– Ну надо же, – сказала Маленькая Страфа. И обратилась к другим волшебницам: – Я знаю, что случилось. Думаю, я поняла механизм. Работая над комплексом заклинаний, бабушка полностью проигнорировала закон природы.
Орхидия кивнула.
– Да. Судя по всему, ей не пришло в голову, что при возвращении тебя в прошлое регрессированное время и эмоции должны куда-то перераспределиться, в кого-то не менее важного.
Верите ли, я понял часть ее слов, но озарения не случилось.
– В таком случае, кто же она такая? – спросила Страфа с озабоченностью или ревностью. – И если она из двадцатилетнего прошлого, почему она не такая старая, как вы?
Ой.
Это что-то новое. Я никогда не видел, чтобы Страфа лезла в бутылку. Скорее так вела себя Кивенс. Ни Таре Чейн, ни Орхидии это не понравилось. Последняя явно раздумывала, не напомнить ли Страфе про своих детей возраста Кивенс.
Однако обе чародейки решили сделать ей поблажку.
В моей девочке осталось достаточно взрослой Страфы, чтобы вспомнить, что не следует дергать за бороду вспыльчивых пожилых женщин, даже непреднамеренно.
Однако с Хагейкагомей она этой зрелости не проявила.
– Эй, ты. Ты влезла на моего мужчину. Слезай. Хватит об него тереться.
В ее исполнении это прозвучало более интимно и чувственно, чем было на самом деле.
На самом деле в этом не было ничего откровенно физического. Хагейкагомей просто хотела прижаться ко мне.
Тара Чейн оказалась еще более практичной, чем я думал, и предложила:
– Почему бы нам не отыскать уютное укромное место, откуда девочки смогут посмотреть фейерверк? И где мы сможем обо всем поговорить. Уже почти полночь.
Шоу на берегу вот-вот начнется.
– Хорошая идея. Страфа? Тебе хватит сил на еще два быстрых путешествия?
Страфа посмотрела на меня так, словно удивлялась, с чего мне в голову пришел столь глупый вопрос.
Меня охватило вдохновение.
– В таком случае, идем на улицу.
Собаки зевнули, по-прежнему бездельничая у людей на руках.
Все подчинились, почти не задавая вопросов. Я ценю это в людях, когда хочу чего-то от них добиться.
– Мы на улице, – сообщила Лунная Гниль. – Что дальше?
– Отправимся туда, где уже были раньше, с собаками. Орхидия, отдайте свою Хагейкагомей, и пусть займет ваше место. Паленая, сделай то же с Пенни. Мы полетим. Ты закроешь дверь. Страфа вернется за вами.
Паленой план не понравился. Но Орхидия меня поняла. И крысючка решила положиться на ее мудрость, хотя не удержалась от комментария:
– Только не делайте никаких глупостей до моего прихода.
– Принято, мамуля.
Паленой было все равно, куда мы направляемся. Она верила, что я способен совершить глупость в любом месте.
Орхидия заставила всех сгрудиться вокруг Страфы. Та снова повернулась ко мне, приняв дополнительные меры, направленные на Хагейкагомей, которая ничего не заметила. Я смущался, чувствуя себя объектом ревности двух детей – несмотря на то, что обе в действительности были моими ровесницами.
Когда мы взлетали, Паленая запирала дверь.
Ни Дин, ни Покойник никак себя не проявили.
Я надеялся, что никому из шпионов не взбредет в голову вломиться к нам. Теперь это действительно может сойти им с рук.
– На кладбищенский холм? – прошептала Страфа.
– Ты читаешь мои мысли.
– Я твоя жена. Я буду твоей женой. – С непоколебимой уверенностью и невысказанным «несмотря ни на что». – Вид оттуда не очень, зато там не будет людей. И даже призраки не потревожат нашу беседу.
Моя жена. Могут возникнуть некоторые социальные трудности, пока она не повзрослеет. Скажем, года на три-четыре. К пятнадцати многие девушки выходят замуж, чтобы сбежать из дома. А еще через пять лет даже хлопотливые папаши начинают звать дочерей старыми девами.
Может, к тому времени, как Маленькая Страфа созреет для настоящего замужества, она захочет более энергичного мужа, чем старый зануда, в которого неизбежно превращусь я.
117
Большое шоу фейерверков всегда проходит на берегу, в начале Улицы богов. Ракеты запускают со стоящих на якоре барж. Так безопаснее. Раз в десять лет кто-то ошибается, совершает королевскую глупость, и все фейерверки на барже взрываются разом, что приводит к гибели одного идиота, который захватывает с собой друзей, достаточно тупых, чтобы работать с ним, и множества сомов, чьи смерти не столь бессмысленны, ибо дают сомам возможность сделаться частью пира в честь Всех душ.
Урок с баржами был непростым. Столетие назад тысяча людей погибла во время Великого пожара после несчастного случая с фейерверками.
За века Танфер пережил полдюжины Великих пожаров.
На холме было холодно. Собаки проснулись и немного попрыгали туда-сюда, устроив шумную возню. Я нашел отличное место. Лунные лучи высвечивали силуэт города, в котором выделялись шпили Четтери. К западу от собора по-прежнему курился дымок, слегка оранжевый, а у основания – красный.
Пенни и Хагейкагомей устроились рядом со мной, справа и слева, чтобы было теплее.
– Мне следовало подумать о пальто, – сказала Пенни.
– Тогда у тебя не нашлось бы оправдания, – хмыкнула за нашими спинами Тара Чейн.
Несколько минут спустя взлетела первая ракета. Разрозненные фейерверки, которые мы видели раньше, были местными развлечениями или детскими шалостями.
– Я слышал, в этом году участвует Корона, – сказал я.
– Армия пожертвовала несколько тонн излишков, – ответила Тара Чейн.
Надо же. Может получиться отличное зрелище, если они не ограничатся сигнальными ракетами. Если запустят то, что используют против вражеских Бегущих По Ветру и наездников на метлах, летающих громовых ящеров и всего прочего, что способно атаковать с воздуха. Подобных вещей гражданские никогда не видели.
Тара Чейн сидела, опустившись на колени, за моей спиной, достаточно близко, чтобы я ощущал ее тепло. Хагейкагомей беззастенчиво прижималась ко мне, мертвой хваткой вцепившись в мою левую руку. Пенни осмотрительно держалась на небольшом расстоянии.
– Пользуйся, девочка! – шепнула старая пошлячка Тара Чейн и подтолкнула ее.
Из темноты вышли бродячие собаки. Они не стали тратить время на приветствия, а просто устроились поудобней. Каштанка уже угнездилась у меня на коленях.
Затем взлетела первая армейская звезда. Она взорвалась не красивыми цветами, а сферой яростных смертоносных огней, разлетевшихся более чем на сотню ярдов, прежде чем угаснуть. Никакой магии, сплошь химия. Химия, способная продырявить полудюймовую сталь, если бы кому-то хватило сил поднять в воздух такие доспехи.
