It’s better than losing
More than life itself
Can you feel it?
Another black Saturday
See what I have done?
I’m getting ready for
Another black Saturday
[6]
.
– Ешь и иди в душ, – неожиданно скомандовал он. – Тебе скоро будет пора уходить.
Арина чуть не поперхнулась. Максим не смотрел на нее. Он слушал музыку и жевал бутерброд, глядя в окно. И не поцеловал ее этим утром. Стеклянная стена – на полную катушку. Что он задумал?
– За тобой приедет машина, – сообщил он, словно подслушав ее невысказанный вопрос. Однако ответ не слишком прояснил ситуацию.
– Куда мы поедем? – осторожно уточнила Арина.
– У меня дела. Но ты не волнуйся, ты будешь в надежных руках, – ответил он, подмурлыкивая в такт следующей песне. Арина нахмурилась. Она не хотела быть ни в чьих руках, как бы надежны они ни были. Если только это не его руки. Но тон разговора не оставлял сомнений – сопротивление бесполезно и бессмысленно.
– Я поеду, – кивнула Арина. Максим на секунду повернулся к ней, и тень тщательно скрываемого удивления отразилась на его красивом лице.
– Не хочешь спросить куда?
17
Ее звали Хельгой, и она была самой красивой блондинкой из всех виденных Ариной в жизни. Высокая, статная и загорелая, она напоминала Арине лучезарную Хайди Клум, спустившуюся с телевизионного экрана в мир, назвать который реальным у Арины бы не повернулся язык. Призрачный мир с волшебными домиками на берегах прудов и ослепительно красивыми людьми. Хельга была лучше, ярче и притягательнее Арины или любой другой девушки из «нижнего» мира нормальных людей. Она отличалась не только внешностью, но и манерой одеваться и держаться с королевским достоинством. Она стояла в непринужденной позе возле длинного, безупречно чистого, переливающегося на солнце белого «Мерседеса», пиная камешки из гравийной насыпи узким мыском туфельки.
Что может быть нужно ему от нее, для чего ему бы потребовалась блистательная Хельга?
Максим вывел Арину на улицу, хотя больше всего она хотела забраться сейчас в библиотеку и свернуться под пледом калачиком – прямо там, на полу. И чтобы все про нее забыли. В присутствии Хельги она готова была вот-вот разрыдаться – такую чувствовала собственную ничтожность – или пойти утопиться в живописном пруду, чтобы не нарушать этой открыточной идиллии.
Взгляд Хельги говорил сам за себя. «О боже, что за нелепое существо в голубых капри и мужской футболке стоит передо мной»! Хельга холодно улыбнулась и показала на машину, пробормотав что-то по-английски.
– Как скажете, – ответила Арина по-русски, искренне недоумевая, как можно оставлять ее с этой богоподобной фрейлейн на целый день – если они, конечно, собираются провести вместе весь день, что было бы просто ужасно. Они же не могут обменяться и парой слов! Но Максим, казалось, не видел в этом никакой проблемы. Он обнял Хельгу, свою старую знакомую, расцеловался с ней в щечки, а затем долго о чем-то с ней говорил, улыбаясь и поглядывая на красную от смущения Арину.
– Хельга тебе поможет, – предупредил он Арину, открывая перед ней дверцу машины. Изысканный запах новенькой кожи внезапно напомнил ей, как она пыталась удрать от него тогда, ночью, в Москве…
– Мне нужна помощь? – холодно переспросила Арина, но Максим предпочел не заметить ее настроения.
Чего он от нее хочет?
Сначала Арина решила, что Максим просто попросил Хельгу присмотреть за ней в свое отсутствие. Как будто она может натворить каких-то немыслимых бед, сбежать, к примеру! Хельга сидела на переднем сиденье и даже не пыталась быть любезной, было видно, что и для нее это все – бросить дела и примчаться в субботнее утро в Шарлоттенбург, прервав свою персональную сказочную жизнь, – не самое большое из удовольствий. Но, вероятно, чего ни сделаешь ради старого друга отца, состояние которого оценивается в двенадцать – или сколько там? – миллиардов!
И вот они останавливаются напротив клиники доктора Ригеля – Арина хорошо помнит то место. Ее охватила дрожь. Значит, он попросил Хельгу сопровождать ее на медицинском осмотре? И, наверное, он рассказал ей о том, что случилось вчера!
И о том, что она оказалась девственницей, тоже поведал?
Слезы привычно навернулись было ей на глаза, но злость оказалась сильнее. Господи, как будто она не человек, а какое-то насекомое! Хельга вышла из машины и открыла Арине дверь, но та медлила, всерьез раздумывая о том, чтобы сбежать. Помнится, в клинике доктора Ригеля она заприметила черный ход…
– Bitte, liebe! – кажется, Хельга перешла на немецкий. В самом деле, какая разница, если Арина с одинаковой вероятностью не поймет ни того ни другого. Слава богу, что хотя бы в кабинет Хельга с ней не пошла. Уселась в кресло в проходе и принялась листать какой-то журнальчик.
Санта-Клаус (версия-хоррор) на этот раз возжелал не просто кольнуть Арину и высосать кровь, но провести полный осмотр, во время которого та стала буквально пунцового цвета. Доктор бормотал что-то по-немецки, обходясь с пациенткой до предела корректно, но от этого ее ощущение себя как пустого места только усиливалось. Наконец герр Ригель кивнул, улыбнулся ей и позволил одеться. Черт его знает, что там ему показал осмотр – об этом доктор Ригель не сообщил. Но Арина решила не спрашивать. Ни у него, ни у скучающей перед кабинетом Хельги. Беспомощность – вот правильное слово для этой субботы. Суббота беспомощности.
Another black Saturday.
Хельга улыбнулась доктору Ригелю холодной улыбкой вежливости, они обменялись несколькими фразами, кивнули друг другу и попрощались. Затем Хельга указала Арине на коридор, мол, иди туда, «фрейлейн Аррина», как она, кажется, называла ее. Арина заложила руки в карманы и поплелась к лестнице.
Это не все? Чего еще от нее хотят? Хельга ведет ее по коридору, как в свое время радистку Кэт вели из госпиталя на допрос. Интересно, а чем занят Штирлиц?
Оказывается, их следующий пункт назначения – и, по-видимому, главный на сегодня – салон не то пыток, не то красоты. Вот для чего нужна была Максиму Хельга – этот недосягаемый эталон безупречного вкуса. «Штирлиц» просто захотел, чтобы «Кэт» выглядела поэлегантнее. Нормальный мужской каприз.
Как-то обидно. Значит, вчера он счел ее не вполне для себя привлекательной?!
Футуристическое здание на Прецлауэр Алле, еще один почти идеальный куб с тонкими линиями границ между остекленными окнами и лоджиями – словно Максим твердо решил делать все только в домах такой геометрической формы. Здание отражает растерянное лицо Арины в миллионах своих граней, что только усиливает ощущение нереальности происходящего. Это не она, это происходит не с ней. Не перед ней открываются двери, не ее усаживают в белое кресло, не ее волосы теребят, обсуждая что-то с озабоченным видом… Что не так с ее волосами, бога ради?
