Салон красоты, куда Хельга ее привела, явно не предназначался для всех и каждого – это было ясно даже такой простодушной девочке из Владимира, как Арина. В салонах красоты она была всего пару раз, ждала Нельку, пока та пострижется. И хотя Нелька ходила вовсе не в салоны эконом-класса, ее салоны были ну просто ничем в сравнении с этим торжеством комфорта, вкуса и стиля. Удобные кресла, темная мебель из дорогих пород дерева, умопомрачительный запах каких-то косметических средств. Тихая музыка и почти полная пустота – никого, кроме них с Хельгой и обслуживающего персонала, полностью сосредоточенного на Арине.
Западня. Она не нравится ему такой, какая есть!
Но уж после нескольких часов каких-то масок (не то чтобы неприятно) и растираний (тоже терпимо), скрабов и чисток (куда менее приятно), стрижки и тотальной лазерной эпиляции (что просто ужасно и унизительно) она будет соответствовать его ожиданиям. Хельга уж постарается, верно?
Ее тело будет соответствовать – не она. Не путай, глупенькая Арина!
В завершение пыточного марафона Арина лежит на мраморном столе в хаммаме и старается ни о чем не думать. Так много рук к ней прикоснулось сегодня. Оценить результат невозможно, из зеркал на нее смотрит все та же бледная девочка с испуганными глазами, мокрыми волосами, подстриженными неизвестным образом и еще более черными, настоящее воронье крыло. Может быть, это будет красиво. Может быть – нет. Все равно, сейчас ей все безразлично. Густой пар обволакивает ее изнемогшее тело, а нежные руки массажистки помогают расслабиться. Массаж – единственное, против чего Арина не стала бы возражать ни за какие коврижки. Разве только против того, что он закончился.
– Good! – кивнула Хельга, когда Арина, упакованная в махровый халат, предстала перед ней в раздевалке.
– Все? – с надеждой спросила Арина. Но это было далеко не все. Хельга лишь рассмеялась. Все только начиналось. Они лишь подготовили базу, дабы воплотить «план Штирлица» в жизнь.
План, который он вынашивал с первого дня их знакомства.
После обеда – уставшая, сонная – Арина в очередной раз сидит в «Мерседесе», на заднем сиденье, конечно же. Хельга так же свежа и благоуханна, словно усталость ее совсем не коснулась. Биоробот? Может такое быть? Арина тешила себя мыслями, как поздним вечером Хельга возвращается к себе в дом – разумеется, идеальной кубической формы, белого цвета – снимает платье, и под ним в районе пупка – розетка. Она вставляет провод, и глаза ее загораются ярким красным сигналом, помигивая. К утру цвет зрачков поменяется на зеленый – цикл зарядки Хельги завершится.
Через два часа езды по безупречным «штрассе» машина остановилась, но, к вящему огорчению Арины, не Максим встретил ее у дверей. Загородный дом или, скорее, небольшой, комнат на двадцать-тридцать, замок с остроносыми башнями и стенами из крупного камня, увитыми плющом, был куда мрачнее дома Ричарда, несмотря на его красоту. Замок утопал в зелени и цветах. Еще одно безумно красивое место из параллельной реальности, куда Арина попала по чистой случайности. Но какой-то незнакомый молодой человек подает ей руку и просит выйти из машины. Ее провожают на кухню, где кормят – уже второй раз за день, вот она, немецкая четкость. Салат на огромной белоснежной тарелке, стакан минеральной воды и мандарин.
Никаких признаков присутствия Максима. Зачем она здесь?
Арину жестом просят присесть на диванчике в огромной кухне-столовой. К каменной стене с деревянными балками придвинуто огромное зеркало, полки с кухонной утварью. На большом обеденном столе разложены какие-то коробки и провода. Молодой человек, что помог Арине выйти из машины, появился из соседней комнаты, держа в руках несколько платьев, и аккуратно развесил их на переносной перекладине, поставленной тут специально для этого.
Восхитительные платья. Одно – из летящего шелка, невероятно белое, с расшитыми серебром краями. Другое – темно-синее, бархатное, с длинными, многослойными рукавами. Еще одно, очень длинное, дымчатого серо-голубого цвета, совсем прозрачное. И белоснежная накидка с капюшоном, отороченным мехом. Только теперь Арина заметила, что на столе немного поодаль, на его гранитной поверхности, разложены во множестве какие-то тиары, браслеты, бусы и жемчуга. Все тот же молодой человек, что встретил ее и принес платья, теперь откуда-то приволок сюда переносной столик с зеркалом, окаймленным множеством матовых лампочек.
Визажист?
Арина оглядывалась вокруг, мимо нее туда и сюда шныряли какие-то люди, кто-то приносил и уносил черные «зонтики», затянутые изнутри фольгой, и металлические короба с яркими, мегаваттными лампами. Несколько парней в потертых джинсах и облегающих майках сидели на улице и курили, лениво поглядывая на Арину сквозь открытое окно.
Она чувствовала себя немой и невидимой в этой всей круговерти, где каждый был занят каким-то делом и каждый понимал, что происходит, кроме нее. И тем не менее, хотя никто не обращал на нее особенного внимания, Арина понимала, начинала подозревать, что все происходящее здесь связано с ней, посвящено ей и затевалось исключительно ради нее. Молодой человек подключил переносной столик к сети, и лампочки вокруг зеркала вспыхнули, добавляя жара в и без того перегретое помещение.
Ее попросили пересесть ближе к зеркалу, подставили стул, какие покупают для офисов. Молодой человек, которого, как выяснилось, звали Куртом и который действительно оказался визажистом, принялся рисовать на ее лице, как если бы оно было холстом, на котором писалась картина. На переносном столике имелось для этого множество кистей и коробочек – с тенями, пудрой, кремами и бог весть какими еще приспособлениями для макияжа. Курт делал мазок и отходил немного в сторонку, дабы убедиться в правильности штриха. Иногда он бросал взгляд на стойку с платьями, словно сверяясь с ними, как с камертоном. Арина с трудом сдерживала улыбку, представляя себе Курта в бархатном берете и потрепанной жилетке. Останется только потом повесить портрет Арины Крыловой в Лувре, как Мону Лизу, и забыть навеки про то, что она живая.
Курт рисовал на ней свой шедевр, заставив просидеть на месте без движения чудовищно долго. Он подводил и затенял глаза, добавлял белизны коже, вычерчивал идеальные губы ярко-красным оттенком помады, придавал нужную форму ее волосам. Замысел Максима уже был ей вполне понятен, но только когда все задуманное было воплощено в жизнь, Арина поняла, какой видит ее этот странный закрытый мужчина и насколько она подходит под придуманный им образ.
Белоснежка.
В большом зеркале «в пол» пред изумленным взором Арины возникла незнакомка такой неописуемой и невозможной в нашем мире красоты, что в первый момент она отшатнулась и чуть не упала, но Курт поддержал ее за локоть.
Это не она, не Арина.
Высокая, настолько бледная, словно сделанная из снега и крови, грациозная принцесса из сказки. Длинные, блестящие и густые, цвета черного мрамора волосы ниспадают на обнаженные белые плечи. Волосы подвязаны огненно-красной атласной лентой в тон к ее кровавым губам. Глаза акцентированы ярким черным: дымчатый «smoky eyes» макияж и немного волшебства от Курта, и вот ее густые черные ресницы бабочками порхают, выделяя и подчеркивая синеву глаз. Мягкий шелк длинного первозданно-белого платья, расшитого серебром, текуче обнимает стройное тело принцессы до самых пяток, повторяя каждый его изгиб и каждую выпуклость. От линии чуть завышенной талии корсет слегка приподнимает ее упругие округлые груди, оставляя ложбинку между ними открытой для всеобщего обозрения. Вздох восхищения сам собой вылетел из ее груди. Неужели она может быть такой?
