– Ее высочество, – сказал он, – меня подлечили... Как же вы без меня управились?
– Еще не поняли, – ответил Асмер. Он обернулся ко мне. – Что у тебя за молот? Ты ж их, как сухие листья! Колдуна, как жабу сапогом...
Бернард с высоты седла всматривался в мой неказистый молот.
– Неужто, – прошептал он почти благоговейно, – это из тех молотов, что были у древних богов, что не признали Христа и стали демонами? Раньше таких молотов было немало, но мастера вымерли, а молоты переходили из рук в руки, пока не затерялись. Кто ж знал, что в этой гробнице! Я бы сам полез хотя бы на четвереньках.
– Ему подарили, – вступился Асмер. – А ты рылом не вышел, понял? Тебе разве что по шее бы... надарили!
– Гм... Дику же отвалили? Но молот, молот... Раньше, когда верили в их существование, короли отправляли целые войска на поиски. Последним посылал своего сына с тысячей воинов и тремя могучими колдунами король Аталарган, властелин земель Долины Скачущего Кота. Сейчас там королевство Кельтулла.
– Нашли?
– Только свою смерть. Во всяком случае, никто не вернулся. Просто не вернулись, и все. Больше о них не слыхали.
Я пробормотал:
– Надеюсь, они искали не в этом кургане. А что за старые мастера?
– Как-нибудь расскажу, – пообещал Бернард. – А сейчас надо убираться отсюда поскорее.
Снова, я хватался за колеса, на этот раз не подталкивал повозку, а удерживал, чтобы не понеслась и не покалечила волов: спускались напрямую, время дорого.
Священник уже пришел в себя, вдвоем с принцессой затянули раны Бернарда. Бернарда мучил голод, он даже в седле вытаскивал из мешка и ел хлеб, сыр, холодное мясо.
Когда потащились по равнине, я кое-как взобрался на своего коня, – только бы не проговориться, как он мне достался, – ноги дрожали, а спина ныла, будто повозку нес на спине.
Глаза Бернарда с жадной цепкостью прошлись по молоту у меня на поясе.
– Ага, – сказал он, – я ж обещал! Когда-то меня проткнули копьем почти насквозь, я с полгода отлеживался в Гинтском монастыре. Там у них большая библиотека. Конечно, все Жития святых, Писания, Апокрифы и разное всякое, но туда стащили и все старые фолианты, что не сожгли в первые же годы. Правда, таких осталось мало, если честно. Вот и читал то хроники древних королей, то истории войн, то жития, да не святых, тогда главными были полководцы и потря – сатели земель и народов. Так вот в самые давние времена воевали здесь вообще не люди, а всякие там демоны. Тогда они, я ж говорил, были богами, а теперь, не признав Христа, превратились в демонов... так вот эти демоны дрались и между собой, и с гномами, и с эльфами, гоняли троллей и кобольдов, людишек разных. Правда, тогдашние люди нам не впору, на равных дрались с богами. Ну, тогда и боги были помельче, и люди покрепче. Их так и звали полубогами, а иные так и вовсе... Вон Унтапиштим, как сказано в летописях, на три четверти бог, на четвертушку – человек... Словом, войны были нешуточные. А раз воины не в пример нынешним, то и оружие было... гм... иное. Читывал я про лук, что пробивает сорок доспехов, поставленных в ряд, про топор, что делает хозяина неуязвимым, пока тот не выронит его из рук, про боевого коня, что за сутки может проскакать от Края Мира до другого Края, про всякие амулеты, кольца, серьги, браслеты...
– А молот? – спросил я. – Что насчет этого молота?
Бернард развел руками.
– Насчет молота не знаю. Слышал только, что были. Ты лучше не виси его на поясе, не виси! Упражняйся. Хоть и непростой молот, а у дурня в руках только беды наделает, а не пользы.
Я отъехал в сторонку, глаза высматривали цель. Ага, вон массивный валун у дороги. Похож на придорожный камень, но не видно ни рун, ни знаков, ни стрелки с надписью: «... а прямо поедешь – об этот камень навернешься».
Рукоять молота охотно скользнула в ладонь и устроилась уютно в пальцах. Я метнул, воздух протестующе затрещал. Я ждал звонкий удар, в лучшем случае массивный валун даст трещину, раз это не простой молот, а молот древних богов.
Страшный треск, будто лопнула каменная гора. Острые осколки камня пропороли воздух со свистом взорвавшейся авиабомбы. На месте валуна возникло серое облачко каменной пыли и крошки, что быстро осели поверх торчащих из земли блестящих каменных лезвий, похожих на зубы подземного зверя.
Кони испуганно ржали. Бернард выругался, но в его громовом рыке было больше восторга, чем ярости:
– Ты что, совсем дурак? Отъедь подальше!
Асмер едва удержал прыгающего под ним коня. Тот трясся и прижимал уши. Асмер выкрикнул:
– Ну, Дик! Ну я даже и не знаю!
Я сам дрожал, как три коня Асмера, ладони вспотели, пальцы едва держали чудесный молот. Послушно отъехал в сторону, долго не решался повторить попытку, но ведь без учения любая техника мертва, и я начал бросать, сперва робко, а потом наглее и наглее во все встречные коряги, пни, камни, деревья. Конь быстро перестал вздрагивать, а потом вообще не обращал внимания на летящий в его сторону тяжелый молот.
Сперва мне казалось, что молот летит не дальше, чем могу робросить, а кидала из меня неважный, потом заметил, что больше зависит от настроения. Конечно, как бы ни разозлился, не доброшу до вон того хребта, но если брошу с воодушевлением, скажем так, то понесется, как реактивный снаряд, сокрушит, разнесет и по красивой дуге вернется. Только не боись подставить уже здорово побитую ладонь.
Я пробовал не ловить, молот шлепался у ног. Сперва я ощутил облегчение, но Рудольф, который увидел такую хитрость первым, скривился, я сразу упал в его глазах на уровень даже не простолюдина, а жены простолюдина, если не его престарелой тещи. Пришлось стоически задерживать дыхание, с красивой смайлой на лице подставлял ладонь, уже вспухшую, как у нерадивого бурсака, хватал и мужественно смотрел вдаль орлиным взором, как подобает мужчине. Высматривал новую цель, значитца.
Ланзерот все видел, морщился, но помалкивал. Бернард, чтобы как-то сгладить впечатление, сказал:
– В стране Ланзерота молот вообще не оружие.
– Все на свете, – заметил я осторожно, – оружие.
– Гм... Ну, там нет отрядов, где на вооружении молоты. Топоры – да, двенадцать видов, а вот молотов – ни одного. Как вот, скажем, в королевстве Бургелия запрещены арбалеты и луки как нечестивые виды оружия.
– Церковь добилась? – спросил я.
– Откуда знаешь? – удивился Бернард.
– Да так, – ответил я туманно, – слухи... Как помню, церковь не раз декретами запрещала арбалеты и луки, а потом – порох, пушки, пулеметы... Последнее, что она запрещала и проклинала, – атомные бомбы. Но про крылатые ракеты уже ни слова – выдохлась. Непротивление злу – прекрасно, но бог богом, а жисть есть жисть.
Полдня ехали без приключений, потом Ланзерот остановился, подал условный знак. Рудольф и Бернард тут же взяли в руки топоры и пустили коней вправо и влево от дороги. Я хотел последовать за Бернардом, но из повозки высунулась принцесса. Глаза ее были встревоженные.
