Темпл громко выругался. Нет, не нужна ему ее доброта! Он хочет ее раскаяния. Ее покаяния. Разве нет?
Он осторожно подвигал рукой — плохо, что каждое движение все еще вызывало боль. Такое ощущение, что рука… застряла в песке. Ох как же ему не понравился страх, нахлынувший при мысли, что рука уже никогда не будет прежней.
Нет, он снова начнет чувствовать руку. И сила вернется. Обязана вернуться.
И вдруг вспыхнуло воспоминание: Мара стоит на краю ринга, ловит его взгляд, и ее огромные глаза полны ужаса. «Он убьет тебя.» — кричит она. Предупреждает его. Но он — черт возьми! — словно загипнотизирован тревогой в ее взгляде и мыслью о том, что не безразличен ей, поэтому не понимает ее слов до тех пор, пока нож не вонзается в его грудь. Пока не становится поздно.
А потом он балансирует на грани сознания, то забывается, то приходит в себя — и слышит, как ее голос нашептывает ему в ухо обещания: «Ты выживешь. Ты выживешь, и я расскажу тебе все».
Он выжил.
И она расскажет ему всю правду о той ночи и о своем решении бежать. Расскажет, почему выбрала его. За что наказала. Почему украла его жизнь. И как собирается вернуть ее.
— Ты уже решил, что делать?
Темпл не показал виду, что удивлен, но сердце забилось чуть быстрее, когда он понял, что кто-то вошел в комнату, а он этого не заметил.
— Ты наверняка расскажешь мне об этом, — ответил Темпл, открывая глаза и глядя на Чейза, стоявшего возле ванны. — И давно ты любуешься, как я купаюсь?
— Достаточно долго, чтобы половина женского населения Лондона сошла с ума от зависти. — Босс опустился на табуретку, расставил ноги и уперся локтями в колени. — Как рука?
— Болит, — буркнул Темпл, сжимая левый кулак и пытаясь нанести апперкот в воздух: — Скована.
Остальные слова он придержал при себе.
Онемела. Слаба. Бесполезна.
— Еще и недели не прошло. Дай ей время. Ты еще вообще должен лежать в постели.
Темпл поерзал в воде и поморщился от пронзившей его боли.
— В сиделках не нуждаюсь.
— И тем не менее. Каждый твой вечер вне ринга мы теряем деньги.
— Я мог бы и сам догадаться, что мое здоровье тебя не волнует.
Они оба знали, что это неправда, ведь Чейз разрушил бы половину Лондона, если бы это помогло выздоровлению Темпла.
— Меня волнует твое здоровье, поскольку оно напрямую связано с размерами моей прибыли.
Темпл захохотал.
— Всегда бизнесмен!
Они долго молчали, затем босс произнес:
— Нужно поговорить о девушке.
Темпл сделал вид, что не понял.
— О которой?
Чейз не обратил внимания на глупый вопрос.
— Она попросила разрешения вернуться к себе.
Темпл не видел ее несколько дней — хотел сначала поправиться, восстановить силы перед тем, как снова с ней схлестнуться. Но он не хотел отпускать ее далеко от себя, хотя и не знал.
— А ее брат?
Чейз шумно выдохнул и отвернулся.
— Еще не найден.
— Он не может скрываться вечно. У него нет денег.
— Вполне вероятно, что девица объяснила ему, где можно спрятаться. — Чейз провел ладонью по длинным светлым локонам. — В конце концов сама она большая мастерица прятаться у всех на виду.
Этого не может быть! Мара слишком тревожилась из-за денег.
— Но в тот вечер она ему не помогала, — заявил Темпл.
— Ты этого знать не можешь.
Но он знает! Темпл снова и снова вспоминал тот бой.
— Я видел ее во время матча. Видел, как она пыталась его остановить. — Он помолчал, вспоминая, как Мара шептала ему обещания. — Она меня спасла. Вылечила.
— У нее не было выбора, — ответил Чейз с усмешкой.
Темпл покачал головой. Она не пыталась его убить. Он не мог в это поверить. И не поверит.
Чейз взглянул на друга с удивлением:
— Ты ее защищаешь?
— Нет. Просто хочу, чтобы было понятно: их с ее братом нужно наказывать по-разному.
— И как ты собираешься наказывать ее?
— Мне нужен Уэст. — Дункан Уэст — один из самых состоятельных членов клуба и владелец полудюжины лондонских газет.
Чейз кивнул и встал; он понял план Темпла без дополнительных объяснений.
— Это легко устроить.
Ну вот и началось!
Но хочет ли он, чтобы все произошло именно так? Темпл уже не был в этом уверен. Он ночь за ночью представлял себе ту минуту, когда предъявит ее Лондону и восстановит справедливость. Он представлял ее уничтоженной. Лишенной выбора. И ей снова придется бежать, придется начинать все сначала. Пусть поймет, что именно так она и поступила с ним когда-то.
Но это он прежде так думал, а теперь…
— Все произойдет на моих условиях, Чейз.
Карие глаза босса широко распахнулись.
— Да, разумеется. На чьих же еще?
— Просто я знаю, как ты любишь вмешиваться.
— Чушь! — Чейз поправил рукав, смахнув с манжета пылинку. — Я лишь напоминаю тебе, что женщины — превосходные актрисы. И твоя девица — не исключение.
Темпл усилием воли подавил удовольствие, охватившее его при слове «твоя». А босс тем временем продолжал:
— Она шокировала весь Лондон и устроила целый спектакль, чтобы всех отвлечь как раз перед тем, как ее братец тебя ранил. От всего этого явно попахивает сговором.
— В таком случае… Почему она тоже не сбежала? Почему осталась? — Эти вопросы мучили его уже несколько дней, с тех пор как он очнулся после ранения и увидел ее со счастливым лицом. Радующуюся, что он жив, и очень красивую.
— Борн не хотел ее отпускать, — сообщил Чейз. — Дело в том, что ей нельзя доверять. А твоя рана еще не затянулась. Так что позволь ей уйти, а Азриэль будет за ней следить.
Темпл нахмурился. Ему не нравилось, что Чейз говорил все правильно. И не нравилось, что его тревожила мысль о чьей-то слежке за Марой. Ведь она — его ответственность! Его путь к правде.
— Я не могу рисковать. Вдруг он ее упустит?
Чейз в изумлении взглянул на него.
— Азриэль ни разу в жизни никого не упустил. — Темпл не ответил, и основатель «Падшего ангела» добавил: — О Господи, только не говори мне, что она тебе понравилась.
— Конечно, нет. — Темпл встал, и вода выплеснулась из ванны, лужами растеклась по полу.
Она ему понравилась? Нет, это невозможно.
Чейз бросил ему льняное полотенце. Еще одно кинул в лужу на полу.
