Как ни присматриваюсь, но сходства с Роджером или Соней не нахожу. Возможно, впоследствии у него проявятся черты родителей, а пока он похож сам на себя, на малыша Джереми.
– Аннемари, – слышится женский голос с порога.
Это Сандра. Она стоит, прислонившись к дверному косяку, и держит под мышкой толстую папку.
Прижав к губам палец, показываю глазами на спящего Джереми. Затем поднимаю опущенную сторону кроватки и закрываю на защелки, чтобы, не дай бог, не случилось очередного несчастья.
Сандра, не дождавшись меня, разворачивается на каблуках и выходит из палаты. Мы снова идем в знакомый зал для переговоров, но Сандра ведет себя как-то странно, все время вырывается вперед и даже не оглядывается.
В зале для переговоров она молча садится за стол, кладет перед собой папку и подвигает на край стола. И только потом уделяет внимание моей персоне.
– Итак, сегодня днем мне звонил Главный инспектор, – сообщает она, откидываясь на спинку стула.
Закинув ногу на ногу, Сандра не сводит с меня пристального взгляда, губы сжаты в тонкую линию.
– Простите, не понимаю, к чему вы это говорите?
– Похоже, ему звонил Государственный секретарь штата. Так что примите мои поздравления. – На лице социального работника нет ни тени улыбки. – И, вероятно, вам следует приобрести детское автокресло, ибо обещаю тщательно проверить его лично до вашего отъезда из больницы.
– Простите, не понимаю… – едва слышно повторяю я.
– Придется заполнить ряд документов. Выходит, вы получили право временного опекунства над Джереми до того, как мы проверим ваши жилищные условия и биографические данные членов семьи.
Я не верю своим ушам:
– Господи, Сандра, какая чудесная новость! Огромное спасибо!
– Только не надо меня благодарить. – Сандра сидит, уставившись в папку, и перебирает пальцами пружинки.
– Как же так?
Теперь она больше не сдерживается и дает волю гневу:
– Разумеется, с виду вы – человек порядочный, но Тед Банди и Пол Бернардо тоже выглядели вполне прилично и, на первый взгляд, не вызывали никаких подозрений. И Карла Хомолка тоже производила приятное впечатление. Но скажите, разве можно доверить ребенка таким типам, а?
– Какая еще Карла?
– Женщина, которая помогала мужу насиловать и убивать девочек-подростков. Не пожалела даже собственную сестру. Да еще записывала все на видео.
– Сандра, я же не… Господи, неужели вы в самом деле верите, что я способна на подобные дикости?
– Не верю. Только вы, по-видимому, решили, что общепризнанные законы писаны не для вас. А я терпеть не могу людей, действующих через мою голову.
– Но я ничего плохого не сделала.
– Неужели? – криво усмехается Сандра, буравя меня презрительным взглядом.
– Я всего лишь инструктор по верховой езде! Да и то на неполную ставку. И у меня нет никаких связей в верхах.
– Очевидно, они имеются у кого-то из ваших друзей.
Я на некоторое время задумываюсь.
– Ладно, расскажу все как есть. Вам ведь известно, что Роджер работал адвокатом. Сегодня утром после нашей с вами встречи я вернулась в отель и позвонила одному из его партнеров. Попросила просмотреть завещание и сообщить, указано ли в нем имя опекуна. Этот человек обещал перезвонить.
Сандра не перебивает и только хмуро смотрит из-под очков:
– Потом я на пару часов отвлеклась, занялась решением других вопросов. Приехал мой жених, и мне пришлось вводить его в курс дела. Он еще не знал о случившейся с Роджером трагедии.
– Ваш жених? – Сандра настороженно подается вперед и резко выпрямляется на стуле. – Почему вы раньше о нем не сообщили? И словом не обмолвились, что есть еще и жених?
– Я решила, что это несущественно. – Не признаваться же, что на момент беседы с Сандрой Дэн еще не являлся моим женихом.
– Нет, этот факт как раз имеет первостепенное значение. Скажите, что думает ваш жених по поводу усыновления четырехмесячного младенца?
– Мы с самого начала планировали усыновить ребенка, – с кротким видом признаюсь я. – Ведь у меня больше не может быть детей.
Сандра лишь качает головой, и по лицу не понять, верит она моим словам или нет. Или я вызываю у этой женщины отвращение.
– В общем, когда я вернулась в номер, меня ждало сообщение от Лоренса, делового партнера Роджера. Он проверил завещание. Роджер и Соня сделали конкретные распоряжения по поводу своих похорон, и душеприказчик как раз сейчас этим занимается. Но имя опекуна не названо. И только в самом конце сообщения Лоренс говорит, что работает над проблемой, связанной с судьбой ребенка. Вот, собственно, и все, что мне известно.
– Значит, «работает», – отзывается эхом Сандра. Глаза социального работника горят праведным гневом. – Позвольте поинтересоваться, какого рода бизнесом занимается душеприказчик? Хотя, может быть, мне этого лучше не знать.
– Совсем не тем, о котором вы подумали, – смущенно бормочу я. – Этот человек – федеральный судья.
Сандра задумывается над моими словами, а потом облегченно вздыхает:
– Вот оно что. Ну, тогда мне все ясно.
– Правда?
– Да уж. Если принять во внимание политические амбиции некого лица, называть которое я не стану.
– Простите, что вас обошли. Но клянусь, я понятия не имела, какие действия будут предприняты. Однако скажу честно, я страшно рада, что Джереми поедет с нами домой. Ведь теперь его семья – мы. Согласна, необходимо предпринять меры предосторожности в разумных пределах. Но сами понимаете, я – не Карла Хомолка. И разве в глубине души вы не понимаете, что Джереми лучше сразу уехать с нами. Неужели лучше отправить малыша в чужую семью на несколько месяцев, а потом снова отрывать от людей, к которым он за это время успеет привыкнуть?
На самом деле или мне только кажется, но в глазах Сандры появляется подозрительный блеск. Впрочем, рассмотреть нет возможности, так как она сразу же сосредоточивает внимание на папке.
– Но все равно простите, – снова извиняюсь я. – Мне очень неловко, что пришлось действовать через вашу голову.
Сандра будто не слышит моих извинений и сразу приступает к делу.
– Итак, нам необходимо как можно скорее приступить к оформлению документов, потому что завтра Джереми собираются выписать из больницы. Лучше бы это сделать послезавтра, потому что мне предстоит разобраться со всем этим. – Она стучит пальцем по толстой папке. – На всех документах должна стоять моя подпись, и хотя было высказано пожелание, чтобы я занялась вашим делом вне очереди, – она снова бросает осуждающий взгляд в мою сторону, – предстоит очень большая работа.
Сандра извлекает из папки огромную кипу бумаг. Каждый документ состоит из нескольких листов белого, желтого, розового, зеленого и синего цвета, которые скреплены перфорированной лентой.
