Фокусы
Чудо нашего beкa
Афиша
То, о чем здесь рассказывается, я поклялся когда-то никому не открывать. Я был двенадцатилетним школьником, когда мне эту тайну доверили, а слово дал я мальчику моего же возраста.
В течение многих лет клятва строго соблюдалась мною. Почему я сейчас считаю себя свободным от нее, вы узнаете из последней главы рассказа. Теперь же начну сначала.
Это «начало» вспоминается мне в виде огромной пестрой афиши на одном из многочисленных заборов моего родного города.
Я спешил из школы домой, где ожидало меня недочитанное «Путешествие к центру земли» Жюля Верна, когда увидел большую красно-зеленую афишу, возвещавшую о совершенно необычайных вещах.
Прочтите сами эту афишу, и вы поймете, как она должна была меня озадачить.
— Надувательство! — услышал я за собой самоуверенный голос.
Я обернулся: позади читал ту же афишу один из учеников нашего класса, верзила-второгодник, называвший всех нас не иначе, как «мелюзгой».
— Обман и надувательство! — повторил он. — За твои деньги тебя же и одурачат.
— Не всякий позволит себя провести, — ответил я. — Умного человека не одурачат.
— А тебя одурачат, — отрезал он, не желая понять, кого разумел я под умным человеком.
Раздраженный его презрительным тоном, я решил непременно пойти на представление, но быть настороже и глядеть в оба. Если будут одураченные, я не окажусь в их числе. Нет, человека с головой не одурачишь!
Феноменальная память
В городском театральном зале случалось мне бывать редко, и потому я не сумел выбрать себе за небольшие деньги хорошее место. Пришлось сидеть довольно далеко от сцены. Хотя глаза у меня тогда были зоркие и видел я сцену недурно, я не мог отчетливо различить лица феноменального мальчика, «чуда нашего века». Мне показалось, что я где-то раньше видел это лицо.
Взрослый мужчина, вышедший на сцену одновременно с мальчиком, тотчас же приступил к «сеансу мнемоники», как выразился он, обращаясь к публике.
Приготовления были тщательные. Фокусник (так называл я его про себя) посадил мальчика на стул посреди сцены спиной к зрителям и завязал ему глаза.
Несколько человек из публики были допущены на сцену, чтобы удостовериться в отсутствии обмана.
Затем фокусник спустился со сцены, прошел между кресел в задние ряды и, держа в руках раскрытую папку с бумагой, предложил зрителям вписать туда названия задуманных предметов — каких угодно.
— Прошу запомнить порядковые номера ваших слов, — говорил он: — Феликс будет их называть. Не угодно ли вам, молодой человек, вписать несколько слов? — внезапно обратился фокусник ко мне.
Взволнованный неожиданностью, я не мог придумать, что писать.
Пишите же, не задерживайте!
Сидевшая рядом девушка торопила:
— Пишите же, не задерживайте! Не знаете, что? Ну, пишите: ножик, дождь, пожар…
Я смущенно вписал эти слова против №№ 68, 69 и 70.
— Запомните ваши номера, — сказал мне фокусник и пошел дальше по рядам кресел, пополняя список новыми словами.
— Номер сто! Достаточно, благодарю вас, — громко объявил он, наконец. — Прошу внимания! Теперь я прочту список вслух один только раз, и Феликс запомнит все слова от первого до последнего так твердо, что сможет повторить их в любом порядке: с начала до конца, с конца к началу, через одно, через три, через пять, и назовет в разбивку любой номер по требованию публики. Начинаю!
— Зеркало, ружье, весы, находка, лампа, билет, извозчик, бинокль, лестница, мыло… — раздельно произносил фокусник, не вставляя ни одного замечания.
Чтение длилось недолго, но список казался мне бесконечным. Не верилось, что в нем только сотня слов. Запомнить их, конечно, было выше сил человеческих.
— Брошка, дача, конфета, окно, папироса, снег, цепочка, ножик, дождь… — монотонно читал фокусник, не пропустив и моих слов.
Мальчик на сцене слушал, не делая никаких движений; казалось, он спал. Неужели он сможет повторить без пропусков все эти слова?
— Кресло, ножницы, люстра, сосед, звезда, занавес, апельсин. Кончено! — объявил фокусник. — Теперь прошу публику избрать контролеров. Я передам им этот список, чтобы они могли проверить ответы Феликса и сообщить всей публике, правильны ли они.
В числе трех контролеров оказался, между прочим, один из старших учеников нашей школы — толковый, рассудительный малый.
— Прошу внимания! — возгласил фокусник, когда «контрольная комиссия» получила список слов и заняла свое место в зале. — Сейчас Феликс повторит всю сотню слов от первого до последнего. Контролеров прошу внимательно следить по списку.
Зал затих. Среди общего молчания донесся с эстрады звонкий голос Феликса:
— Зеркало, ружье, весы, находка, лампа…
Слова произносились уверенно, не спеша, но и без запинок и промедлений, словно Феликс читал их по книге.
В изумлении переводил я глаза с мальчика, сидевшего вдалеке спиной к нам, на троих контролеров, стоявших в зале на стульях. При каждом слове мальчика я ожидал их уличающего «неверно!» Но они молча уставились в список; лица их выражали лишь сосредоточенное внимание.
Феликс продолжал перечисление слов, назвал мои три слова (я не догадался вести счет с самого начала и не мог проверить, действительно ли они были на 68-м, 69-м и 70-м местах) и перечислял дальше, без перерывов, пока не произнес последнего слова: «апельсин».
— Совершенно правильно. Ни единой ошибки! — объявил публике один из контролеров, военный, артиллерист.
— Не угодно ли публике, чтобы Феликс перечислил слова в обратном порядке? Или через три слова? Через пять? От одного назначенного номера до другого?
В ответ раздался смешанный гул голосов:
— Через семь слов!.. Все четные!.. Через три, через три!.. Первую половину в обратном порядке!.. От тридцать седьмого номера до конца!.. Все нечетные!.. Все кратные шести!..
— Трудно расслышать, прошу говорить не всем сразу, — упрашивал фокусник, стараясь перекричать шум.
