Сведения о географическом рассредоточении австронезийских языков ценны тем, что помогают нам представить маршрут гипотетической экспансии их носителей. Вся австронезийская семья состоит из 959 языков, разделенных на четыре подсемьи. При этом одна из подсемей, малайско-полинезийская, включает в себя 945 из этих 959 языков и имеет ареал, практически совпадающий с ареалом всей семьи. До недавней заокеанской экспансии европейцев, говорящих на индоевропейских языках, австронезийская семья была самой широко распространенной в мире. Закономерно предположить, что малайско-полинезийская подсемья лишь недавно ответвилась от австронезийской семьи, ушла далеко от своей австронезийской родины и породила множество языков, которые по-прежнему близко связаны, поскольку для возникновения существенных различий между ними не прошло достаточно времени. Следовательно, чтобы найти эту австронезийскую родину, нам нужно обратить внимание не на малайско-полинезийскую, а на три остальных австронезийских подсемьи, которые отличаются от нее и друг от друга намного больше, чем отличаются друг от друга все малайско-полинезийские подподсемьи.
Как выясняется, три остальные австронезийские подсемьи имеют пересекающиеся ареалы, которые к тому же просто крохотны по сравнению с ареалом четвертой, малайско-полинезийской. Их носителями являются аборигены острова Тайвань, лежащего лишь в 90 милях от материкового Южного Китая. Коренное население существовало на острове практически автономно, пока в последнюю тысячу лет его в массовом порядке не стали заселять китайцы с материка. В связи с тем, что их поток значительно вырос после 1945 г., особенно после поражения китайского националистического правительства в борьбе с китайскими коммунистами в 1949 г., сегодня аборигены составляют лишь 2% тайваньского населения. На фоне нынешнего огромного ареала австронезийской языковой семьи, сосредоточение трех из четырех ее подсемей на Тайване означает, что остров является той самой родиной, где австронезийские языки существовали бо§льшую часть своей многотысячелетней истории и поэтому прошли самый долгий путь дифференциации. Все остальные их родственники, от языков Мадагаскара до языков острова Пасхи, обязаны своим возникновением сравнительно поздней экспансии тайваньских аборигенов.
Теперь мы можем обратиться к данным археологии. Хотя среди остатков древних поселений нет ископаемых слов, а только кости или керамика, последние все-таки позволяют отследить миграцию людей и культурных артефактов, которую можно увязать с миграцией языков. Как и остальной мир, нынешнюю территорию распространения австронезийских языков — Тайвань, Филиппины, Индонезию и многие тихоокеанские острова — изначально населяли охотники-собиратели, которые не знали ни керамики, ни полированных каменных орудий, ни домашних животных, ни культурных растений. (Под это обобщение не подпадают Мадагаскар, восточная Меланезия, Полинезия и Микронезия, до которых не добрались охотники-собиратели и которые австронезийская экспансия застала незаселенными.) Первые следы каких-то перемен в этом укладе, если говорить об австронезийском ареале, обнаруживаются не где иначе, как на Тайване. Начиная с IV тысячелетия до н. э. на Тайване и в ближайшей к нему области материка появляются полированные каменные орудия и керамика с характерным орнаментом (так называемая керамика та-пэн-кэн), стиль которой основывался на более ранней керамике материкового Южного Китая. Обнаруженные на более поздних стоянках остатки риса и проса свидетельствуют о проникновении на остров земледелия.
Стоянки культуры та-пэн-кэн на Тайване и южнокитайском побережье изобилуют костными останками рыб и раковинами моллюсков, а также каменными грузилами для сетей и теслами, явно предназначенными для выдалбливания деревянных каноэ. Все говорит о том, что у первых неолитических жителей Тайваня имелись суда, пригодные для глубоководной рыбной ловли и поддержания регулярного сообщения через Тайваньский пролив. Иначе сказать, Тайваньский пролив мог служить тренировочным полигоном, где материковые китайцы приобретали навыки плавания в открытом море, позволившие им позже расселиться по всему Тихому океану.
Один из специфических артефактов, который связывает тайваньскую культуру та-пэн-кэн с позднейшими островными культурами Полинезии, это каменное трепало — приспособление для разбивания волокнистой коры определенных видов деревьев с целью изготовления из получившихся волокон веревок, сетей и одежды. Распространившись за пределы ареала шерстоносных домашних животных и волокнистых растительных культур, а значит за пределы доступности тканой одежды, тихоокеанские народы оказались в зависимости от «ткани» из трепаной древесной коры. Полинезийские обитатели острова Реннел, жившие традиционным укладом до самых 30-х гг. XX в., рассказывали мне, что вестернизация имела одно прекрасное побочное последствие: на острове стало тихо. Каменные трепала, стук которых раньше раздавался от пробуждения до отхода ко сну, вдруг умолкли!
Как показывают археологические находки, примерно в пределах тысячелетия после проникновения культуры та-пэн-кэн на Тайвань культуры, явно связанные с ней происхождением, начали распространяться дальше и дальше от Тайваня, постепенно занимая все нынешнее австронезийское пространство (карта 17.2). Археологические доказательства, которыми мы располагаем, включают полированные каменные орудия, керамику, кости домашних животных и остатки растительных культур. Например, орнаментальная керамика та-пэн-кэн на Тайване уступает место некрашеной или красной керамике, которую также обнаруживают на Филиппинах и на индонезийских островах Сулавеси и Тимор. Этот культурный комплекс из керамики, каменных орудий и доместикатов около 3000 г. до н. э. впервые появляется на Филиппинах, около 2500 г. до н. э. — на индонезийских островах Сулавеси, Борнео (в северной части) и Тимор, около 2000 г. до н. э. — на Яве и Суматре и около 1600 г. до н. э. — в регионе Новой Гвинеи. С этого момента, как мы увидим, экспансия набирает скорость моторной лодки: носители знакомого нам культурного комплекса устремляются дальше, заселяя необитаемые острова Тихого океана к востоку от Соломонова архипелага. Последними этапами экспансии, занявшими примерно все I тысячелетие н. э., стала колонизация всех до единого островов Полинезии и Микронезии, которые были способны поддерживать человеческую популяцию. Как ни поразительно, эта экспансия протянулась и на запад, через Индийский океан, достигнув восточного берега Африки и увенчавшись колонизацией острова Мадагаскар.
Насколько мы знаем, по меньшей мере до прибытия на побережье Новой Гвинеи австронезийцы делали переходы между островами на каноэ с двойным противовесом — такими по-прежнему широко пользуются в современной Индонезии. Эта конструкция представляла собой значительное усовершенствование по сравнению с обычным долбленым каноэ, которое во всем мире является основным транспортом традиционных обществ, живущих на материковых водных путях. Долбленое каноэ изготавливается путем выдалбливания сердцевины ствола дерева, которому затем придают обтекаемую форму теслом. Поскольку дно каноэ, как и ствол, из которого оно было вырезано, круглое, малейшее нарушение баланса опрокидывает его в сторону перевеса. Всякий раз, когда новогвинейцы перевозили меня по рекам в своих в лодках-долбленках, я сидел, застыв от напряжения: казалось, что любое, самое незначительное мое движение приведет к тому, что каноэ опрокинется и я со своими биноклями отправлюсь общаться с крокодилами. Новогвинейцам удается сохранять невозмутимость, работая веслом на спокойных озерах и реках, но и им не под силу управиться с долбленкой на море во время даже небольшого волнения. Поэтому какое-то приспособление-стабилизатор должно было быть необходимо не только для австронезийской экспансии, добравшейся до Индонезии, но и изначально, для колонизации Тайваня.
