– Ох, что ж вы так запылились-то, сударь! – набросилась она на меня. – Давайте, давайте куртку свою, уж я сейчас почищу как следует!
– Не нужно, – устало рассмеялся я. – Лучше согрей мне воды да подай ужин. Я здорово устал и хочу лечь пораньше.
О монастыре мы не говорили. Я передал женщине новую порцию смеси, наказав, чтобы больная обязательно выпила ее перед сном, наскоро перекусил и, забрав с собой порядочный кусок вареной говядины и кувшин вина, поднялся наверх. Толстая тетрадь Эйно лежала на подушке, там же, где я оставил ее утром. Выбравшись из рубашки, я меланхолично пролистнул несколько страниц и отложил тетрадь в сторону. Колеблющийся свет масляной лампы гонял по потолку, мягкие зловещие тени. Я присел на край своего высокого ложа, глотнул горячего вина со специями и набил трубочку. Проклятая труба не выходила у меня из головы. Неужто в обитель и впрямь возят кирпич? Странно, там кругом полно глины. Сумасшедший этот Уннас, честное слово.
Наутро я опять направился к монастырю и снова провел весь день в бесплодном сидении перед стеной. Попытка обойти его по кругу закончилась ничем – лес вскоре кончился, и я остановился перед опасностью быть замеченным. Мне удалось кое-как разглядеть зеленое поле, огороды и обширный сад, в котором виднелись десятки ульев, но это было все. Строители все так же таскали наверх кирпичи и бадьи с раствором, постепенно наращивая высоту загадочной трубы, все так же бродили по двору отрешенные молельщики с раскрытыми томиками святых изречений, все так же ревел, призывая на молитву, рог… Монахи были совершенно одинаковы, хотя в какой-то миг мне почудилось, что во дворе сидят с книгами несколько женщин – впрочем, я не поручился бы в своей правоте.
Я поглядел на хронометр, выругался – возвращаться мне придется в темноте – и двинулся в путь. День был потерян зря.
К ужину меня ждал порядочный кусок запеченной в углях оленины.
– Ваши парни уже начали охотиться? – удивился я.
– Рано им еще, сударь, – жизнерадостно засмеялась Эдна. – Это я в поселок съездила, а там братец мой двоюродный как раз с охоты вернулся. Далеко он забирается, аж до моря дошел со своими. Хорошо ему, двое сыновей, и уже взрослые, так он, бывает, и на неделю уходит.
– М-м, – понимающе закивал я. – А до моря тут, кажется…
– Да не так уж и далеко, ежели через Серый перевал. Прямиком, глядишь, к заливу и выйдете. Два дня туда, два обратно… корабль, говорит, видел какой-то, удивляется – с какой такой стати корабль в заливе, места-то там давно уж как глухие.
– Корабль? – хмыкнул я. – Так, может, сторожевик королевский, контрабандистов выслеживает?
– Да какой там королевский, делать им больше нечего, как вокруг нашей пустыни-то паруса трепать! Шхуна, говорит, большая, и какая-то вроде не наша, лавеллерская, что ли.
– Шхуна? – насторожился я. – А он что ж, братец ваш, в судах разбирается?
– Как же ему, сударь, не разбираться, коль он срок на королевском флоте отслужил! Он мужчина у меня видный, лучшую невесту в округе взял, по молодым годам-то. Я тогда еще девчонкой ходила, а свадьбу помню, как вот сейчас с вами сидим…
– А-а, – понимающе протянул я и замер с вилкой в руке.
Шхуна в заливе. Не пеллийская шхуна… чья? Я мгновенно вспомнил карту – долгие занятия с Тило научили меня намертво запоминать очертания суши. Если с севера… хороший крюк получится, миль на семьсот, не меньше, но зато патрулей тут точно нет, кому он, этот мертвый Йош, нужен – восточное побережье, туда триста, сюда триста, людей раз-два и обчелся, смысла нет никакого, ни контрабандистам, ни пиратам, что тут на берегу грабить, не скот же угонять, и опять же, каким таким чином сюда господин Джардеш добирается? Джардеш? Будь я проклят! Два дня плюс два дня, не успеть даже галопом, будут они меня там дожидаться, да и Джардеш ли это, что ему тут, в самом деле, надо?.. А если?..
Я сдержал готовый вырваться стон и порадовался, что Эдна отвернулась к плите.
* * *
Я остановился на вершине холма, еще раз поглядел на лес и торчащую молельную башню, потом, вздохнув, решительно развернул кобылу. Что искать, я не знал. Обойти монастырь с востока было делом почти немыслимым, но я все же решился. С четверть часа Лина упорно карабкалась по осыпающимся склонам, но потом я понял, что сейчас она меня сбросит, и спешился. Лошади стало легче, она покосилась на меня влажным карим глазом, как бы давая понять, что готова идти за мной хоть на край света, и тихонько заржала. Я скормил ей приготовленный кусок сахару, потрепал по гриве и задумался. Ведя ее в поводу, можно было попытаться… в конце концов, не так и круты эти проклятые горы. Вопрос только, куда мы выберемся. Может быть, попадется какая-нибудь охотничья тропка?
Еще час мы с несчастной измученной лошадью ползли по кручам, пару раз бедняга едва не сорвалась вниз, но сумела каким-то чудом устоять на ногах, и я наконец почувствовал, что целебности в воздухе явно поубавилось. Откуда-то здорово тянуло сыростью и лихорадкой. Я заглянул в глаза своей спутнице, погладил ее по морде и потянул вверх. За гребнем нас ждал путь в низину. Едва мы оказались наверху, я присвистнул от удивления – там, внизу, лежал бескрайний лес, мерцающий кое-где редкими озерцами. Это были они, те самые болота, о которых говорила Эдна. Значит, нам все-таки удалось обойти монастырь. Будет здорово, если удастся приблизиться к нему с восточной стороны.
Мы одолели долгий пологий спуск, и я остановился на берегу зловонного медленного ручья, на противоположном берегу которого начиналось топкое редколесье. Риск был велик… Мне еще ни разу не приходилось путешествовать по болотам – приключения в Рашеро в счет не шли, там мы не тонули ни разу, и я, кое-как закусив, принялся искать себе щуп. Лина смотрела на меня с явным неодобрением.
– Придется, девочка, – сказал я ей, срубая тяжелым ножом молоденькое деревце в полтора моих роста высотой. – Ты только иди точно за мной, договорились?
«Если она увязнет, я ее, понятно, не вытащу, – со страхом подумал я и принялся срезать сучки, – только б не увязла, будь я проклят! Она-то уж явно ни в чем не виновата».
Ручей оказался мне по колено. Мысленно поблагодарив мастера, который на совесть проклеил мои высокие морские сапоги, я повел понурую и испуганную лошадь по влажному лесу. Из-под ног у меня то и дело показывалась вонючая жижа, но до озер было еще далеко. Сориентировавшись по компасу, я стал забирать западнее. На горизонте стояла сплошная темная стена леса. Мало-помалу почва начала подниматься, но до сухих мест было еще далеко. Скоро деревья стали еще реже, впереди заблестела вода. Я взял наперевес свой щуп и потянул Лину, но она вдруг уперлась всеми четырьмя копытами и угрожающе захрапела. Я обернулся, решив, что лошадь просто испугалась, но тотчас же понял, что дело не в топи.
В десятке локтей от меня, щурясь, словно бы в задумчивости, стояли два волка. Один, почти седой, огромный, как добрый свин, другой, верно, его подружка – поджарое серо-желтое тело, стройные сильные лапы… и капелька слюны на нижней челюсти, отчего-то резко бросившаяся мне в глаза. Лина снова всхрапнула и развернулась, готовая, кажется, защищать меня.
