Понимали это и боевики. Раз за разом их попытки выбить федералов с занимаемых позиций становились все ожесточеннее. Оставаться внизу, под мостом, означало бы верную гибель в братской могиле. И тогда Моисеев с группой бойцов решает пробиваться в близлежащие дома. Там, в железобетонных зданиях, они могли бы организовать более грамотную оборону. И повоевать с боевиками на равных.
Вот как описывал дальнейший ход боя Олег Моисеев:
«Мы закрепились там. Затем мы начали, будем так говорить, методом научного тыка, а если точнее, путем подрыва делать проходы между подъездами в бетонной стене. Сначала вроде потихонечку стали долбить, потом попросили саперов в розетки, где электропроводка идет, заряды вставить и сделать подрыв. Вот проем и готов. То есть в любой момент мы могли совершать маневры между подъездами и по всей 9-этажке сделали внутренние проходы».
Входы в подъезды забаррикадировали шкафами, лестничные пролеты заминировали. Больше всего бойцы Моисеева боялись внезапного нападения боевиков. А те еще ко всему прочему начали давить на нервы по-другому. Через громкоговорители боевики призывали солдат сдаваться. Бросить офицеров и выходить с поднятыми руками. В обмен обещали сохранить жизнь.
Командир роты 34-й бригады Александр Дрожжин рассказывал в беседе со мной:
«Дома-то были примерно в 20 метрах друг от друга, высотки, а мы получались, как в низине. Там кричали: «Русские, сдавайтесь, солдаты, уходите, офицеры пусть останутся». Потом, ближе к вечеру, свечку ставили на окно. Говорили, вот как свеча догорит, начнется штурм».
Многие из бойцов, оборонявших блокпосты, были срочниками, то есть необстрелянными первогодками, не готовыми вести бой в городских условиях, где нет ни фронта, ни тыла.
А противостояли им хорошо вооруженные и дисциплинированные боевики, среди которых было немало наемников: арабов, украинцев, прибалтов.
А на опорном пункте Долина у боевиков были другие союзники — голод, жажда, болезни. Брошенные выживать, эти люди вопреки всему выжили.
Рассказывает Николай Петелин, в августе 1996 года старший лейтенант, офицер управления 34-й бригады внутренних войск:
«Основная проблема, с которой мы столкнулись сразу же на Долине, это было полное отсутствие воды и пищи. На заставе было 45 человек, на 6 августа на 10 часов утра, после завтрака, полноценного завтрака. Я вызвал повара и сказал ему доложить мне полностью состав продуктов. Состав был следующий: 15 килограммов сечки, перемешанной с землей, и где-то порядка 12 килограммов гороха, раздробленного буквально в крошево, то есть ни половинки, ни четвертинки, гороховой крупы…»
К этому надо добавить ужасающую жару — больше тридцати трех градусов — и затянутый смрадом Грозный. Горят бронетехника, нефть, жилые дома. В некоторых районах города трудно дышать.
А в комплексе осажденных правительственных зданий опять бой. Окруженными в гостинице у дома правительства оказались 20 российских журналистов. Они — единственный источник информации из Грозного. В Москве объективной картины происходящего в чеченской столице не знает никто. В городе не работают телевидение, связь, мобильные телефоны, единственный выход — спутниковый телефон корпункта Российского телевидения.
В этой круговерти боевики продолжают безуспешно штурмовать непокорные блокпосты.
А у федералов первые большие потери. Только за один день, 7 августа, как это следует из оперативной сводки штаба временных объединенных сил, убиты 41 и ранено 165 человек.
Рассказывает Александр Дрожжин:
«Раненых всех под мост забрали. Потому что весь промедол сложили, сосредоточили под мостом, и часть продуктов, что были. Ну, промедол закончился в первый день. На второй день поймали чеченца какого-то, шел пьяный, ну, видно, что не боевик. Попросили его достать или спирта, или еще чего-то, чтобы обрабатывать раны. Он пошел, взломал рядом магазин и достал коньяка. Помню, солдат перевязывали и поливали раны коньяком».
Надежды на то, что помощь придет вовремя, оставалось все меньше. С Большой земли приказали: обеспечить координацию действий и ждать. А как ждать, когда без квалифицированной медицинской помощи в окровавленных бинтах начинают гнить свои ребята?!
С каждым часом становилось очевидно, что раненых надо срочно эвакуировать. Рискнуть прорваться через плотное кольцо боевиков решил старший лейтенант Дмитрий Ларин. Это была почти нереальная задача: проскочить на Ханкалу через огневые позиции боевиков. Спасти их могло только чудо. Или солдатская смекалка.
Рассказывает Александр Дрожжин:
«Он всех раненых сгрузил на один БТР и сразу скорость набрал. И только выехал от моста, сразу системой «туча» сделал залп, и метров на 400 улетели дымовые шашки вперед и сделали дымовую завесу. А одну шашку он с собой взял, и когда на площадь выехал, он запалил ее и на броню бросил. И так как БТР все равно скорость только начинал набирать, казалось, что он подбитый и медленно-медленно идет. Потом я с ним разговаривал, он мне объяснил: «Боевики поверили, что БТР сейчас уже глохнет, наверно, сейчас остановится, и уже думали, добыча легкая». И, не боясь, вышли человек 5–6 и прямо побежали за БТР. Ну, там солдат сидел с РПК, из люка вылез из верхнего и прямо одной очередью всех срезал. И тут в это время БТР скорость набрал, и они на скорости проскочили».
После удачного прорыва Ларина боевики с остервенением продолжали штурмовать опорный пункт, в течение нескольких часов не смолкала перестрелка. А потом выкатили к зданию цистерны с бензином. Пригрозили поджечь, если федералы не сложат оружие. Больше пугали: ведь всем было ясно, что железобетонному зданию это вряд ли бы повредило. А вот технику, за которой все это время охотились боевики, пожар бы уничтожил наверняка.
Александр Дрожжин продолжает свой рассказ:
«Если успевал экипаж добежать до машины и БТР открывал огонь, то, в принципе, оптика там хорошая, и сразу огневые точки духов поражались. Но сразу БТР сжигался из РПГ. Потому что противник думал, что мы все-таки уйдем и технику ему оставим. Так что сначала он не жег БТРы. Он думал, что себе оставит. Но если наводчик с механиком добирались до брони и БТР открывал огонь, то сразу сжигали БТР. У нас получилось так сразу в первый день, где-то 13-го числа сожгли один БТР, который интенсивно начал работать, и 14-го. Сразу два БТРа вывели из строя».
А Москва тем временем живет в ожидании торжественной церемонии инаугурации президента на новый срок. Поначалу ее задумывали провести пышно, но в связи с резким ухудшением здоровья Ельцина она была перенесена в Кремлевский Дворец съездов и сокращена до 15 минут. Окружение старается всеми силами оградить его от дурных вестей с Кавказа.
А в это время в Чечне на блокпосте «Долина» люди находятся на пределе — голодные, без сна, лишенные сколько-нибудь правдивой информации, они продолжали выполнять свой долг, сдерживая превосходящие силы боевиков. Старший лейтенант Николай Петелин, понимая, что о них уже забыли, как мог, успокаивал своих бойцов.
