— У меня такое чувство, что малыш ищет вас.
Паула взяла его на руки.
— Малыша зовут Йо. Ласло хотел, чтобы я дала ему имя, и я подумала о Йоханнесе. Мы все же сошлись во мнении, что ребенок должен иметь имя этого острова, но мы такого не знали. У вас есть предложения?
— Ласло хотел этого? — Глаза Нориа закрылись. — Где Ласло? — Она подошла ближе к Пауле. — Где он?
— Мне очень жаль, — пробормотала она. Может, Нориа не поняла, о чем она рассказывала?
— Где его тело? — Нориа вызывающе посмотрела на Паулу.
— Я похоронила его в лесу, — соврала Паула, и ей стало еще хуже.
— Где его тело? — снова спросила Нориа, будто знала, что Паула врет.
— В лесу, я не могла его нести.
— Мы не оставляем наших друзей, как шелудивых псов, гнить на земле.
— Нет, — сказала Паула слишком быстро, потому что она больше не могла выносить этого. — Вы оставляете младенцев умирать в муравейниках, это намного лучше!
Она слишком поздно поняла, что Нориа тоже бросили, и возненавидела свой язык.
Нориа ударила Паулу в плечо так сильно, что та рухнула на бок и Йо выпал у нее из рук. Нориа переставила ногу через верхнюю часть туловища Паулы и села ей на грудь.
— Итак, что вы с ним сделали?
Пауле не хватало воздуха, и она надеялась, что с ребенком ничего не случилось. Мортен подскочил, тяжело дыша, и поинтересовался, что все это значит.
— Все! Хватит уже. — Вильнев отпустил ее ногу и стащил с нее Нориа. — Что это еще такое?
Вильнев помог Пауле встать, взял малыша и положил ей на руки. Затем он посмотрел на ее стопы и покачал головой, потому что они после атаки Нориа съехали с листьев и перепачкались в грязи.
— Черт возьми! — Он присел, вытер грязь. — С ума сошли, все сошли с ума!
— Эти были пауки, — с трудом произнесла Паула, которая все еще не могла восстановить дыхание.
Теперь все трое уставились на нее.
— Золотые пауки не только убили его, но и похоронили.
Нориа побледнела.
— Я устал повторять, что на Мадагаскаре нет ядовитых пауков. — Мортен покачал головой. — И тем более нет золотых пауков.
Нориа сглотнула несколько раз.
— Значит, его выбрали предки. Я не знаю никого, кто видел бы нечто подобное, и только однажды мне о таком рассказывали.
Она прикусила губу и замолчала. Затем она посмотрела на Паулу без всякой ненависти, но с удивлением и уже благоговейно.
Казалось, это разозлило Мортена, потому что он фыркнул несколько раз и заявил:
— Золотые пауки! Не обижайтесь на меня, госпожа Келлерманн, но это все сказки. Я думаю, будет справедливо, если вы расскажете, что случилось на самом деле. «Не желай говорить какую бы то ни было ложь; ибо повторение ее не послужит ко благу». Сирах.
Он больше не шепелявил, раньше «Сирах» у него звучал как «Шшширахххх». Или она уже не помнит, как это было? Паула решила понаблюдать за ним и пока ничего не говорить, пусть все выглядит так, будто она захотела сменить тему.
— Нирина, — сказала Нориа неожиданно, нарушив почтительную тишину, воцарившуюся после библейского изречения. — Нирина.
Паула сразу поняла, что это значит. Она почувствовала, что это подходящее имя для Йо, и обрадовалась этому примирительному предложению Нориа.
— Звучит красиво, — сказала Паула, — давайте его так и назовем.
— А для меня это звучит как женское имя, — вмешался Вильнев, обрабатывавший ноги Паулы.
— Это имя значит «желанный», и оно подходит и для мальчика, и для девочки, — объяснила Нориа. — Так зовут моего дядю.
— Вашего дядю? — удивилась Паула. — Я думала, вы выросли среди миссионеров.
Нориа кивнула.
— Правильно. — Она встала. — Я приготовлю обед. Вы с Нириной, должно быть, голодны.
— Еще как.
— Человек умер, а вы думаете о еде.
Мортен встал, и у Паулы появилось такое чувство, что ей нужно оправдаться.
— Когда мы так быстро решили разделиться, мы совсем забыли взять с собой еду.
— Весь этот план был безответственным, наш разум был затуманен напевами, преследовавшими нас.
Вильнев отжал платок, которым промывал раны, и встал.
— Мортен, мы допустили постыдную ошибку, мы все.
Паула удивилась тому, что он чувствовал ответственность за случившееся, и была ему очень благодарна, потому что так ей было немного легче переносить свою вину в смерти Ласло. Впервые с тех пор, как она его узнала, ей захотелось сказать ему что-то хорошее, но он продолжил:
— В этой реке замечательные раки, они вам понравятся. Для мальчика у нас есть только рисовая каша и суп. Пока еда приготовится, вам нужно поспать, а я пока присмотрю за ребенком.
— За Нириной, — поправила его Паула и дала ему мальчика.
— За Нириной, — повторил Вильнев и вместе с Мортеном направился к Нориа. Паула посмотрела им вслед, и ей очень хотелось, чтобы Ласло был с ними. Но Ласло был мертв.
28 Золото очищается в огне, а человек в страдании
Я должен быть бдительным, чтобы эта баба не одурачила меня. Сначала я был абсолютно равнодушен к ней, я считал ее немного странной для женщины и чересчур утонченной, но в остальном она не вызывала у меня никаких эмоций. Но чем больше я нахожусь с ней рядом, тем больше меняется ситуация. Все началось с того, что она предложила тот же план, что и я, это поразило меня. Потому что ее план возник из лжи, а мой — из чистой правды. И не только это! Ее план по большей части представляет собой издевательство, насмешку над моим планом и над тем, что я предпринял, чтобы осуществить его. Между тем, она постоянно болтает о вещах, в которых ничего не смыслит.
Это выводит меня из себя, жажда мести смещается с мертвой на живую. А этого не должно быть, потому что это плохо. Если я прихожу в ярость, это может обернуться смертью для тех людей, которые вызывают у меня ярость.
Меня приводит в бешенство то, как она со всем справляется. Она обманом добилась благосклонности королевы, навязала нам этого ребенка, который навлек на всех нас опасность, теперь она еще и убила Ласло. Ласло был в отличной форме, когда уходил с ней, и что же получается? Несколько жалких пауков вывели его из строя? Да, что еще? Что-то в этой женщине не так, в ней есть что-то противоестественное. Кто умрет следующим?
Просто уму непостижимо, что она убила любовника Нориа, а та странным образом довольствовалась более чем обрывочными объяснениями госпожи Келлерманн. И что это значит — «пауки его похоронили»? Они его съели? О таком я еще никогда не слышал. Пожирающие людей пауки — это, пожалуй, самое смешное из того, что преподносила нам госпожа Келлерманн.
