Группа молодых женщин, которые говорили со мной в одном общественном центре на Западном побережье, были еще более конкретны. «Я так злюсь», — сказала Лиза, милая молодая женщина в байкерских ботинках и обтягивающих джинсах. Мы сидели с чашками кофе за складным столиком, и, произнеся эти слова, она так сильно ударила по столику, что кофе пролился.
«У меня был любовник, — сказала она, — который мне очень нравился во всех других отношениях. Но он всегда хотел заниматься любовью под видео, и он всегда перематывал видео вперед, прямо к кульминации полового акта. А я просто хотела взять у него пульт и заставить его смотреть весь фильм до конца, то есть в том числе и прелюдию, или даже замедлить его».
Я был удивлена тем, что она, видимо, не возражала против видео в принципе. Но две другие молодые женщины за столом ничуть не удивились этому. Похоже, Лиза считала, что видео и скорость просмотра определяют то, что происходит или может произойти с ней в сексуальном плане, и ничуть не заботилась о том, что ее сексуальный пыл разжигается или, наоборот, угасает, отвлекаясь на видео. Я, конечно, будучи на два поколения старше, поразилась этому. Однако из комментариев, которые я слышала от многих молодых женщин (и молодых мужчин тоже), в настоящее время порнография, ее скорость, набор приемов и поз действительно определяют «сценарий» того, что ожидают друг от друга современные молодые любовники на Западе. Теперь у молодых людей борьба за вид порно и даже за пульт дистанционного управления часто на самом деле становится борьбой за тип сексуального поведения и вид стимуляции.
Нам говорят, что мы живем во времена сексуального раскрепощения, но это может означать только то, что стало больше секса и его изображений, однако он не стал более качественным и «свободным». На самом деле уровень мастерства в том, как доставить женщине удовольствие в постели, в целом стремительно падает из поколения в поколение. Это начало происходить с середины прошлого века, когда широко распространилась порнография и когда представления мужчины о сексуальном поведении стали складываться не на основе его собственного опыта с реальными женщинами или рассказов сверстников, а на основе модели, которая культивируется в среде массового потребления.
Роман Джона Клеланда «Фанни Хилл. Мемуары женщины для утех»
[22]
, написанный и опубликованный как порнографическая литература в 1748 г., весь наполнен элементами «божественной матрицы». Для мужчин XVIII в. это был «путеводитель», рассказывающий, как возбудить женщину, и трудно описать вагину с большим уважением, как от лица мужчины, так и от лица женщины. «Это моя пылающая точка», — говорит Фанни Хилл, описывая свое влагалище; желание «воспламенило средоточие всех моих чувств… вьющиеся волосы, что покрывают этот восхитительный выступ… властно разделенные губы этого жаждущего удовольствия канала… такая живая часть меня… такой требовательный створ! Такая сила!.. Такой нежный обжора, мой нижний рот…»
Созерцая вагину своей любовницы, мужчина-рассказчик описывает ее так:
Эта восхитительная щель в плоти… влажный приветливый вход… деликатно мягкий и пухлый… Теперь с самым нежным вниманием, чтобы не шокировать или не испугать ее внезапным натиском, он постепенно не задрал, а поднял ее нижние юбки… Открылся при этом или, если выражаться точнее, предстал взорам не имеющий равных в природе парад женских прелестей. Вся компания… казалось, была настолько ослеплена, удивлена и восхищена, насколько это вообще возможно… Красота чрезмерная, безграничная не может не обладать привилегией вечной новизны… Нет! Не было в природе формы совершеннее и прекраснее, чем эта темная тень от нависшего над сокровенной прелестью холма, поросшего пружинящим пушком. Она всей величавой роскоши пейзажа придавала трогательную теплоту, тончайший налет нежности, не выразимые ни в словах, ни даже в фантастических красках наших представлений… Одной рукой он осторожно приоткрыл губы сладостнейших уст естества… мягкое пространство, где творится любовь… он пробудил, оживил и проник ей в самое сердце… до тех пор, пока жгучие уколы вожделения, достигнув высшей точки, не вызвали в ней прилив неистовства от невыносимости испытываемых чувств… она бессильно раскинула ноги и руки, растворяясь в сладострастном порыве… [16].
Эротика образца XVIII в. и начала викторианской эпохи, которая в то время считалась порнографией, предназначенной для мужчин без литературных или моральных претензий с целью возбудить их до оргазма, удивительна с точки зрения того, сколько элементов «божественной матрицы» вы здесь найдете. Даже при том что в общественном дискурсе роль вагины была снижена, в частной, ориентированной на мужчин эротике она по-прежнему получала массу лестного внимания. Женщин в этих анонимных, подпольно печатавшихся романах постоянно глубоко целовали, чувственно гладили и страстно ласкали. Их грудью и сосками восхищались, их вульвы трогали, ласкали руками, целовали. На них смотрели с восторгом и описывали с интонациями восхищения, за их возбуждением внимательно следили, а их оргазмы описывались с деликатностью и вниманием. Около трети всех описаний сексуальной активности в целом состоит из проявлений внимания к «божественной матрице», и это не рассматривается как часть ужасного понятия «прелюдия» — это часть самого чувственного, восхитительного сексуального праздника. Мужчины, пишет Клеланд, должны осыпать возлюбленных «тысячами маленьких знаков внимания, подарками, ласками, доверием и изматывать их своей изобретательностью… К каким только ухищрениям для усиления удовольствия они ни прибегают… когда в процессе поддразнивания, поглаживания, ухаживания, распутных игр и сладострастных движений… они… разжигают пламя в объекте своей страсти». Только после этого мужчины могут позаботиться о собственном удовлетворении. И женский голос в «Мемуарах женщины для утех» подтверждает это внимание к женскому возбуждению: «…целуя при этом меня всю с ног до головы, не пропуская ни единой частички моего тела, а самым потаенным и самым чувствительным доставалась львиная доля его дани… Прикосновения и ласки его временами становились такими утонченно похотливыми, такими потрясающе проникновенными, что он едва с ума меня не сводил пламенными своими щекотаниями» [17].
Но на веб-сайтах вроде PornHub или Porn.com встречается очень мало подобных прикосновений, которые за 260 лет до «сексуальной революции» пламенными щекотаниями приводили Фанни Хилл в «полное неистовство».
Сексуальные революционеры 1960-х гг., включая таких сторонников продукции «для взрослых», как Хью Хефнер и Эл Голдштейн, представляли порнографию как великое социальное завоевание. Но нация мастурбирующих людей, которые чаще смотрят на экраны, чем друг на друга, которые потребляют секс, как любой другой продукт, и мозг которых перестраивается таким образом, что они получают все меньше и меньше свободы и радости в объятиях друг друга и все больше и больше привязываются к пикселям, — это покоренная, а не освобожденная нация.
Нет ничего удивительного в том, что корпоративный капитализм, который на самом деле не освобождает ни мужчин, ни женщин, так благоволит порнографии и позволяет ей завоевывать общественное пространство. Изображения почти голых людей, которые в 1980-х подошли бы для журнала Playboy, теперь красуются на рекламных постерах Calvin Klein размером в пять этажей на Таймс-сквер. Подробные сексуальные сцены не вырезаются из фильмов, которые показывают в самолетах, где сидят дети, и те же дети видят порно, когда проходят мимо газетных киосков. Интернет-фильтры слишком сложны, чтобы все родители могли разобраться в них и установить их. Таким образом, порнография вторгается в воображение детей и просачивается во все популярные развлечения. А сами родители не достаточно свободны для того, чтобы привить своим детям представление о правильной модели сексуального поведения и объяснить, что это не та модель, которая постоянно маячит у них перед глазами. На карту поставлено много денег, но одна из главных причин, по которой никто не сопротивляется колонизации общественного пространства порнографией, — даром что до 1960-х гг. в результате активных общественных дебатов были установлены определенные ограничения на непристойные материалы — это та, что порнозависимость служит сохранению статус-кво. Порно заставляет людей спать — в концептуальном, политическом, а также эротическом смыслах.
