Жаль, но «навсегда» не бывает долго. Я услышала автомобиль, а потом стук в дверь.
Глава 28
Встав и включив свет, я поглядела на себя в зеркало. Да уж, можно подумать, что пробежала марафон. Щеки горели, волосы разлохматились. Калеб подошел ко мне сзади, обнял и посмотрел на нас обоих в зеркало. Он выглядел не лучше. Наш вид рассмешил нас, и я раскраснелась еще больше.
– Я выгляжу жутко, – вздохнула я.
– Ничего подобного. Ты похожа на того, кого только что любили.
– Ну да, я знаю. И папа прекрасно поймет все, что здесь происходило. – Калеб посмотрел на меня: мол, это не так. Я снова вздохнула. – Чувствую себя подростком, который вот-вот попадется с дружком в доме, потому что родители неожиданно вернулись.
– Ты и есть подросток.
– Подросток, которая выходит замуж, – возразила я.
Пожалуй, мне нужно прекратить беспокоиться о том, что скажет папа по всякому поводу.
– Это правда. К тому же тебе через несколько дней исполнится восемнадцать.
– Ну да…
– Тогда он не сможет возразить.
– Но мне все равно не хочется его расстраивать.
– Знаю. Ладно, давай начнем прямо сейчас и расскажем, что собираемся пожениться. Не позволяй ему наброситься на тебя, просто скажи, что я сделал тебе предложение и ты ответила согласием. Что завтра утром мы улетаем в Лондон, а он не может лететь с тобой.
– Ну да. Вот это-то ему и не понравится.
– Понятное дело. Лучше, если об этом ему сообщишь ты.
– Спасибо, – пробормотала я.
Калеб улыбнулся и, повернув меня лицом к себе, почтительно провел большим пальцем по знаку Провидицы на шее. Быстро клюнул меня поцелуем и пригладил рукой волосы перед тем, как сбежать вниз и дать мне хоть как-то привести себя в порядок. Меня разобрал смех, когда я подумала, чем мы только что занимались. Но Калеб прав. Никакой это не секс, мы просто все время двигались, не раздеваясь. Но это было так… совершенно. Казалось, быть еще ближе к Калебу невозможно, и я ощущала все, что чувствовал и думал он. Честно, я не могла дождаться, чтобы повторить это.
Но сейчас мне нужно подготовиться, чтобы сказать отцу, что его маленькая дочка собирается лететь через океан для спасения нелюдской расы и что в ту же секунду, как ей исполнится восемнадцать, она выйдет замуж. Я улыбнулась. Ну чего я так боюсь?
Я сунула в красную сумку на колесах, которую родители купили мне в девятом классе для поездки на соревнования болельщиков в Вашингтон, вещи с пола и еще несколько рубашек. Оставила сумку у входа, потому что это будет выглядеть вызывающе, если я появлюсь внизу со всем своим скарбом еще до того, как сообщу отцу, что он не может поехать с нами, так как Совет против присутствия людей.
В общем, я причесалась и надела другую рубашку. Нанося на губы блеск, а на лицо тональный крем, я уловила, как в зеркале мелькнуло отражение тату. Я вгляделась. Ее обвивала тонкая каллиграфическая вязь черными чернилами. Имя Калеба плотно обрамляло внешнюю сторону полумесяца. Я улыбнулась. У меня теперь есть татуировка. Наверное, я что-то сделала правильно.
Я спустилась по лестнице и услышала, как они разговаривают. Хотела остановиться, чтобы послушать, но было неловко: я и так слишком увлеклась в последнее время. Поэтому, не задерживаясь, я спустилась вниз и не могла сдержать улыбки, когда увидела их сидящими рядышком: Калеба, Биша и папу.
И пока еще ни одного трупа.
– Эй, милочка. Ты меня удивила, появившись здесь сегодня, – проговорил папа, встав и поцеловав меня в щеку. – Выглядишь настоящей красоткой.
– Спасибо, папа.
Я села на софу между Калебом и Бишем и прижала к себе руку брата. Он погладил мою ладонь, но я постепенно сдвинулась в сторону Калеба и с удовольствием почувствовала его успокаивающее прикосновение, когда он положил руку на мое колено.
Я решила сообщить все сразу, не откладывая:
– Калеб сделал мне предложение.
Биш и папа подняли на меня глаза, но непохоже было, что сильно удивились. Даже наоборот. Папа кивнул.
– Я догадывался, что к этому идет. И судя по тому, что ты сидишь тут, ты сказала «да»? М-м, – он посмотрел на мой палец и нахмурился.
Я услышала, что он подумал.
– Папа, они не делают обручальных колец.
Он хмыкнул осуждающе, а я едва не рассмеялась, настолько происходившее отличалось от того, что я ждала.
– Муж дарит дом, – пояснил Калеб. – Накануне свадьбы я передаю Мэгги ключи от дома, который выбрал для нее.
Прекрасно, – услышала я мысли Биша. – Еще одна причина, по которой Джен лучше без меня. Я ни за что не сумею купить ей кольцо, не говоря уж о чертовом доме.
Я посмотрела на него, и он понял, что я слышала. Биш сжал зубы и постарался избежать моего взгляда.
– Вот это да, дом! – пришел в восторг папа и причмокнул языком.
– Да, сэр, – произнес Калеб уважительно, но твердо, и потер себе шею.
– А женщины согласны с тем, что дом выбирает муж, а они даже не видят его? – поинтересовался папа, подняв бровь.
– Да, сэр. Это то же самое, что обручальное кольцо. Женщина ведь его не выбирает, – пояснил Калеб.
– Верно. Но она же не собирается жить в своем обручальном кольце.
– Это традиция. Так мы делали всегда, еще мои предки. Видите ли, в те времена ты не мог жениться, если после свадьбы некуда привести жену. Поэтому работали дни и ночи напролет, чтобы подготовиться к ее приходу. И, несмотря на запечатление, ты должен был построить дом собственными руками. Этим доказывалась серьезность намерений и уверенность, что ты собираешься работать засучив рукава и сделать все, чтобы избранница была счастлива и окружена заботой.
Мой отец от удивления заморгал.
– Ну, что же тогда… Что я могу сказать? Ты уже нашел дом?
– Нет, сэр. Нам трудно что-то скрывать друг от друга, – он показал на свою голову. – Так что приходится до последней минуты все держать в тайне.
Папа кивнул и, глубоко вздохнув, наклонился вперед и сложил ладони.
– Хорошо. Ну, вы сами знаете, что говорят в таких случаях. Я твой отец, Мэгги, и думаю, что восемнадцать – слишком рано для брака. Но я также думал, что двадцать четыре – самый лучший возраст, однако смотри, как вышло у меня. – Он сказал это без горечи и досады, просто констатируя факт. – Я все еще не могу полностью разобраться, что происходит с твоей семьей и что это за история с запечатлениями, но из того, что видел собственными глазами, я не могу осуждать вас.
– Джим, я уже говорил, что Мэгги в хороших руках. Я не позволю, чтобы с ней что-то случилось, и не только потому, что я так хочу, а потому, что этого не допустит мое тело. Сердце вашей дочери бьется в моей груди, – твердо заявил Калеб. – И это самое дорогое, что у меня есть.
