Завлит, выпив белого грузинского вина, преобразился в заводного веселого парня. Он не стал возражать против того, чтобы она называла его Васькой. В любви он оказался необыкновенно изобретательным. Наверное, насмотрелся иностранных фильмов. Коронным был номер с шампанским — он обливал ее из пенящейся бутылки, а потом старательно слизывал капли. Так что Алиса даже получала удовольствие от свиданий с Василием.
— Рад был бы тебе помочь, — сказал он однажды, лежа в постели и мечтательно глядя в потолок, — но, увы, ни одна из трех новых пьес тебе не поможет. Там главные героини совсем другие.
— Ну так ты закажи кому-нибудь пьесу под меня, — прильнула к нему Алиса, и ее руки заскользили по его телу. В ту минуту Вася был готов на все, лишь бы она не останавливалась.
— Два хлопца пишут, но там вообще не будет приличных женских ролей. Да и чего от них ждать — они и в жизни только мужчинами интересуются.
— Ты бы хоть сам написал, — вздохнула Алиса.
— Терпеть не могу писать. Если бы я любил писать — и умел — разве бы я пошел в завлиты? — сказал Васька.
«Но если это не Белобородов, не Орест Семенович и не Васька, то кто же? — недоумевала Алиса. — Кто? Неужели все трое с кем-то поделились своим мнением относительно моих женских достоинств?»
Но в пьесе определенно были еще некоторые детали ее биографии, которые никто в театре не знал, о которых она никому не рассказывала. Кто же мог раскопать ее прошлое? Загадка…
После концерта Марина из вежливости спросила Алисиного мужа:
— Вам понравилось, Алексей Михайлович?
— Что ты его спрашиваешь? — пренебрежительно сказала Алиса. — Он разбирается только в своих ценных бумагах. Искусство ему чуждо.
Алексей Михайлович виновато развел руками:
— Милые дамы желают поужинать? Или по домам?
На следующее утро Алиса заглянула к завлиту.
— Васька, а кто этот новый драматург? — спросила она, ласково взъерошив его волосы.
— Я его не знаю, — ответил он и попытался обнять Алису, но она ловко увернулась от его объятий.
— А может, ты сам ее написал? — Алиса посмотрела ему прямо в глаза.
— Милая моя, — вздохнул он, — я что хочешь отдал бы за такой талант. Если бы я умел так писать, разве бы я здесь сидел? — И он обвел глазами свой жалкий кабинетик.
— Ну признайся, Васенька, — не отставала Алиса, — это ведь кто-то из своих написал, верно? Откуда он все знает?
— А что он такого особенного знает? — искренне удивился Вася. — Наши театральные нравы всем известны. Актриса, которая спит со всеми, чтобы стать примадонной, — что тут нового?
— Ты на кого-то намекаешь? — злобно спросила Алиса.
— Причем тут «кто-то»? Это же собирательный образ.
— Так, может, это кто-то из наших?
— У нас никто писать не умеет, — пренебрежительно оттопырил губу завлит. — А написано очень талантливо.
— А как к тебе попала эта пьеса? — Алиса продолжала кружить вокруг Васи.
— Мы же конкурс объявили в том году. Это лучшее, что мы получили. Пьесы пришли по почте и под псевдонимами.
— И ты не видел автора? Не верю.
— Клянусь тебе, ни разу.
— А как же ты с ним связываешься?
— По электронной почте. У меня есть адрес. Я ему сообщил, что он победил и что его пьесу будут ставить. Он поблагодарил, а гонорар ему в банк перевели. Вот и все.
— Как странно, — задумчиво произнесла Алиса.
— Театральный мир полон странных людей, — сказал Вася и попытался еще раз обнять Алису. Его рука скользнула ей под юбку.
— Может, пойдем пообедаем, а? Потом ко мне…
Она осталась к нему равнодушна:
— Запиши-ка мне адрес нашего таинственного гения.
Вечером, включив мужнин компьютер, она набрала адрес таинственного драматурга и честно написала:
«Мне предстоит играть главную роль в спектакле по Вашей пьесе. Мне совершенно необходимо поговорить с Вами».
Когда она на следующий день пришла в театр, на столике в ее гримерной лежал запечатанный конверт. В нем был листок с адресом и приписка: «В десять вечера». Она как раз успевала на встречу после вечернего спектакля.
— Это кто-то из наших, — уверенно произнесла Алиса.
В этот момент позвонил муж:
— Когда за тобой заехать?
— Сегодня я хочу пройтись пешком, — ответила Алиса.
— Ты уверена? — обеспокоенно спросил Алексей Михайлович. — Вечером бродить по улицам опасно.
— Нет-нет, не жди меня, поезжай домой.
Она легко нашла старый дом без лифта. На лестничной клетке было темно. Ей стало не по себе. Она поднималась по лестнице на четвертый этаж, поминутно оглядываясь. Сердце отчаянно стучало. Дойдя до нужной квартиры, она сразу позвонила.
Дверь распахнулась. Алиса шагнула вперед и оказалась лицом к лицу… со своим мужем.
— Что ты тут делаешь? — раздраженно спросила она и тут же поняла неуместность своего вопроса. — Так ты следишь за мной?! Ты узнал, куда я иду, и…
— Ни слова больше, — улыбнулся Алексей Михайлович. — Я вижу, ты еще ничего не поняла. Эту пьесу написал я. — Он сделал приглашающий жест: — Может, снимешь пальто? Посидим, поговорим.
Алиса небрежно сбросила пальто:
— Что за чушь ты несешь? И от кого ты узнал о пьесе?
Алексей Михайлович прошел в комнату. Алиса последовала за ним как зачарованная. Ее взору предстала уютная комната, заполненная книгами. На письменном столе стоял компьютер. На журнальном столике был накрыт ужин для двоих.
— Милая Алиса, — сказал Алексей Михайлович, — ты ровным счетом ничего не знаешь о своем муже. Ты никогда меня ни о чем не расспрашивала. Тебе это было неинтересно. Ты вышла за меня замуж, считая, что у актрисы должен быть богатый муж, исполняющий ее капризы.
Она попыталась возразить, но он остановил ее повелительным жестом:
— В определенном смысле ты права. Красивая женщина, служительница муз, достойна любых знаков мужского внимания. Но и муж тоже на что-то имеет право, согласись! А ты даже не знаешь, что я когда-то окончил Литературный институт и писал неплохие стихи. Я зарабатываю деньги, у меня это получается. Но у меня есть и другая жизнь. — Он показал на свой письменный стол: — Я кое-что пишу и публикую под псевдонимом. Ты думаешь, что я только сопровождаю тебя на концерты, выставки, спектакли? Нет. Я тебя на них вожу, потому что ни в классической музыке, ни в живописи ты ничего не понимаешь. А я, представь себе, разбираюсь.
Алиса слушала его с возрастающим изумлением.
— И, наконец, я понимаю, что красивая женщина пользуется успехом. Но мне не нравится, что ты пользуешься этим так широко. А мне уже вроде как ничего недостается.
