– Господи, как же с вами сложно, Белоснежка. Поймите, я ни за что не позволю вам сесть в это средство массового поражения, которое вы тут выловили. Я вытащил вас с работы, так что я за вас сейчас несу полную ответственность. Через минуту придет машина, и вы в нее сядете.
– Не сяду!
– Сядете. Одна сядете, без меня, – добавил он, а про себя подумал: – «Так тебе будет лучше, Белоснежка».
– Почему я должна вам верить?
– С этим мы уже разбирались, кажется! – укоризненно взглянул на нее Максим. – Не верьте, на здоровье. Я только хочу, чтобы вы безопасно покинули меня. Никаких каверз, никаких подвохов. Я ваше решение понял и уважаю. Вы должны уехать и как можно быстрее выкинуть все это из головы. Можете вы это сделать для меня?
Он выпустил ее руку и внимательно посмотрел ей в глаза. Ее сердце зашлось в безумном ритме, и вновь защипало в глазах. Длинная черная машина, поблескивающая в свете ночных фонарей, бесшумно подъехала и остановилась рядом с ними.
– Садитесь смело и ничего не бойтесь. Все уже позади. Просто назовите адрес. Ну, идите! – строго скомандовал он и открыл дверь. Джентльмен! Арина стояла в оцепенении, но затем сделала шаг и, нагнувшись, нырнула в пахнущий кожей салон.
– Я… я не хотела вас обидеть, – прошептала она едва слышно.
– Прощайте, Белоснежка, – так же тихо ответил он ей и отвернулся так, словно намеренно не хотел ее больше видеть. Арина дернула подбородком и закрыла лицо ладонями. Дверь захлопнулась, машина медленно тронулась с места. И с каждой секундой, с каждым миллиметром, который преодолевали колеса автомобиля, разделяя ее с Максимом, сердце Арины стучало быстрее и громче, и дышать стало почти совсем невозможно.
– Остановитесь! – крикнула она водителю. Тот послушно нажал на тормоз, не задавая вопросов. Расстояние в одну улицу – вот что потребовалось, чтобы она забыла все, чему ее учили, и поддалась порыву, в губительности которого не стоило и сомневаться.
Всего одна улица – и Арина сошла с ума.
Максим все еще стоял там, провожая взглядом темный блестящий автомобиль, и сначала не поверил своим глазам. На другом конце улицы, метрах в восьмистах от него, черное такси остановилось, и Белоснежка, чьи синие глаза снились ему и не давали покоя, вдруг вышла из машины на улицу. А затем – он сразу понял, что это означает. Он легко, в три минуты преодолел расстояние, разделявшее их. Арина стояла, бледная, перепуганная, как пойманный в силок лисенок. Максим подбежал к ней, остановился, посмотрел ей в лицо, провел двумя руками по ее волосам, и глаза его заблестели шальным огнем.
– А что будет с вашим котом? – дрожащим голосом спросила Арина. Максим посмотрел на нее с веселым недоумением и расхохотался. Марианна заберет кота из лечебницы утром, и какая, в самом деле, разница. Эта девушка помешана на животных!
– Я отпускал вас дважды, – проговорил Максим со всею серьезностью. – В третий раз я этого не сделаю, вы же понимаете?
10
Какое-то наваждение! Они сидят на заднем сиденье такси и едут куда-то, а куда – Арина понятия не имеет. Она видит этого человека, сидящего на расстоянии вытянутой руки, второй раз в жизни. Он и не поинтересовался ее именем. Она не знает о нем почти ничего, и все же она здесь.
Она никогда не делала ничего подобного.
Максим разговаривает с кем-то по телефону и бросает короткие, обжигающие огнем взгляды на Арину. Она и в самом деле решилась? На что именно она решилась, если бы она только знала? Она совершает ошибку и прекрасно понимает это. Она продолжает ее совершать прямо сейчас, оставаясь в этой машине.
Тогда почему ей так неописуемо хорошо?
Что скажут мама и папа? Что подумают люди? Вот о чем следует ей беспокоиться, а не о том, как красив этот странный мужчина в профиль и как бесподобно небрежны жесты его рук. Сознание Арины металось, но ее тело горело и пело от одного короткого прикосновения коленом к его колену. Уже так поздно, она устала, нет слов сказать, как устала… Она не спит, по существу, третьи сутки. Может быть, все это – галлюцинации?
Она просто физически не смогла уйти от этого мужчины.
Это было необъяснимо и поэтому так страшно. Арина сидела, застывшая, словно заколдованная, в этой машине и вдруг вспомнила Хари, несчастную призрачную инопланетянку из «Соляриса» Тарковского, необъяснимыми и невидимыми нитями привязанную к человеку, чья память ее породила. Чем дальше от Кельвина уходила Хари, тем непереносимее становилась боль – до судорог, до потери сознания, до почти что смерти. Почти – потому что Хари обладала призрачной жизнью и призрачным бессмертием. Она погибала и возрождалась снова, наутро, в той же самой постели, подле того же самого мужчины. Они могли ненавидеть друг друга, они могли кричать, кидаться посудой, метаться в бессилии – но они не могли расстаться, связанные чем-то неуправляемым и могущественным.
Может быть, это и есть любовь? Если так – это самое жестокое чувство на свете.
Никогда в жизни Арина не чувствовала такого отчаяния и боли, как в ту минуту, когда такси увозило ее прочь от Максима Коршуна. Что бы ни стало с нею теперь – это было лучше, чем лишиться его навсегда. Что ж, если лето – значит, лето. Глупая мысль, что за лето что-то может измениться, тешила Арину, но она не верила в это до конца. Слишком уж спокойным и уверенным в себе был этот человек, ласково улыбающийся ей.
Два месяца и три дня – подсчитала Арина. У нее не было выбора, она должна была остановить машину.
Это оказалось не в ее власти – проявить мудрость. Она просто рассыпалась бы на части, и к концу поездки на такси из него просто было бы некому выходить. Она бы ни за что не смогла потом жить своей старой жизнью, ходить на работу, мечтать о чем-то расплывчатом, слегка волнующем, но совершенно безопасном. Она не была бы прежней.
– Ну и что? – выкрикнул Максим чуть громче, чем разговаривал прежде. Он повернулся и пристально взглянул на Арину. – У меня тут образовались срочные и очень важные дела. Да. Возможно, что и на три дня. Задержусь настолько, насколько будет нужно.
И вдруг он склонился к ней ближе и нежно провел пальцами по ее лицу, убрал выбившуюся прядь волос.
– Белоснежка, у вас паспорт есть? – тихо спросил он. Арина вздрогнула от его прикосновения – первого с того момента, как она села к нему в машину. Она горела, как в лихорадке, боясь того, что будет. Паспорт? Какой паспорт? Она потянулась к рюкзаку, достала оттуда свой паспорт и протянула его Максиму. Он усмехнулся, дьявол, и покачал головой. Моя, моя.
– Заграничного, конечно, нету, – добавил он. Арина только кивнула. Тогда он отвернулся и сосредоточенно заговорил с невидимым собеседником, раздавая команды тоном человека, не сомневающегося в их выполнении. Он велел кому-то приезжать с утра, сказал, что расходы не имеют значения, что-то про контракт. Арина почувствовала, что у нее кружится голова. Она почти ничего не ела сегодня, просто кусок в горло не лез от переживаний. Она никогда не заедала стресс.
