борн.
Мара взяла себя в руки и посмотрела в глаза маркизу:
— Мне уже доводилось выдергивать ножи из ран.
— У кого же?
Она снова взглянула на Темпла.
— У многих.
Графиня решила, что ждать больше нельзя.
— Азриэль, тебе придется отпустить мисс Лоув. Твоя сила нужна здесь, чтобы удерживать его.
— Но он же без сознания… — заметил Борн.
— Если нам повезет, он очнется. И ему тогда будет больно. Полагаю, даже очень больно.
Мара закрыла глаза, надеясь, что графиня не ошибалась, что Темпл действительно очнется. Да-да, он не должен умереть!
Открыв глаза, она увидела, как мужчины меняются местами, чтобы удерживать Темпла; три человека должны были держать его, не давая двигаться. А лицо герцога… Оно сделалось землистого цвета — жизнь вытекала из него вместе с кровью.
Горло Мары сжалось. О Господи, что она сделала с этим человеком?! И чем он заслужил ее вмешательство в его жизнь? Если он выживет…
Мара снова пообещала себе, что если Темпл выживет, то она отдаст ему все, чего он захочет, и уйдет, оставив его жить счастливо.
