– А ты часто об этом говоришь?
– Нет.
Потому что я никогда больше не встречал парней, что были там со мной.
– Дело закрыто. Ты слишком сильно тревожишься из-за мелочей.
– Вы не первая это заметили.
– Не думаю, что наш человек выйдет к нам. Давай отыщем его. У нас есть и другие дела.
60
Мы преодолели ступени. Мне не нравилось оставлять наших четвероногих спутников без присмотра. Лошади, конечно же, сделают что-нибудь особенно гадкое, а собаки легко поддаются влиянию тех, кто совершает дурные поступки – хотя в действительности я больше тревожился из-за конокрадов, чем из-за плохого поведения псиц.
Понятия не имею, почему.
Вероятно, Тара Чейн была права, когда утверждала, что наши тени-стражники решат все проблемы. Мы являлись их прикрытием.
Они даже могли защитить собак от мерзавцев, неразборчивых в выборе мяса для похлебки.
Мы столкнулись с выходившим из собора пожилым священником – высоким, худым и усталым на вид. Он бы уже давно отправился в дом для престарелых священнослужителей, если бы молодая кровь жаждала надеть сутану. Недостаток желающих вызывал удивление, учитывая состояние экономики.
Сновавшие туда-сюда люди в основном являлись церковным персоналом. Был разгар рабочего дня в середине недели. Честные прихожане занимались другими делами – если только не участвовали в подготовке к грядущим праздникам, Дням смерти и всех святых.
Этот старикан одной ногой стоял в лучшем мире и размышлял о ждущих его чудесах. Он едва не выпрыгнул из своей сутаны, когда Тара Чейн спросила:
– Отец, вы не могли бы нам помочь?
Слезящиеся серые глаза сфокусировались. Взгляд метнулся, молниеносно и, возможно, слишком точно оценивая нас.
– Полагаю, у меня нет на это времени, – ответил священник. – Я опаздываю на важную встречу. Но помогать – миссия, которую на меня возложил Господь, поэтому я сделаю что смогу.
Подразумевая, что он совершит нужные действия для проформы, пусть для этого и придется потратить время на духовных бездарей.
Старики иногда пугают своим умением читать людей, а этот священник был старым даже для Тары Чейн Махткесс, которая сказала:
– Мы ищем кузена моего отца, Бруклина Урпа. Так его звали, прежде чем он принял сан. Мой отец умирает. В молодости он крепко поссорился со своим кузеном. Я не знаю причины. Возможно, из-за девушки. Я лишь хочу уладить все прошлые недоразумения, чтобы не возникло проблем с утверждением завещания.
Она говорила гладко, с убеждением, словно прирожденная лгунья. Я это отметил и запомнил.
Неопытный лгун сосредотачивается на деталях и пытается выпятить собственную роль в состряпанном им вранье.
– Я не знаком с Бруклином Урпом, мадам, – сказал священник. – А я провел в Четтери сорок девять лет. – Тут он начал проявлять больше интереса ко мне, чем к Таре Чейн. И нахмурился. – Я вас уже видел.
– Я посещаю службы, пусть и нерегулярно. – Святая истина. Опровергнуть меня мог лишь сам Господь.
Я не помнил старика, но это не означало, что мы с ним не сталкивались. Мой последний визит в Четтери был весьма бурным и проходил под покровом темноты.
Тара Чейн взяла инициативу в свои руки.
– Он сменил имя, когда стал священником. – Обычное дело. Новоиспеченные священники часто желают порвать с прошлым. – Отец говорит, его легко отыскать, потому что у него на голове большой вырост. Над глазом. – Она прикоснулась к своему лбу, с неправильной стороны.
– Безма? Я не думал… – Священник замолчал. Его лицо застыло. – Здесь таких нет. Сожалею. А теперь мне пора к лежачим больным.
Мы не стали его задерживать. Он дал нам информацию. И я мог выделить его из толпы ветхих святош, если понадобится затащить старикана на чай с Покойником.
– Должно быть, Безма – важная шишка, – заметила Тара Чейн.
– И внушает ужас.
– Вероятно, нам стоит в этом как следует покопаться. В причине ужаса. Меня он не напугал.
– Но вы – это вы.
– Правда, – согласилась она.
Крякнув, я сказал:
– Уверен, некоторые из местных обитателей, те, что прячутся в тенях, весьма жуткие создания. Существовала ли прежде связь между турнирами и Церковью?
– Не явная. Но мы никогда не выслеживали Организаторов. Те, которых мы видели, были мертвы. А выжившие заставляли тела исчезнуть, прежде чем нам удавалось использовать или опознать их.
Я вспомнил, что Метательницу Теней обвиняли в некромантии. С другой стороны, ее в чем только ни обвиняли.
Не вели ли сами Операторы игру на выживание?
61
Войдя внутрь, мы приблизились к послушнику возле исповедален. Судя по всему, его задача состояла в регулировке трафика и предоставлении информации. Я цинично предположил, что на самом деле он отделял правоверных от взыскующих истины – какой бы она ни была в каждом конкретном случае. А еще он мог быть умелым оценщиком глубины карманов.
Тара Чейн повторила истину, придуманную для старого священника на улице, причем столь убедительно, что я наполовину поверил, будто где-то здесь действительно прячется ее дядюшка.
Не знаю, что подумал послушник. Он кивал и время от времени дружелюбно улыбался, что никак не вязалось с рассказом.
– Бруклина Урпа здесь нет, мадам. Но я уверен, что вам нужен ведущий генеральный избранный секретарь по финансам Изи Безма. Я не знал, что у него есть семья в миру. Мы всегда полагали, что он является плодом непорочного зачатия и вылупился из яйца горгульи.
Без сомнений, это была местная шутка. Похоже, некоторые обитатели Четтери недолюбливали Изи Безму.
– Что это за имя – Изи Безма? Разве он иностранец?
Лунная Гниль свирепо посмотрела на меня. Предполагалось, что Безма – член ее семьи!
Но в миру он прозывался Бруклином Урпом.
– Не знаю. – Наш обмен взглядами не ускользнул от послушника. – Его предки поселились в Танфере до войны.
Это было давно. Возможно, достаточно давно, чтобы совпасть с началом турниров.
Возможно, мы на что-то наткнулись.
Возможно, это дело окажется не таким сложным.
– Я пойду посмотрю, на месте ли магистр Безма. – Послушник хихикнул.
– Это смешно? – кокетливо спросила Тара Чейн.
– Да. Он славится тем, что никогда не покидает Четтери. Даже не выходит из кабинета. Еду ему приносят. Воистину, упадет Молот Господень, если ведущий генеральный избранный секретарь по финансам придет к тебе своими ногами. – И добавил, для непосвященных: – Шутка в том, что он всегда на месте. Но сие не означает, что он вас примет. Секундочку, господа. Если кто-то подойдет с вопросом, скажите, что я сейчас буду. Если захотят исповедаться, кабинки в конце свободны.
