В то время в обществе глубоко укоренилась идея о том, что бывают «хорошие» и «плохие» вагины — первые будут защищены обществом и государством, а последних накажут по справедливости. И именно в этот период возникла наша современная подсознательная убежденность в том, что «хорошая», или порядочная, вагина благодаря этой самой порядочности может рассчитывать на определенную социальную защиту и не должна «осквернять» себя распутством, иначе обречет себя на все те наказания, которые непременно обрушиваются на «плохие» вагины. К середине викторианского периода рассуждения медиков о «порядочных» женских вагинах, о порнографии и карательных мерах против «плохих» вагин фактически остались единственным контекстом, в котором вагина в принципе упоминалась как на государственном, так и на частном уровне.
Я не могу даже передать, как много наших нынешних страхов по поводу вагины и женского сексуального удовольствия в целом возникли в обществе тогда и затем перешли к нам в формах, безошибочно указывающих на то, что они берут свое начало именно в те времена!
До середины XIX в. дьяволизм женщин, или, выражаясь менее субъективно, их вожделение, рассматривался как неотъемлемая составляющая женского начала. Но это общепринятое восприятие женской сексуальности навсегда изменилось примерно в 1857 г. До этого года, когда в Великобритании был издан первый Акт о непристойных публикациях, эротические литографии, а также сленг и сквернословие изображали вагину в похабной, но веселой традиции — как похотливую и активную. Например, именно в этой традиции в 1748 г. было написано классическое эротическое произведение XVIII в. «Фанни Хилл» (автор Джон Клиланд). Но викторианская эпоха породила двойственное отношение: медикализированные вагины «хороших» женщин и проституированные, порнографические вагины «плохих». Идеологи гендерной концепции отказались от похабного, порой склонного к обожанию и уж во всяком случае стремящегося к золотой середине отношения к вагине и клитору, что для предыдущих веков было само собой разумеющимся. Новая медицинская дисциплина гинекология переосмыслила женскую мастурбацию, на которую до того момента почти не обращали внимания и не обсуждали, и стала рассматривать ее как признак постыдной одержимости и деградации. Наконец, переосмыслено было и получение женщиной сексуального удовольствия во время полового акта, которое прежде также считалось само собой разумеющимся, но затем стало трактоваться как химера, несмываемый позор и унизительный абсурд.
Возможно, так выражалось врожденное, бессознательное понимание связи допамин — вагина — мозг, ведь в этот период женщины среднего класса начали бороться за свои права и преуспели в этом. Они лоббировали право на развод с унижающими их мужьями (Акт о Вещном праве замужних женщин, 1857), протестовали против облав на женщин, обвиняемых в занятиях проституцией, которых затем подвергали жестоким гинекологическим осмотрам (Акты об инфекционных болезнях, 1864,1866,1869), боролись за контроль над собственными доходами и наследством в браке (Закон о Вещном праве замужних женщин, 1870) и добивались права расторгать брак с сохранением собственного имущества и опеки над детьми (Акт о Вещном праве замужних женщин, 1882). К концу века они создали женские колледжи в Оксфорде и Кембридже и отстаивали право работать по профессии. Важно понять, что, учитывая связь допамин — вагина — мозг, эта идеология — подсознательно — могла возникнуть для того, чтобы удерживать этих образованных западных женщин среднего класса, которые уже завоевали так много новых прав и свобод, от понимания того, как работают их собственные вагины, и наказывать их даже за прикосновения к ним и к клиторам, которые активируют из-за этого больше неподконтрольного допамина.
К началу 1850-х гг. викторианские медицинские светила и общественные лидеры мнений утверждали, что у представителей обоих полов мастурбация может привести к «целому спектру заболеваний», которые заканчиваются безумием. Но озабоченность опасностями, которые таит в себе женская мастурбация, привела к насилию. Викторианская одержимость искоренением женской мастурбации была во многом связана со страхами перед женским образованием и нередко связывалась с изображениями девушек или женщин, соблазненных чтением. Что характерно, в XVII–XVIII вв. никакой озабоченности потенциальной связью между чтением и женской мастурбацией не наблюдалось. Ведь в довикторианском мире даже женщины из высшего общества, как правило, были необразованными и не имели никакой личной собственности, поэтому-то никому и не было дела до того, мастурбировали они или нет. Эта одержимость опасностью женской мастурбации, характерная для XIX столетия, возникла в век, в котором женщины одерживали в законодательной сфере одну победу за другой, обеспечивая себе доступ к правам, и ее следует понимать как реакцию патриархального общества на опасность женской эмансипации.
Как утверждал гинеколог Уильям Эктон в своем авторитетном трактате 1875 г. «Функции и расстройства репродуктивных органов», «мастурбацию можно охарактеризовать как привычную невоздержанность, провоцирующую заболевания». Впрочем, он также отмечал, что «большинство женщин (к счастью для них) не очень обеспокоены сексуальными чувствами какого-либо рода». Эктон также считал, что «как правило, скромная женщина редко желает какого-либо сексуального удовлетворения для себя. Она смиряется с объятиями своего мужа, но главным образом для того, чтобы удовлетворить его… Замужняя женщина не хочет быть поставлена в один ряд с любовницей» [4].
Неудивительно, что многие современные женщины воспринимают свою сексуальность как нечто отличное от остальных черт их характера и в известной степени подавляемое другими, более значимыми ролями, такими как мать, жена или работник. Некоторые женщины чувствуют себя в постели подавленными от того, что получаемое ими сексуальное удовольствие в некотором роде унижает их. Но такие убеждения присутствовали у людей не всегда. Более того, они выработались сравнительно недавно. По существу, они возникли, когда традиционное общество в Европе и Америке озаботилось тем, что женщины получили избирательные права. Именно тогда женская сексуальность была отдана на откуп представителям новой профессии — гинекологам-мужчинам. Это произошло около 160 лет назад. Мы не всегда жили под гнетом этой двойственности.
В викторианский период в отношении к женской вагине и клитору произошел сдвиг в сторону рассмотрения сугубо с медицинской точки зрения. В результате сексуальное и репродуктивное здоровье женщин среднего класса было предано из рук акушерок врачам-мужчинам. Эти врачи сформировали профессиональные организации, для того чтобы изолировать акушерок. Их роль в вопросах сексуальности и рождения детей ограничивалась тем, чтобы давать советы и поддерживать естественные процессы. Но врачи-мужчины взяли на вооружение другой метод обращения с вагиной и маткой. Их подход можно назвать чем-то из разряда «героический медицины», суть его — в нетерпеливом, иногда насильственном вмешательстве.
В Америке границы профессионализма в «мужской» гинекологии расширяли такие специалисты, как Макдауэлл, Бай-форд и Симс. В частности, Симс усовершенствовал технику лечения влагалищных свищей, однако его наследие весьма неоднозначно, поскольку своих профессиональных успехов он достиг, практикуясь на рабынях, причем без использования какой-либо анестезии. Между тем в Соединенном Королевстве первопроходцами в области «мужской» гинекологии стали Роберт Тейт и Уильям Смит.
