Джонс смотрит на Еву, на ее ослепительную улыбку. Эти сверкающие зубы заставляют его нервничать еще больше.
Клаусман останавливается – и тут же останавливаются все остальные.
– Но в вас, мистер Джонс, есть кое-что особенное. Мы с самого начала это заметили, правда? – Ева кивает, а когда Клаусман отворачивается, подмигивает. – Всё решил этот номер с крышей. Так далеко еще никто не забирался. Любопытство взыграло, да? Нам такие ребята нравятся. Даже очень. Интересно бы за вами понаблюдать, но раз такая возможность теперь отпадает, мы хотим сделать вам одно предложение.
– Вы играете роль уборщика, – говорит Джонс. Не слишком прозорливое замечание, но ему хочется подтвердить кое-какие общедоступные факты.
– Некоторые руководители устраивают настоящее шоу из работы на передовой. Ну, знаете, как менеджеры «Макдоналдса» – один день в году они работают на раздаче, прерываясь каждые пять минут, чтобы позвонить к себе в офис, и считают себя героями. А я, мистер Джонс, живу на передовой. Никто не может быть ближе к своим подчиненным, чем я. – Он улыбается и явно ждет от Джонса одобрительной реплики.
– А Ева в самом деле не секретарша.
– Она такая же секретарша, как я уборщик. – В уголках губ Клаусмана играет улыбка.
– То есть она секретарша, но большей частью кто-то еще.
– Идемте.
Джонс озирается. Сквозь стеклянную стену видны ряды мониторов, показывающих все помещения «Зефира».
– Вы следите за всем, что происходит в компании.
– Почти попал. Как насчет гол забить?
Джонс набирает воздуха.
– Настоящая цель «Зефир холдингс»… – Он колеблется. Если он ошибается, все вокруг помрут со смеху. Ева ободряюще кивает, и он решается. Какого черта! – «Зефир» – это испытательный полигон. Лаборатория, где отрабатывается техника менеджмента и изучаются результаты. Экспериментальная компания.
Никто не смеется. Клаусман обводит всех взглядом.
– Ну, что я вам говорил, а?
– Вы опять это сделали, – говорит кто-то.
– Я есть альфа и омега,
[2]
– разводит руками Клаусман.
Вот теперь все смеются. Через какое-то время Джонс присоединяется к ним.
– «Система Омега». – Его пошатывает. – Это вы ее написали. На основе полученных здесь данных.
* * *
С Элизабет происходит нечто ужасное: ее тянет к Роджеру. Предатель-организм и подстегнутые беременностью гормоны подшутили над ней, но ей не смешно. Роджер! Только человек, который совершенно ее не знает, мог бы найти между ними что-то общее. Элизабет шокирует мнение, которое составил о ней ее собственный организм.
Она не знает, как быть в такой ситуации. Сначала все казалось очевидным: в ее карьере ребенку нет места. Потом первоначальная реакция прошла. Возросло влияние некой тайной части сознания – возможно, той самой, что отказалась от презерватива. По мере того как эта тайная часть просачивается в ее спинной мозг, Элизабет теряет почву под ногами. Этот процесс ужаснул бы ее, не будь он таким анестезирующим. Всю его мощь она чувствует лишь в такие моменты, как этот, – когда ловит себя на том, что смотрит через проход на Роджера и что рот у нее открыт.
Роджер, перехватив ее взгляд, удивленно моргает. Элизабет, захлопнув рот. поворачивается к своему столу. Ее руки стиснуты в кулаки. О боже, только не это!
* * *
– Не знаю, почему все так удивляются, – говорит Клаусман, сидя за самым большим столом, который Джонс когда-либо видел. Мимо двух стеклянных стен его кабинета плывут низкие облака. Джонсу кажется, что небоскреб сейчас опрокинется, и он невольно отклоняется влево, чтобы удержать равновесие. – Я всего лишь применяю в бизнесе методы научного исследования. Ученые ведь не ставят опытов на живых людях, у них на то существуют лаборатории. У нас точно такой же подход.
– Но вы-то экспериментируете на живых людях, – замечает Джонс.
– Нет-нет-нет. «Зефир холдингс» создан искусственно и не имеет клиентов. А, понял: вы имеете в виду персонал. Это так, но ведь мы не делаем им ничего плохого. Мы даем им работу – бесполезную, да, но они-то об этом не знают. Почти всякая работа бесполезна, если разобраться как следует. Сократите любую должность, и оставшиеся найдут способ обойтись без нее. Мы проверили это на отделе логистики.
– Но ведь есть же какие-то этические…
– Служащим «Зефира» живется даже лучше других: им не приходится иметь дела с клиентами.
– А что дурного в клиентах?
Клаусман смеется, все прочие ухмыляются.
– Простим ему, он еще так молод. – Клаусман подается вперед: – Клиенты, мистер Джонс, это болезнетворные бактерии. – Он говорит на полном серьезе. – А компания – живой организм, система. Она построена на как можно более эффективном повторении одного и того же набора функций. Враг любой системы – разнообразие, а его-то как раз и вносят клиенты. Им нужен специальный продукт в уникальных обстоятельствах. Они пытаются протащить договоры с послепродажными условиями и шлют жалобы в отделы продаж. Мое наивысшее достижение, мистер Джонс, совершенно честно, – не система «Омега» во всех ее многочисленных вариантах (очень прибыльное дело, к слову сказать), а «Зефир». Компания без клиентов. В прежние времена мы пытались их моделировать, и это привело к катастрофе. Загубило весь проект на корню. Когда мы начали сызнова, я убрал все отделы, имевшие клиентов вне компании. Отстрелил, как стаю бешеных псов. Я не утверждаю, что теперешний «Зефир холдингс» – совершенство, но мы приближаемся к идеалу, мистер Джонс. Приближаемся.
– Это все надо переварить, – говорит Джонс.
– Я дал бы вам пару дней на размышление, но не могу. Боюсь, что либо вы с нами, либо против нас.
– Вы предлагаете мне работу? Какую?
Клаусман выставляет ладони вперед.
– Я лишь намечаю курс. Ева, пойди, пожалуйста, с мистером Джонсом и введи его в детали.
* * *
Ева встает, подмигнув Клаусману.
– Ты с ним поласковее, – говорит он.
Оба смеются, приводя Джонса в замешательство. Ева берет его под руку, выводит в коридор.
– Хочешь на солнышко? Здесь я больше пары часов не выдерживаю.
Джонс говорит что-то – он не помнит что, потому что чувствует бицепсом левую грудь Евы. Когда она вызывает лифт, ее медово-каштановые волосы задевают его щеку, а запах духов вторгается прямо в мозг, где начинает жать на клавиши и щелкать тумблерами.
– Иногда тут по пять минут ждешь, – говорит Ева, поглядывая на табло. – Лифт останавливается, только если он пустой. В обеденный перерыв… ага, есть. – Она входит в кабину, Джонс за ней. В зеркалах до бесконечности отражаются он и Ева, Ева и он. – Должна сказать, меня здорово впечатлило, как быстро ты нас вычислил. Большинство работничков «Зефира» тупы как пробки. Нет, правда. Прямо на мозги действует. Придешь иногда домой, смотришься в зеркало и напоминаешь себе, что ты-то не такая.
