– Они будут уважительно относиться к любой из сестер, – предположила Паленая. – За любую жестокость им воздастся тысячекратно, если наниматель испугается или передумает.
Эта составляющая системы всегда меня раздражала. Жертве и в голову не придет мстить человеку, отдавшему приказ, если он окажется аристократом, зато его наемникам, лишь пытавшимся заработать себе на жизнь, не поздоровится.
– Мистер Гаррет?
– А?
Ну вот. Я снова погрузился, на сей раз в идеологию Релвея.
– Есть еще одна вероятность, – сказала Пенни.
– Какая?
– Может, они просто хотят не дать ей вмешаться, если действительно считают, что захватили Лунную Гниль.
– В таком случае, кто-то знает, что Лунная Гниль намерена саботировать турнир.
Тут мне в голову пришло, что не имеет значения, какую Махткесс удерживают бандиты. Любая будет достойным рычагом, а Рихт Хаузер останется последним могущественным врагом Операторов.
Явилось ли состояние Метательницы Теней результатом враждебных действий?
Я высказал эту идею Машего, которая с наступлением темноты затихла и словно уменьшилась в размерах.
– Я об этом подумаю, – пообещала она.
Как и я. А еще я попытаюсь проанализировать умы стоящих за турниром. Я питал надежду, и вовсе не слабую, что Операторы, по своей природе, должны сбросить со счетов мистера Поток Яростного Света.
В конце концов, Чудовище Гаррет представлял из себя бесполезное, придонное, ничем не выдающееся, кровососущее пустое место. Блоху.
Бог или боги, низшие и высшие, пусть они продолжают так думать.
С ними я справлюсь.
Я споткнулся о Каштанку.
– Черт побери, девочки! Рассредоточьтесь!
Псицы подчинились, без энтузиазма и лишь на несколько минут.
49
Жилище Лунной Гнили оказалось на удивление непримечательным, учитывая ее имидж и общественное положение. Небольшой двухэтажный дом на скромном участке, белое квадратное строение с зеленой отделкой, зелеными ставнями на втором этаже и зеленой черепичной крышей. Как и в случае самой Тары Чейн, годы его расцвета давно миновали, и он пришел в упадок.
– Я ожидал чего-то более пышного, – признался я Барату.
– На самом деле Тара Чейн Махткесс немного застенчива и не уверена в себе.
Большая зеленая дверь отрылась внутрь.
– А ее сестра тоже здесь живет? – спросил я.
– Маришка? Да. Где-то еще есть младшие сестры без особого таланта. Маришка с Тарой Чейн поделили верхний этаж. Держатся подальше друг от друга. Они не ладят. Еще с молодости, когда поссорились из-за мужчины. Наверняка не знаю, но это был то ли мой отец, то ли отец Киоги. А может, оба. Вроде как они вели бурную жизнь.
Я промолчал, но отметил очередную скандальную подробность с участием семейства Альгарда. Старые интрижки должны были иметь место после того, как отец Барата женился на Констанции.
– Упоминалось рождение внука.
Дэн и компания быстро обнюхали окрестности и выставили часовых. Собаки толпились на освещенном месте. Паленую занимала только собственная усталость. Надеюсь, мне не придется нести ее домой. Машего покинула нас и отправилась в особняк Метательницы Теней.
– Обе близняшки вышли замуж. Тара Чейн сразу родила сына, Хароу. Он не вернулся с войны. Был не слишком умным и не слишком талантливым. Согласился на участие в чем-то, выходившим за рамки его способностей. Также у нее две дочери, Харои и Хароа. Младшая, Хароа, родила ребенка. Сама она родилась после смерти Хароу. Таре Чейн нравится думать, что в Хароа живет душа Хароу.
Я крякнул. Меня впечатлил только тот факт, что Лунная Гниль назвала всех детей именами, корень которых означал «драгоценный». Если постараться, можно откопать множество аналогичных трагических историй.
– Маришка осталась бездетной, преднамеренно, после того как увидела, через что прошла Тара Чейн, рожая Хароу. Бескорыстность и готовность терпеть неудобство или дискомфорт не входят в число ее достоинств.
– Что случилось с мужьями?
– Они живут на содержании. Девочки не имеют с ними ничего общего и платят им, чтобы не путались под ногами.
Доллар Дэн сообщил мне, что он и его парни готовы. Мы можем заходить. Никто не учуял из дома никаких тревожных запахов.
– Мой присмотреть за Паленая? – спросил он с тщетной надеждой.
Паленая слабо качнула головой.
– Я в порядке. Пока. – Мне она сказала: – Но может, вам придется нести меня домой.
– Отнесу. Если не найду на тебя покупателя. Но кто понесет меня?
– Денверс теряет терпение, – сказал мне Барат.
– Денверс?
– Слуга Тары Чейн. Он стоит в дверях, впуская внутрь мотыльков и комаров, в то время как мы впустую треплем языками.
– Ах, он.
Мы сдвинулись с места.
Барат вернулся к тому, что «у младших Махткесс нет таланта…»
На дальней стороне Холма полыхнула молния, озарив брюхо облаков. За ней последовал негромкий рокот грома. На меня упало несколько капель, но между этими событиями не было связи. Рокот затих. Новые вспышки осветили горизонт, сопровождаемые лязгом, словно где-то скрестились божественные мечи.
– Это магический битва! – высказал Дэн весьма очевидную догадку.
Искры сыпались дождем, словно во время праздничного фейерверка.
– Проклятие! – пробормотал Барат. Остальные просто таращились.
Это продолжалось несколько минут. Свистки Гражданской стражи и частных охранников пронзили ночь.
– О боже. Полагаю, началось. – Лунная Гниль присоединилась к слуге в дверном проеме, ее лицо было бледным, глаза расширились. Она явно не обрадовалась.
Собаки подобрались настолько близко, насколько позволил Денверс. Они были дикими, но долгая память предков подсказывала им, что нужно прятаться вместе с двуногими в хижинах и пещерах.
– Что это? – спросила Лунная Гниль.
– Они боятся темноты.
Она поразмыслила над огненным весельем.
– Сегодня это разумно. Впусти их в фойе, Денверс. И найди для них что-нибудь поесть. – Еще немного подумала и добавила: – Сопровождение тоже.
Доллар Дэн неохотно, однако с облегчением завел своих ребят в дом. Приглашение в жилище чародейки было пугающим, но снаружи могло оказаться еще хуже.
Лунная Гниль отсекла нас с Баратом от других.
– Идите со мной.
Я печально пожал плечами, глядя на Паленую, чей оскорбленный взгляд превратился в немую мольбу. Тара Чейн уже превзошла себя, пригласив моих нечеловеческих спутников.
