Элизабет отбивалась, пока Зайц фон Кере не схватил ее руки и не сжал запястья. Давление на шее усиливалось, боль становилась невыносимой. Она больше не могла дышать. Легкие горели, голова раскалывалась. Элизабет чувствовала, как жизнь покидает ее. Картинка перед ее глазами стала мутной.
Это было последнее, что она должна была увидеть в своей жизни. Рыцарь Зайц фон Кере в своих покоях, схвативший ее за руки и ожидающий, пока ее душа покинет тело.
Теряя сознание, Элизабет заметила, как распахнулась дверь и в комнату ворвался кто-то в простом сером платье. Блеснул длинный клинок, и рыцарь фон Зекендорф со стоном упал на спину. Она почувствовала толчок, сотрясший его тело. Хватка на ее шее ослабла, в легкие попал воздух. Элизабет приподнялась. Пальцы соскользнули с шеи, и она жадно вдохнула свежий воздух, пока ее грудная клетка не наполнилась. Тело рыцаря с приглушенным звуком упало на пол. Со следующим вдохом картина вокруг нее начала проясняться.
Элизабет увидела Жанель, которая выхватила факел из держателя и стремительно набросилась на рыцаря фон Кере. Он отпустил руки Элизабет, чтобы защититься от нападения, однако француженка уже ударила его пылающим факелом в лицо. Фон Кере взвыл и выхватил меч из ножен. Элизабет закричала. Сбоку выскочила Грет и бросилась на рыцаря. Удар меча пришелся на расстоянии ладони от Жанель. Факел упал на пол и потух.
Элизабет поднялась на ноги. Голова кружилась, ее тошнило, но думать об этом у нее не было времени. Она взялась за спинку стула. Что она могла сделать? Зайц фон Кере пытался стряхнуть Грет, повисшую на нем, чтобы Жанель уклонилась от его меча. Обе девушки были безоружны. Кухонный нож Грет торчал в спине неподвижного фон Зекендорфа. Вероятно, он был мертв. Зайц фон Кере ударил рукояткой меча по руке Грет, вцепившуюся в его левую руку. Она вскрикнула и отпустила его. Быстрым движением он окончательно сбросил ее. Жанель абсолютно беззащитная стояла под окном. Рыцарь поднял меч. У Элизабет не было времени на размышления. Если действовать, то прямо сейчас! Немедленно! Достаточно было одного шага к камину, чтобы схватить кочергу. Меч поднялся вверх. Жанель бросилась в сторону. Судя по крику, она была ранена. Подняв кочергу, Элизабет выпрыгнула вперед и ударила рыцаря по голове. Прозвучал ужасный, до боли знакомый скрежет. Рыцарь замер, не закончив движение, медленно повернул голову и посмотрел на Элизабет. Не ожидая, пока он придет в себя, девушка ударила еще раз. Рыцарь Зайц фон Кере отшатнулся и, упав навзничь, остался лежать неподвижно.
— Я убила его? — в панике выкрикнула Элизабет.
— Надеюсь на это! — проворчала Грет, склоняясь над ним. — Тогда ему повезло и он получил незаслуженно легкую смерть.
Элизабет посмотрела на Жанель, опустившуюся с тихим стоном на сундук. Кровь окрасила ее одежду и стекала по руке.
— Пресвятая Дева, он ранил тебя! — бросилась к ней Элизабет.
— Не думаю, что серьезно, — сквозь зубы сказала Жанель.
Элизабет уже была возле нее и осторожно разжимала окровавленные пальцы, которыми она обхватила свое левое плечо. Ткань под ними была разрезана, а на теле зияла глубокая рана. Элизабет всхлипнула.
— Пройдет, — уверила Грет, стоявшая возле Элизабет и осматривающая рану. — Жанель выдержала и более серьезные ранения. Нужно позаботиться, чтобы не было нагноения. И первым делом остановить кровь.
Грет осмотрелась в комнате и оторвала от рубашки, небрежно висевшей на спинке стула, несколько полосок, чтобы перевязать руку. Девушки так углубились в свое занятие, что не услышали приближающиеся шаги и не заметили приближавшийся к комнате свет. Лишь когда дверь открылась и мужчина, вошедший первым, удивленно вскрикнул, они обернулись и увидели епископа, молодого капеллана и рыцарей Ганса фон Генеберга и Георга фон Кастеля.
— Что здесь происходит, ради всего святого? — спросил епископ, растерянно смотревший то на два неподвижных тела на полу, то на трех девушек, то на своих рыцарей.
— Они мертвы, — сказал Георг фон Кастель, наклонившийся над телами и приложивший каждому ладонь к шее.
Элизабет, предоставив Грет перевязывать кровоточащую рану, подошла к отцу. Когда она начала говорить, ее голос, на удивление, звучал уверенно.
— Я отвечу на все вопросы, так подробно, как пожелаешь, позже с глазу на глаз. Сейчас достаточно сказать: волки спрятались под шкурами овец, чтобы втереться к тебе в доверие, но их целью была твоя смерть! Я сама слышала их слова. А когда они обнаружили меня, то попытались заставить замолчать навсегда, чтобы я не выдала их план. Мои верные служанки Жанель и Грет спасли меня в последний момент.
Епископ посмотрел на обоих мертвецов и сглотнул.
— Это невероятно.
— И тем не менее это правда и многое объясняет!
Епископ внимательно посмотрел на свою дочь. Она увидела по его лицу, что он все понял.
— Значит, они планировали это с самого начала? Еще больше года назад, когда прибыли в крепость, изъявив желание служить мне?
— Да, и уже тогда их план едва не был разоблачен.
Епископ понимающе кивнул.
— Но я была одна и не могла рассчитывать на помощь верных мне людей, — тихо добавила она.
Иоганн фон Брунн обнял свою дочь.
— Я так рад, что с тобой ничего не случилось, — пробормотал он и добавил, повернувшись к Жанель и Грет: — Я в долгу перед вами и очень благодарен. Не стесняйтесь обращаться ко мне, если будет нужна помощь. Пока я здесь епископ, я защищу вас.
Грет и Жанель поклонились и поблагодарили его. Епископ еще раз кивнул им и положил руку на плечо дочери.
— А теперь пойдем, дитя мое. Еду уже подали. После такого потрясения ты, должно быть, голодна.
Рыцари последовали за ним в коридор. Капеллан догнал епископа и прокашлялся:
— Что делать с мертвецами?
— О! — Епископ, по всей вероятности, уже забыл о них. — Это были мои ангелы-хранители. — Он немного поразмыслил и обратился к рыцарям: — Вам придется взять это на себя. Ты, Ганс, пойдешь со мной в зал, а ты, Георг, позаботься о том, чтобы мертвецов унесли. Пусть их похоронят или отправят их семьям — мне все равно, я больше ничего не хочу об этом слышать. Это может испортить всю трапезу.
Он погладил Элизабет руку и подбадривающе улыбнулся.
— Ты проголодалась? Ты обрадуешься — у меня для тебя сюрприз, но я его не выдам. Это гость, владеющий особым искусством.
В хорошем настроении епископ направился в зал. Элизабет пошла за ним, хотя в тот момент не испытывала ни голода, ни желания слушать шута.
Глава 27
Был почти полдень, когда Элизабет наконец встала и спустилась в большой зал, чтобы съесть немного каши или сладкого миндаля. Ей определенно не хотелось ничего другого — ее шея болела и глотать было ужасно больно. Внешне тоже отчетливо были видны следы нападения: синяки обезобразили белую кожу на ее шее. Элизабет смотрела на них в подаренное отцом маленькое зеркало. Очень ценный подарок!
