— Вот это да! Нужно быть смелым человеком, чтобы решиться исправлять это сейчас, — произнесла я.
— То есть я даю ему твой телефон? — на всякий случай переспросила Кэрол.
Несколько дней спустя Ларри позвонил, и мы назначили дату первого сеанса.
У него была борода с проседью и шапка волос соломенного цвета. Его глаза были такими темными, что зрачок сливался с радужной оболочкой. В свои семьдесят он по-прежнему работал в инженерной фирме, одним из основателей которой был сорок лет назад. У него не сохранилось воспоминаний о том времени, когда он работал меньше пятидесяти часов в неделю..
Был январь, но он пришел без куртки. Когда я спросила, не холодно ли ему, он ответил, что в январе на калифорнийском побережье погода, как на курорте, по сравнению с зимой в Чикаго, где он вырос.
— Эти зимы сделали меня морозоустойчивым, — добавил он.
Я улыбнулась и пригласила его сесть.
Ларри был проницателен и хорошо умел выражать свои мысли. Он много думал над тем, как воспитание повлияло на его дальнейшую судьбу. Он был единственным ребенком в несчастливой семье. Мать пожертвовала ради него практически всем.
— Моя мать все положила к моим ногам, — сказал он, — и требовала того же взамен.
В семье считалось, что самое главное — это успехи в учебе. Она бы никогда этого не признала, но Ларри был уверен — мать ждала, что он будет обеспечивать и поддерживать ее, когда получит образование и найдет хорошо оплачиваемую работу.
С ранних лет он понимал, что она чувствует себя, как в ловушке. Она получила скромное образование, которое раскрывало перед ней не слишком много возможностей, поэтому осталась с его отцом, который кормил всю семью. Она была убеждена, что общение со сверстниками и девушками — это роскошь, которую Ларри сможет позволить себе позже, когда достигнет существенного результата и займет хорошее финансовое положение..
— Легкомыслие — так моя мать называла любой вид деятельности вне учебы, в том числе и свидания, — рассказывал он. — Она полагала, что стоит мне получить хорошее образование и хорошую работу, и все остальное возникнет само собой. Поэтому мне казалось, что влюбленность, привязанность — это нечто вроде награды за заслуги и не достается просто так..
Откровенность Ларри граничила с настойчивостью, и мне не приходилось прикладывать усилия, чтобы узнать о нем больше, как с большинством других клиентов. Он не только хотел заняться сексом, он хотел рассказать о себе.
Когда Ларри, в конце концов, пришел к выводу, что достигнуто достаточно и теперь он заслуживает близких отношений, ему уже было около тридцати, и застенчивость, недостаток опыта пресекали всякие попытки найти девушку. Он вспомнил одну особенно болезненную историю. Он некоторое время встречался с девушкой по имени Кэтлин.
Она была привлекательна, остроумна, и он уже представлял их совместное будущее..
— Я мечтал, как буду приходить домой, как ее лицо будет озаряться радостью, как она будет… желать меня, — рассказывал он.
Когда Кэтлин заговаривала об отношениях, которые были у нее в прошлом, Ларри старался быстро сменить неловкую тему. Хороший уровень образования предоставлял ему возможность выбирать из множества возможных предметов для обсуждения, и он превращался в «мастера художественного перехода», как он это называл.
Этот навык оказывался полезным каждый раз, когда разговор заходил об отношениях..
Третье свидание стало последним в отношениях Ларри и Кэтлин и в жизни Ларри, к несчастью, тоже. Он вспомнил, что на ней было узкое розовое платье, и он возбудился, как только увидел ее в тот вечер. Он сидел напротив за ужином, чувствуя, как возбуждается все сильнее, и начинал поддаваться панике. Он так сильно нервничал, что пролил бокал вина..
— Я мысленно пытался успокоить себя, сосредоточиться на разговоре, особенно когда заметил, что она видит мое волнение и тоже начинает беспокоиться.
Во время ужина ему удалось расслабиться, и они почувствовали такую близость, что Кэтлин пригласила его к себе. Они шли рука об руку, и мгновениями Ларри казалось, что именно этой ночью ему откроется мир, куда, по-видимому, уже давно вступили все взрослые люди, кроме него.
— Я постоянно думал о том, что на следующее утро проснусь другим человеком — нормальным человеком, — говорил он.
Предложив ему выпить, Кэтлин отвела его в спальню. Они сели на кровать и начали целоваться или, по крайней мере, попытались. Когда Кэтлин прижалась к нему губами, волнение Ларри превратилось в приступ паники.
— Мне казалось, что грудь мне вскрыли ножом, и я чувствовал, как бьется в судорогах желудок.
Он поднялся, запинаясь, бросил «Спокойной ночи!» изумленной Кэтлин и ушел. Он стрелой пролетел два лестничных пролета, которые вели в ее квартиру. Он мчался по улице, пока не прервалось дыхание.
— Я в буквальном смысле сбежал, — сказал Ларри и уставился на свои ботинки, я слышала, как он тихо повторяет «ну ладно, ладно, ладно», стараясь сдержать слезы.
— Вы очень смелый человек, раз пришли сюда, и не одиноки в своих страхах, — произнесла я.
Несколько секунд он сидел с закрытыми глазами, откинувшись в кресле, а затем сказал мне, что не хочет умереть, не испытав секса.
В ту ночь Ларри сбежал от очень многого, и мое сердце разрывалось при мысли о том, что можно было прожить всю жизнь, не испытав счастья, которое дарит близость, секс, любовь. Возможно, Ларри находился в таком состоянии дольше многих других, но ему мешал все тот же порочный круг, в котором, как в ловушке, находятся многие из нас, не в силах сдвинуться с места.
Он волновался, боялся от недостатка опыта. Это привело к тому, что он начал избегать секса, это лишило его возможности приобрести этот опыт, что в свою очередь провоцировало неуверенность и отвращение к любому виду близости. Печальным результатом стало мучительное ощущение одиночества, с которым Ларри жил почти все свои семьдесят лет..
Мы еще немного поговорили. Я рассказала ему, в чем заключается работа суррогатного партнера, и заверила в том, что страх естественен и мы будем продвигаться вперед в том ритме, который подходит лично ему.
Когда мы прошли в спальню, я закрыла ставни, отдернула бежевое покрывало на кровати. Мы разделись и легли на кровать рядом друг с другом. Я спросила Ларри, удобно ли ему. Он попросил поменяться с ним местами.
Его глаза были широко раскрыты, а лоб покрывала испарина.
— На этой стадии нервничать — это нормально. Поэтому обычно я всегда начинаю с расслабляющих упражнений, — сказала я.
Я попросила Ларри положить руку на живот и дышать глубоко, чтобы видеть, как поднимается и опускается рука с каждый вдохом и выдохом. Я делала то же самое, и пару минут мы лежали рядом, вдыхая и выдыхая.
— Так, теперь давайте сверимся с вашим телом, чтобы определить, в какой части сохранилось напряжение, — затем я попросила Ларри закрыть глаза и мысленно коснуться своей головы. — Представьте себе свою голову. Затем почувствуйте место, где голова соединяется с шеей. Если шея напряжена, немного приоткройте рот, посмотрите, поможет ли это избавиться от напряжения.
