— То есть меня выпускают? — Мокроусов не мог сдержать радости.
— Да, — недовольно буркнул следователь. — Но запомните, что я по-прежнему уверен, что убили ее вы. Поэтому, если вы хотя бы раз не придете на допрос, посажу опять. Ясно?
Мокроусов вышел из кабинета следователя счастливый, как будто заново родился. В коридоре его окликнула какая-то женщина, одетая в темное:
— Вы — Сергей Иванович?
— Да.
— А я мать Ани.
Мокроусов смутился:
— Поверьте, я ничего плохого вашей дочери не сделал. Я не убивал ее. У нас были совсем другие отношения…
— Я знаю. Меня уже просветили. — Она посмотрела Мокроусову в глаза. — А я вижу, Сережа, вы меня не узнаете. Конечно, столько времени прошло…
— Мы разве встречались? — удивился он.
— Забыл… Значит, забыл. Ну что же, я напомню. Это было двадцать лет назад. Вы к нам в город приехали вербовать девушек на текстильный комбинат. Припоминаете теперь? Были вы тогда молодой, красивый, видный, с большим будущим. И девушек легко вербовали. А меня вот завербовали и по другой части… Ну, я тогда иначе выглядела, молодой была, говорили — симпатичная. Потом вы исчезли и адреса не оставили. А я через восемь месяцев родила. Девочку назвала Аня, фамилию свою дала, а по отчеству записала Сергеевной — раз отца Сергеем звали. Хотя всей правды ей не сказала.
Мокроусова словно обухом по голове хватили.
— Так Аня — моя дочь?..
— Ваша, ваша. Я не обманываю — мне от вас ничего не нужно. Я приехала к ней, стала убирать комнату, смотрю, под кроватью ваша фотография… Я еще не поняла, в чем дело. Не знала, какой грех совершился. Подумала: Анька отца нашла, встретились вы. И спрашиваю: откуда ты узнала, что он твой отец? Она побелела, как вы сейчас, и выскочила из дома. Больше я ее не видела. Думаю, и не увижу…
Она зарыдала, прикрыла лицо платком и пошла по коридору. Мокроусов молча смотрел ей вслед.
Тело Ани найти так и не удалось, расследование по ее делу было приостановлено. Мать ее уверена, что Аня покончила с собой, узнав, кто ее отец. Сам Мокроусов верит, что она жива и вернется. Или, точнее, хочет в это верить.
Брат приехал с Севера
Ему пришлось ждать в машине до двух часов ночи, пока Цыган не вышел из кабака. Цыган — это прозвище. Ничего цыганского в облике разъевшегося до неприличия молодого парня не было. Кто-то вспомнил, что Цыганом его прозвали из-за проявившейся еще в юности страсти к воровству.
Надежные люди выяснили, что Цыган каждую пятницу сидит в кабаке до закрытия, пьет и играет в карты. И предупредили: Цыган без оружия не ходит, очень опасен.
Он мог бы подождать Цыгана и возле его дома, но не знал, куда тот поедет — к себе или к любовнице. Цыган был человеком настроения. В начале третьего он вывалился из кабака и остановил первую попавшуюся машину. «Москвич», взяв пассажира, свернул налево — значит, Цыган перебрал и намерен этой ночью спать один.
Он легко обогнал «москвич» и поставил свою машину за домом. Он заранее выяснил код и беспрепятственно зашел в дом, поднялся на восьмой этаж и стал ждать. Когда внизу хлопнула дверь, он вытащил нож и подошел к лифту. Двери раскрылись, и в ярком свете возникла опухшая рожа.
Не дав Цыгану опомниться, он втолкнул его назад в лифт и схватил левой рукой за горло. В правой был нож.
— Помнишь прошлую пятницу? — тихо спросил он.
Цыган мигом протрезвел и испуганно прохрипел:
— Да ты что, друг? Я тут ни при чем. Меня же только помогать позвали. Это ребята, Серый и Масел, все придумали.
— Да что ты говоришь? А когда я с ними беседовал, они все на тебя валили.
Это было правдой. Серого он подстерег возле гаража, где тот не только держал машину, но и хранил награбленное.
— Я вообще ни в чем не участвовал! — кричал Серый. — Просто оказал ребятам услугу, разрешил им свое барахло у меня хранить! И я же еще виноват. Хочешь, скажу, где Масел скрывается? Ты его накажи, а меня не трогай.
Масел третий день торчал в мерзком притоне. Он еще и торговал наркотиками.
— Это не я! — лепетал Масел. — Это не я! Это Серый и Цыган. Я скажу тебе, где Цыгана найти, только отпусти…
Цыгана он нашел в клубе. И теперь глядя на него, презрительно сказал:
— Плохих друзей ты себе нашел, Цыган. И сам ты никчемный человек.
Он коротко ударил Цыгана ножом.
Нажав кнопку, он отправил лифт с мертвым телом Цыгана на верхний этаж, а сам сбежал вниз по лестнице.
На первом этаже жал на кнопку лифта усталый человек с чемоданчиком в руке. Это был сосед Цыгана, врач, возвращавшийся с работы. В доме его все звали просто Женя. Он недоуменным взглядом проводил странного человека, чуть не сбившего его с ног.
Неделю назад Андрей приехал навестить старшего брата. Двадцать лет он провел на Севере. Правда, первые годы они перезванивались — было еще о чем поговорить, потом общие темы исчерпались. За двадцать лет они виделись всего один раз — на похоронах матери. Да и что это была за встреча: вернулись с кладбища и напились с горя, а утром он улетел на Север.
Старший брат дважды приглашал его: первый раз на свадьбу, второй — на рождение первенца. Андрей не смог приехать — подвалила срочная работа. На Севере он имел дело с людьми, которые опозданий не признавали. Но как это объяснишь человеку несведущему? Старший обиделся, звонить перестал и принял его сейчас не слишком любезно, даже домой не позвал. Но все же оторвался от дел и пригласил пообедать.
Странно им было смотреть друг на друга: оба изрядно постарели.
Старший, Виктор, производил впечатление человека вполне благополучного. Закусывая с аппетитом, он втолковывал младшему брату, как надо правильно строить свою жизнь:
— Вот, скажем, я — окончил институт, работал инженером на фабрике, а когда стало можно, завел собственный бизнес. У меня магазин на оживленном перекрестке. Я честно или почти честно плачу налоги, никого не обманываю. Так и надо жить.
Ключ ко всему — самодисциплина, — поучал старший младшего. — Самодисциплина начинается с малого — надо составить расписание дня. Каждое утро вставай в одно и то же время, как бы ты себя ни чувствовал. Не думай о пустом, всегда занимайся делом.
Не откладывай никакие дела на потом: позвонили — прими решение, получил письмо — напиши ответ, на кухне полно грязной посуды — не оставляй на завтра. Накопился мусор — вынеси сразу. Когда по горло занят делами, глупые мысли в голову не полезут. И полностью сосредоточься на своем деле. А то получается так — половину жизни мы думаем вовсе не о том, что делаем. Вот совсем простое правило: обедаешь — не смотри телевизор, наслаждайся вкусом еды.
Младший брат ел борщ со сметаной, слушал и кивал. Старший выпил две рюмки водки и перешел к расспросам. О себе младший брат говорил менее охотно, чем слушал.
