Я спрашиваю Рибока, где его покупатели берут деньги. «Нефть и газ, бесспорно, играют важную роль в общей ситуации в России, — отвечает он. — Экономика развивается. Мы вполне счастливы». Он добавляет, что самая дешевая недвижимость стоит здесь 5 миллионов долларов, а самая дорогая — 100 миллионов долларов и больше.
Экономический спад 2008 года значительно пошатнул состояние самых богатых бизнесменов России. По данным агентства финансовых новостей, 25 богатейших людей России вместе потеряли около 230 миллиардов долларов. Такие магнаты как Олег Дерипаска видели, как их активы испаряются. Так же и Абрамович, по крайней мере на бумаге, пережил уничтожение 20 миллиардов долларов. Алишер Усманов, магнат, который любит футбол, потерял еще 11 миллиардов долларов. Фондовый рынок РТС России потерял 75 % своей стоимости.
Однако к концу десятилетия состояние российских миллиардеров триумфально подскочило вверх — отчасти благодаря щедрому поручительству Путина объемом 50 миллиардов долларов.
* * *
Конечно, больше всего от кризиса пострадали не богачи, а рабочие, пенсионеры и безработные — другими словами, многочисленная русская беднота.
…Пятьдесят лет назад село Слезы на западе России было суетливым местом. Там жили мужчины, женщины, дети, коровы и свиньи. Ниже по дороге был живой колхоз. Местные жители имели пчел и ухаживали за курами. В конце 1950-х годов они получили свой первый уборочный комбайн. Однако с падением Советского Союза и окончанием коммунизма Слезы медленно превратились из успешной сельскохозяйственной артели на деревню-призрак. После Второй мировой войны и отступления немецких оккупантов в селе проживали около 100 человек.
Сейчас людей значительно меньше. Приехав, я нахожу лишь четырех жителей. Ольга, 83-летняя вдова, которая ходит прихрамывая и имеет чрезмерно возбужденного пса по кличке Верный. Она живет в трухлявом дачном доме вдоль главной дороги. Ольга плохо слышит. Ее муж Борис умер в 2004 году. Есть также Тамара — самая молодая жительница села, довольно энергичная женщина для своих 79-ти лет. Тамара живет с подругой Александрой, как ее здесь зовут, Сашей, в опрятном доме в самом конце заснеженной дороги. Обе женщины — также вдовы. Они имеют двух кур, двух котов и пса. Наконец, есть еще одна — Ольга. Ольге номер два также 83 года, она немощная и не в состоянии принимать гостей. Последний житель села мужского пола умер в 2007 году, незадолго до моего визита.
Эта ситуация типична для всей России, крупнейшей страны мира, где минимум 34 000 деревень с населением 10 или меньше жителей, большинство из которых — старые женщины. «Прошлой зимой наша телевизионная антенна сломалась. В селе не осталось мужчин, которые могли бы ее починить. Мы надеемся, что один из владельцев дачи, который наведывается к селу, починит ее летом», — говорит мне Тамара, когда я посещаю село холодным февральским днем. Она стоит во дворе своего окрашенного в зеленый цвет дома, в красочном платке и валенках, традиционных войлочных сапогах, — как все здешние женщины.
Село расположено в каких-то 25-ти милях от Латвии и границы с Европейским Союзом и в часе езды на юг от исторического города Пскова с его кремлем и собором на берегу реки. В деревне 12 домов. Пять из них разваливаются, только в трех живут люди: два из них — летние дачи. Флигели, теплицы и поля заброшенные и тихие. В селе чувствуется мрачный упадок. В заброшенном сарае я нахожу много пустых бутылок из-под дешевой водки.
Единственным регулярным посетителем Слез является социальный работник, который ежедневно доставляет велосипедом женщинам воду из скважины. Есть еще внук, который время от времени приезжает из города. Раз в неделю автобус привозит продукты. Тамара обычно приносит немощной Ольге, той, что не может нормально ходить, молоко и хлеб. «Когда-то нас здесь было больше. Но за последние три года умерло восемь человек. Я похоронила мужа. Трое умерло в прошлом году. Остались только женщины», — говорит Тамара, сжимая яблочную ветку, срезанную во фруктовом саду. «У меня были пчелы, — продолжает она, указывая на кучу заброшенных ульев, похожих на коробки. — У меня были коровы, свиньи и овца. Теперь, поскольку мужчины умерли, я уже не могу этим заниматься».
На самом деле нехватка мужчин в Слезах олицетворяет необыкновенную демографическую проблему России, особенно на севере и западе европейской части страны. Во время моих посещений средняя продолжительность жизни мужчины в России составляла 59 лет — намного ниже, чем в Западной Европе и многих развивающихся странах. Для женщин она составляла 70 лет. Перепись 2010 года подтверждает уменьшение количества населения. Его совокупное количество составляет 142,9 миллиона, на 1,6 % меньше, чем в 2002 году. 76,7 миллиона женщин и лишь 66,2 миллиона мужчин. В 2010 году продолжительность жизни мужчин возрастает до 63 лет, женщин — до 74 лет, согласно официальной статистике. В большинстве европейских стран количество населения также сокращается. Но в России сокращение быстрее, чем в ЕС, и оно неравномерно.
* * *
Несмотря на экономический бум, основанный на богатых природных ресурсах страны, многие из более 30 миллионов российских пенсионеров живут в нищете. Средние пенсии составляют 3000 рублей (65 фунтов) в месяц. В то время как европейские пенсионеры наслаждаются хорошей жизнью, на улицах Москвы и Санкт-Петербурга можно увидеть, как российские пенсионеры, пытаясь получить дополнительный доход, продают огурцы, женские свитера или шерстяные носки. Большинство продавцов — женщины. Россияне привыкли жить в условиях кризиса: многие из них, чтобы выжить, выращивают овощи на маленьких огородах, а другим помогают близкие родственники и друзья. Однако не все имеют родственников и друзей.
…В Слезах ни для кого не тайна, почему исчезли мужчины. Дело в алкоголизме — вездесущем сельском явлении. Другие социальные факторы, конечно, также привели к этому: плохая система здравоохранения, курение, безработица и слабое здоровье многих российских пенсионеров, которые воевали с немцами. Ольга рассказывает мне, что ее муж был ранен в ногу. Но в итоге мужчины в Слезах спиваются: «Мой муж пьянствовал на протяжении всей нашей супружеской жизни, — говорит Ольга, стоя на своем дворе. — Все мужчины в деревне были пьяницами. Сейчас все они умерли, и больше никто не пьет». Ольга живет на военную пенсию мужа — 5000 рублей (чуть больше, чем 100 фунтов) в месяц. «Я такая одинокая», — говорит она мне.
В соседнем селе Велье, неподалеку от заброшенного советского колхоза в Слезах, местные жители рассказывают то же самое. «Пьянка — это огромная проблема здесь. Это — ужасная проблема для села. Это — кошмар, — говорит 79-летняя Зинаида Ивановна. — Здешние мужчины пропивают свои пенсии, только их получив. Они продают все, что имеют, чтобы купить водку. Они пьют все — самогон и даже жидкость для мытья окон». В Велье есть церковь, школа и сельский магазин, где продавщица подсчитывает стоимость моего обеда — пакет фруктового сока и булочка. Здесь есть маленький музей, где хранятся документы по местной истории сельского хозяйства и модель исчезнувшего монастыря. Пушкин жил в 20 милях отсюда. Летом туристы из Санкт-Петербурга минуют серпантинную дорогу на пути к его сельской усадьбе, порой останавливаясь, чтобы собрать цветы.
