– Чтобы было что?
– Как вы хотите, чтобы я взял вас в первый раз? – спрашивает он совершенно серьезно, и на секунду Арина приходит в ужас. Он разгадал ее? Он спрашивает ее о таких вещах!
– Не знаю, – еле слышно выговаривает она.
– Можете не отвечать, – улыбнулся он.
Он отступил назад и сел в глубокое кресло, стоящее справа от рояля. Кресло это было скорее как трон. Он расположился в нем, положил локоть на подлокотник и оперся щекой о кулак. Арина так стояла перед ним, ловя ртом воздух – дельфин, выловленный и оставленный лежать на берегу.
– Снимите босоножки, пожалуйста, – просит Максим тихо, но требовательно. Арина оглядывается вокруг, словно пытаясь удостовериться, что все происходящее – не сон.
Адреналин стартует откуда-то из центра солнечного сплетения и атакует все ее вены, каждую клетку ее тела. Она наклоняется и неуверенными движениями принимается снимать левую босоножку. Руки дрожат, ремешок застрял между пальцами, а Максим спокойно наслаждается ее мучениями. Со второй босоножкой получается немного лучше. Арина снимает ее и держит обе босоножки в руках, не зная, что с ними делать.
– Бросьте! – командует он, и она послушно подчиняется – просто отбрасывает их, не глядя, в сторону.
– Теперь футболка, – продолжает он. Комната залита ярким огнем, и спрятаться негде. Она вся у него на виду, и от этого сердце стучит все сильнее. Арина медлит, еле дыша. Неужели это всегда – такая пытка?
– Футболка! – он чуть повышает голос. – Или накажу!
Она скрещивает руки и хватается за края ткани. Тянет вверх – и на секунду мир закрыт тонкой тканью с его запахом.
– Вам не холодно? – спрашивает Максим подчеркнуто вежливо, когда Арина остается перед ним, прикрывая ладонями грудь. Нет, ей не холодно, ее терзает невыносимый жар.
– В таком случае опустите руки, пожалуйста. Я хочу посмотреть на вас, – невозмутимо продолжает он.
– О! – Арина делает над собой усилие и отводит руки от груди. Чувствовать себя обнаженной под его изучающим, жаждущим взглядом – это тоже было пыткой, но другого рода. Ее груди предательски выдавали ее чувства. Соски торчали вверх, как сигналы капитуляции.
– Что вы чувствуете сейчас? – спрашивает он и наклоняется вперед. Теперь его глаза горят интересом.
– Я… не знаю, как это назвать.
– Попробуйте! – требует он. – И снимите ваши милые штанишки, пожалуйста.
Он хочет, чтобы она стояла совершенно голой перед ним? Хочет знать, что она чувствует стыд, возбуждение, дрожь в коленях – все сразу, и все это каждой клеткой. Хочет сидеть в кресле одетым.
– Только после вас, – неожиданно заявляет Арина, набравшись смелости.
Этого вы не ждали, ваше высочество? Максим смеется и хлопает в ладоши.
– А вы шаловливы. Это хорошо! Значит, хотите, чтобы я тоже разделся? – Он встает с кресла и медленными, дразнящими движениями стягивает с себя шорты, единственный предмет одежды, который на нем оставался. Арина ахает, увидев его огромный, набухший от возбуждения и торчащий прямо вперед член.
– Почему-то я не думаю, что теперь вам стало легче, – смеется он. – И что вы чувствуете сейчас, моя дорогая?
Что она чувствует? Кровь прилила к лицу, глаза оказались прикованными к этому огромному орудию его власти над ней, а мыслить разумно стало решительно невозможно. Что он будет делать с нею этим?!
– Нравится? – спросил он. Вместо ответа Арина расстегнула «молнию» на своих капри и стянула их вниз. Максим замер, разглядывая стройную обнаженную девушку, отдавшую себя в его руки. Она вся трепетала, ее губы были приоткрыты и дрожали, и на секунду Максим представил ее стоящей перед ним на коленях, его член – там, в этом прелестном рту, плотно обхваченный ее губами. От этой мысли эрекция усилилась настолько, что член чуть не взорвался под давлением, и Максиму пришлось сделать три глубоких вдоха, чтобы вернуть контроль над собой. О, эти игры его всегда вдохновляли.
– Повернитесь, пожалуйста, и поднимите руки, – скомандовал он довольно холодным тоном. Он заставил себя оторвать взгляд от ее губ и опустился обратно в кресло. Теперь он тоже дышал сбивчиво и неровно. Арина послушно развернулась в сторону окна, черная поверхность которого отражала всю комнату – рояль, большие деревянные напольные часы, низкий диван в паре шагов от нее и ее саму, ее обнаженное тело – лучше всякого зеркала. Она подняла руки вверх, как «Девочка на шаре» Пикассо.
Она и внешне отдаленно напоминала ее, эту девочку. Такая же хрупкость, такие же ломаные линии. Арина словно впервые в жизни видела эту женщину, отражающуюся в стекле. Незнакомка была красива и вызывающе обнажена. Грудь немного поднялась вверх вслед за руками, и соски умоляли, чтобы к ним прикоснулись. Черные волосы рассыпались по плечам. Он смотрит на ее зад. Она видит его отражение в стекле. Сколько же это продлится?
– Не оборачивайтесь, – прошептал он. Арина еле держалась на ногах, и, когда он подошел к ней вплотную, ему пришлось подхватить ее, чтобы удержать от падения. Но его руки неожиданно обхватили ее тело, ладони легли на груди, а пальцы прикоснулись к соскам. Наконец-то! Она ждала этого прикосновения почти весь день! Тут она почувствовала у себя на ягодицах его напряженный, твердый член. Максим положил рядом, на плоскую спинку дивана надорванную фольгу с презервативом. Поймав ее удивленный взгляд, сказал:
– Ваш укол подействует только через несколько часов. – Он склонился над ней. – А я хочу трахнуть вас прямо сейчас.
Сильнейшая паника смешалась вдруг с опьяняющим до головокружения восторгом. Сейчас. Это случится сейчас.
– Девочка моя, – Максим прижал Арину к себе и вдохнул аромат ее волос. – Я даже не знаю, как лучше трахнуть вас сначала. Может быть, прямо здесь? Да! Я хочу смотреть на вас и трахать вас. И я хочу, чтобы вы смотрели на это тоже. Как вам такой план?
– Да! Да! – шептала Арина, прикрыв глаза, наслаждаясь игрой его пальцев на ее сосках. Он прав, ее тело – как скрипка, и он играет на ней профессионально. Она простонала, когда его губы прикоснулись к ее шее. Сквозь приоткрытые ресницы она видела их в окне, обнимающихся, обнаженных, распутных.
– Вам нравится? – спрашивает он, обводя языком мочку ее ушка. В ответ она только стонет – глубоким, гортанным стоном. Максим тихо смеется в ответ.
– Наклонитесь вперед, моя дорогая, – шепчет он, – и смотрите на нас. Обопритесь на диван.
Арина чувствует, как его руки мягко подталкивают ее, она сгибается и склоняется вниз, опираясь ладонями о спинку низкого диванчика. Чувство беззащитности и доступности становится почти непереносимым, когда Максим вдруг просовывает ладони между ее ног и заставляет расставить их дальше друг от друга в стороны.
– Посмотри на себя, – просит он, и Арина повинуется. Она смотрит на себя, наклоненную им вперед, и сгорает со стыда и восторга.
– Какая красивая задница, – говорит он тихо и проводит ладонью прямо по клитору, затем его пальцы пробираются глубже внутрь. Он смотрит на Арину и удовлетворенно кивает. – Вот так. Это хорошо. Однажды мы сделаем такую фотографию.
