– Йон Сальвейшн?
– Возможно, не лучший вариант.
– Да?
– Он согласится. С радостью ухватится за шанс поучаствовать в новом приключении.
Я нахмурился. Он что, знал о Сальвейшне нечто такое, чего не знал я?
– Правда, Гаррет, чем бы это ни было для тебя, для него это будет приключением.
– Вероятно, ты прав.
Это станет частью истории Йона Сальвейшна. Войдет в какую-нибудь новую пьесу. И, участвуя в реальных событиях, он будет пытаться вносить исправления и пометки, напрашиваясь на катастрофу.
– Меня ждут животные, – сообщил Плей. – А теперь еще и это. – Он имел в виду Крошку Му. – Если не получится с Колдой или кем-то еще, возвращайся. Подумаем, что можно сделать.
Мне на ум пришло пиво. Сегодня я еще не пил. Так почему вдруг вспомнил о нем? Плеймет не пил вообще. Ему было нельзя. Затем я понял, что талдычило мне подсознание.
– Я могу обратиться к Максу Вейдеру или Манвилу Гилби. Перспектива поработать на пивоварню вызовет у Престона восторг.
– Отличная мысль. Действуй. Я попробую что-нибудь из нее вытянуть. – И не успел я сдвинуться с места, как он добавил: – Не знаю, что и сказать, Гаррет. Мне так больно за тебя. Случившееся стало испытанием моей веры. Эта девушка была лучшим в твоей жизни. Полагаю, мне следует благодарить Господа за то, что она у тебя хотя бы была.
– Это правда, – ответил я. – Спасибо, Плей. Это много для меня значит.
Я не обманывал, потому что Плеймету очень сложно выражать эмоции. Особенно в данном случае, ведь он обожал женщину, чье место неожиданно заняла Страфа.
Я и сам до сих пор с трудом в это верю.
31
Посещение пивоварни прошло как обычно. Все, кроме начальства, вели себя так, словно я был разносчиком брюшного тифа, хотя и сочувствовали моей утрате. Заболевание, которого они в действительности опасались, являлось мягкой формой того, что Дил Релвей и генерал Туп яростно разбрызгивали по полотну города. Мое собственное творчество затрагивало лишь пол пивоварни и складские помещения.
Мелкие кражи прекратились. Макс Вейдер хорошо платил своим людям и не возражал против небольшого личного употребления продукции, поэтому обычно его охранная команда – то есть я – бездельничала. Дел было так мало, что я редко заглядывал в пивоварню, а когда все же там появлялся, люди волновались. Я мог сунуть нос не в свое дело. Я заставлял окружающих нервничать.
В этом заключалось мое основное предназначение.
Прежде чем направиться к Вейдеру, я все-таки заглянул в магазин Колды, но так и не попросил у него помощи. Меня отпугнула его жена.
Она искренне хотела, чтобы мы держались друг от друга подальше. Считала меня ходячей неприятностью.
В пивоварне я обнаружил Макса и Манвила Гилби. Изложил им свое дело. Они задали несколько вопросов.
– Мы можем вычесть потерянное время из твоего гонорара, – предложил Манвил.
– Размер которого нам, вероятно, следует пересмотреть, – добавил Макс. – За этот месяц ты появился здесь впервые – и только ради того, чтобы попросить об одолжении.
Он был прав. В последнее время я позорно забросил работу, как в Объединенной компании, так и в пивоварне.
Я рассыпался в извинениях.
– Не суетись, – сказал мне Макс. – Я понимаю твою ситуацию. Сам не так давно ее пережил. – Большую часть его семьи убили. Тогда я и познакомился с Паленой. – Ты помог мне с этим справиться.
– Что бы мы ни думали о твоей хромающей трудовой дисциплине и нехватке амбиций, мы у тебя в долгу, Гаррет, – сказал Гилби. – Ты доказал, что ты настоящий друг. Теперь наша очередь.
Умом я это понимал. Правда. Но не хотел распускаться еще больше, не хотел еще сильнее зависеть от окружающих.
Я видел, как люди в условиях стресса становятся пассивными и уже никогда не поднимаются, перестают верить в себя.
– Так что тебе нужно? – спросил Макс.
Я объяснил, что надо заманить Престона Уомбла в лапы Покойника.
– Раз плюнуть, – заявил Гилби. – Я этим займусь. Насколько это срочно?
Я подумал, что если мы принимаем Турнир мечей всерьез – а что может быть серьезней убийства собственной жены, – то пора перейти к более глобальному подходу. Взглянуть на состязание как на социальное бедствие, а не семейную проблему.
Причина этих мыслей крылась в том, что я вспомнил: у Макса Вейдера осталась дочь. Аликс являла собой ходячее собрание недостатков, обычных для богатых детишек. Однако когда на нее находило, она была умной, энергичной и доброй. А ее папочка богатством мог тягаться с Господом богом. Аликс вполне могла стать чужаком, которого Операторы выберут на освободившуюся вакансию. Заманчивая перспектива, особенно если они желают отомстить мне.
Я воспринял нападение на Страфу как личное дело, потому что это казалось более осмысленным.
Лучшей подругой Аликс была женщина, с которой я встречался, прежде чем в мою жизнь вошла Страфа. Получится ли из Тинни забавный Смертный компаньон? Она не боец и в схватке долго не продержится.
Как и Аликс.
– Гаррет!
Оба старикана повторили мое имя. В конце концов Гилби привлек мое внимание, ущипнув меня за правую руку, прямо над локтем.
– Ты весь посерел, – объяснил Макс. – Я испугался, что придется звать врача.
– Я в порядке. Но у меня действительно случился ментальный сердечный приступ. Послушайте. Это невероятно. Если бы не смерть Страфы, я бы сам в это не поверил. Но это правда, а потому выслушайте меня, ради Аликс. – И я выложил им все, со всеми подробностями, которые знал.
Стоило начать, как мне показалось совершенно логичным привлечь к расстройству турнира еще одно современное средоточие власти Танфера.
Как и ожидалось, они выслушали меня скептически. Как и ожидалось, задали вопросы. Они не отказались поверить мне.
Страфа Альгарда погибла. Из-за Турнира мечей, настоящего или выдуманного.
– Тебе следовало рассказать нам раньше, – заметил Манвил.
Макс согласился, но добавил:
– Хотя не уверен, что стал бы слушать, прежде чем ты понял, что в это дело могут втянуть Аликс.
– Я этого не представляю, – сказал Гилби.
– Мне кажется, мозги Операторов находятся в другом столетии, – ответил я.
– Считай нас частью лекарства, Гаррет, – сказал Макс. – Манвил, давай созовем чрезвычайное собрание совета директоров.
– Зачем?
– Затем, что вместе мы, Тейты и различные друзья Гаррета сможем обеспечить тысячи пар глаз. От такого количества людей ничего не скроется.
Не совсем так, но тому, кто собирается общаться с окружающими, скрыться не удастся. Равно как и тому, кто собирается начать колоссальную, заметную, шумную и кровавую игру.
