Сизе взвизгнул.
– Стенг, Сплит, возьмите этого и вот этого и идем. Может, я успею поужинать до полуночи.
Каштанка снова зарычала. К ней присоединились подруги. Но на этот раз объектом собачьего внимания был не Дейтер Сизе. Псицы смотрели на нагревательную башню изготовителя цемента, где на фоне тускло-серого неба вырисовывался силуэт спутника Маленькой Блондинки. Он шагнул с задней стороны башни и исчез.
– Что это было? – спросила Тара Чейн.
– Меня все больше занимает, почему эта девчонка постоянно возникает в тот момент, когда моя жизнь становится интересной.
– Правда? Всякий раз?
Я пожал плечами. Может, и нет.
– Ну, не совсем. Часто. – Иногда я ее не видел. Но из этого ничего не следовало. Она могла наблюдать. – Просто мне интересно, почему.
– Давай-ка отведем сестренку к тебе на обед.
– Отличная идея.
75
Я не окончательно заплутал в бесплодных землях собственных мыслей – опыт, приобретенный за годы в роли мишени шутников, строивших козни под сиденьем небесного сортира, гарантировал, что мы наткнемся на очередную засаду, не успев добраться до дома, – но глодал корку любопытства. Куда девать наших пленников после того, как Покойник вскроет им мозги?
Скоро придется складывать их штабелями.
Тара Чейн может делать с сестрой что угодно, когда мы закончим с ней. Может, Стража передаст остальных в трудовые лагеря.
Барат плюнул нам в лицо очевидностью.
– Темно.
Он выбрал себе на складе деревяшку, отломанный кусок обшивки. Помахал им, словно тренировочным мечом.
– Я начеку, – запротестовал я.
Паленая и ее бамбуковая палка пребывали в большей готовности.
Собаки держались поблизости и шли крадучись, ожидая неприятностей.
– Прошлой ночью произошла трагедия с близнецами Хедли-Фарфоул. По-видимому, это была первая официальная турнирная схватка. Так?
– Насколько я понимаю. – Я встревоженно оглянулся. – Намекаете на что-то конкретное?
На улице были другие люди. Гражданские, причем многие двигались в том же направлении, что и мы. Однако Тара Чейн не выглядела встревоженной, и я решил, что это дружественный трафик. Условно. Например, тайная полиция, надеющаяся, что наш мед привлечет новых мух. Мед, я сказал! Не лошадиное дерьмо. Вообще не дерьмо, не лошадиное, не собачье и не коровье.
На задворках моего сознания воображаемое дерьмо украсило графу рядом с позицией «Корова, товарного качества».
– Следует учесть вероятность того, что сегодня ночью суматоха продолжится. Возможно, последует несколько схваток, и все чрезвычайно жестокие.
– Ага.
Ситуация развивалась быстрее, чем нравилось нам или Операторам.
– В таком случае тебе следует проявлять большую озабоченность.
– Э?
– Насколько мы знаем, ты по-прежнему являешься Смертным компаньоном Кивенс, Бойца от нашей семьи. Смертный компаньон должен находиться поблизости от Бойца, чтобы оказать ему помощь, особенно когда Ужасный компаньон отсутствует. Ты знаешь, где Кивенс?
О. Нет. Я не знал, понятия не имел. Мне нечего было ответить встревоженному отцу, который уже понес страшную утрату.
– Нужно будет заняться этим, как только мы доставим мерзавцев.
Я напрягся еще сильнее и ускорил шаг.
Я заметил, что Лунная Гниль тоже готовилась к чему-то. Кажется, даже доктор Тэд собирался с духом.
А вот Лунная Плесень выглядела расслабленной.
Это был дурной знак.
Я уже не сомневался, что она связана с Операторами.
– Маришка и Мейнесс Сторнс когда-то были очень близки, – тихо прошептала Тара Чейн.
По моему мнению, она могла бы говорить в полный голос, поскольку сам я размышлял о том, что ностальгия становится важным стимулом по мере того, как мы стареем и тратим все больше времени на сожаления.
Происходящее в голове Лунной Плесени было меньшей загадкой, чем голова Мейнесса Б. Сторнса, собственный внук которого мог пасть жертвой жестокого замысла деда.
Возможно, старший Сторнс задумал смошенничать в пользу потомка.
– Эй, – сказал я Таре Чейн, и вовсе не мысленно. – Как думаете, кто-нибудь кроме нас догадывается о личности магистра Безмы?
– И несравненный Гаррет вновь вступает в очередную большую дымящуюся кучу, – пробормотала Паленая. – Серьезно, Гаррет, вы хоть когда-нибудь думаете, прежде чем открыть рот?
Она могла бы и промолчать. Я смотрел на Лунную Плесень, до сих пор пребывавшую в блаженном неведении: глаза широко распахнуты от ужаса, голова дергается из стороны в сторону в поисках возможности немедленно сбежать.
– Нечасто, – признался я. – Совсем не так часто, как следовало бы. Я ведь морской пехотинец. Бу-га-га, бу-га-га, прямиком и на врага, ломай, круши от всей души.
Некоторые из моих спутников умели соображать на ходу. Или на бегу. Сначала собаки, затем доктор Тэд и Барат сомкнулись вокруг Лунной Плесени. Тэд поддержал даму, когда она, совершив внезапный рывок к свободе, споткнулась о Помощницу.
За несколько секунд Лунная Плесень перешла от уверенного спокойствия к панике. Исключительно потому, что мы знали про Мейнесса Б. Сторнса? А мы действительно знали? Мне казалось, эта догадка пока не вышла за рамки предположений.
Тара Чейн дала мне подзатыльник.
– Гений. – И добавила: – Боги, как же повезло, что ты такой милашка.
Она попала в цель. Сарказм в чистом, неприкрытом виде.
– Я стараюсь, – возразил я. – Вы должны были заподозрить самое худшее, когда услышали, что меня подцепила Страфа.
– Самое худшее о ней, не о тебе.
– Говорить меньше, – сказал Доллар Дэн. – Люди, кого заботить ваша проблема, здесь нет. Нам надо сейчас слушать темнота.
Усы Паленой дрогнули. Она втянула воздух маленькими порциями.
Мы с Тарой Чейн переглянулись. Должно быть, Дэн принял горсть таблеток храбрости. Он никогда прежде не проявлял такой убедительности, равно как и ответственности.
– Что-то вот-вот случится, – прошептал я.
Лунная Гниль кивнула.
– Дэн, что бы ни произошло, не дай никому уйти.
Доллар Дэн напыжился. Крупная шишка с Холма обратилась к нему по имени, словно он был настоящим человеком.
Что-то произошло – но не с нами. Световое шоу, с грохотом и ревом, разразилось над Холмом. Огненные плети и копья хлестали и пронзали мрак, и разрозненные дождевые капли блестели, словно падающие бриллианты. Каждый заряд, врезавшись во что-то, порождал россыпь тускнеющих осколков.
