Потом я трепетно желала найти приличного мужчину, выйти замуж, нарожать детишек и наслаждаться тихой семейной жизнью. Мужчину приличного я нашла, замуж вышла, родила первую дочь. А вот насладиться прелестями жизни замужней матроны мне не пришлось. То ли муж не тот попался, то ли у самой рожа крива.
Тогда я страстно захотела превратиться в бизнес-леди. Для того чтоб утереть нос муженьку, от которого я зависела материально, чем он не забывал кольнуть меня при случае. Когда эти случаи превысили допустимую норму, я разозлилась… и открыла парикмахерскую! Спросите, на что? Охотно расскажу. Муж мой служил в милиции, гаишником, и частенько приходил выпимши… И я, после того как узнала, что денег он зарабатывает гораздо больше того, что мне дает (а мне он давал ровнехонько на еду), начала потихоньку у него подворовывать, когда он возвращался с «мероприятий». Надо сказать, он даже и не замечал, сколько денег у него в кошельке. Вот этих, отложенных, денег мне хватило на то, чтоб взять помещение, причем оборудованное, в аренду.
Три года я чувствовала себя вполне состоявшейся и важной персоной. Муж давно поутих, меня же понесло по наклонной. Не было такого питейного заведения в нашем миллионном городе, которое я бы не почтила своим присутствием. Не буду утомлять вас подробным изложением того, как я потеряла мужа и парикмахерскую (об этом — позже)… Но я таки потеряла и то и другое.
Итак, я поссорилась с мужем, забросила парикмахерскую. Сбережений у меня не было, сил «поднимать» цирюльню — тоже. И я приняла соломоново решение. Поеду-ка на Кипр, авось разбогатею.
Я прилежно трясла сиськами три месяца, но особых капиталов не нажила. Тогда я решила вернуться и заключить перемирие с мужем, жить-то мне не на что было. Но по приезде меня ждало разочарование. За время моего отсутствия благоверный нашел себе пассию и примирения со мной не жаждал…
А я взяла и вышла повторно замуж всем врагам назло! Да только недоглядела — парниша наркоманом оказался. А я беременна, на пятом месяце… Новый статус — жена наркомана, коей я пробыла два года, подкосил меня окончательно. Я подурнела внешне и живо растеряла былую лихость. Положеньице было — хоть в петлю лезь! Ни собственного жилья, ни средств к существованию, двое маленьких детей на руках…
И тогда у меня появилась еще одна мечта — выжить. Просто выжить!
Именно в тот год я и открыла первую фирму интим-услуг. Просто чудом, на последнем издыхании. Ей-богу! Одолжив крупную сумму у едва знакомых людей.
И сейчас, спустя пять лет после открытия первой фирмы, я могу с уверенностью заявить — я выжила! Причем не самым худшим образом. Я смогла купить квартиру, прилично меблировать ее, отложить крупную сумму в банк. И я довольна! И меня нисколечки не смущает род моих занятий.
«Чем же ты довольна, бессовестная? О чем ты думаешь, ведь у самой две девочки растут?!» — возмутится ханжа.
«Тем и довольна, что не придется моим девочкам идти в проститутки. Теперь я в состоянии их обеспечить и оградить от этого», — отвечу я ханже.
Ведь дорога в бордель — короткая, а повернуть назад некоторым и жизни не хватает. Затягивает, как трясина, и не выпускает. Не выпускает замуж, не выпускает на другую работу… А знаете почему? Да потому, что слишком много в этих ночных полетах азарта, слишком много флирта и комплиментов, слишком много разочарований и душевных потрясений, слишком много надежд… Всего слишком. И разве можно сравнить с этой жизнью, кружащей словно карусель, обыкновенную, пусть даже счастливую, семейную жизнь? Нельзя. А службу, обыкновенную службу, на которой малюсенькими шажочками нужно упорно взбираться вверх по служебной лестнице? Тоже нельзя.
А самое большое Нельзя, чего категорически не стоит делать, — так это сравнивать, если уж удалось свернуть с этого пути. А девочки сравнивают, чем, сами того не ведая, роют себе яму…
И придет момент, когда она волком будет выть, уставшая от одиночества и неопределенности, вот тогда до нее дойдет, что сравнения-то были ложны… И вся эта веселая карусель — обманчива. Одиночество, неустойчивая психика, абсолютно искаженные человеческие ценности — вот тот капитал, с которым уходит на пенсию ночная бабочка.
Это воистину страшно. И поэтому я — довольна!
«И ты, прекрасно понимая, что эта работа ведет в никуда… Ты продолжаешь заманивать в свои сети этих глупышек, наживаясь на них! Неужели тебе совсем не жалко их, ведь они не ведают, что творят! Да ты чудовище!» — ужаснется ханжа.
«А торговцу шубами жалко пушных зверьков, невинно убиенных в угоду модникам?» — отвечу я ханже вопросом на вопрос.
«При чем тут это? Разве можно сравнивать человека с животным?!» — вконец разъярится ханжа.
«Нельзя. Хотя бы потому, что человек сам выбирает свой путь. А животное — лишено такой возможности», — отвечу я ханже.
Позвольте, но это правда! Разве сейчас я открыла Америку? Да об этом говорено-переговорено, писано-переписано. Одной «Яме» без двух годков — сто лет!! А «Преступление и наказание» с вечной Сонечкой Мармеладовой? А грустная и поучительная история капитана Шмидта? Да что там! Список можно продолжать бесконечно.
Но все равно приходят, ибо для многих девушек — это единственный трамплин. Другой вопрос, что не каждая может вовремя остановиться. Но в этом моей вины нет.
Лишь единицам, жалкому проценту, удается безболезненно и с пользой оттолкнуться от этого трамплина. Остальные так и стоят годами, словно приклеенные к нему, с ужасом смотрят вниз, но видят лишь пугающую неизвестность…
На самом деле, если считать эту работу отправной точкой, когда других шансов нет, то, трудоустроившись на фирму, девушка имеет большие преимущества.
Она получает заказы, не прилагая к этому никаких усилий: телефонные переговоры за нее ведет администратор, владеющий обширным лексиконом и хорошо поставленным голосом, она имеет квартиру для встреч, охранника на случай опасности, водителя. О какой тогда жалости мы говорим?
Все равно жалко? Тогда давайте немного переиграем ситуацию и вместо главного героя — девочки, начнем жалеть, например, кассира!
«Бог мой, несчастный кассир! Директор магазина — изверг! Полюбуйтесь, несчастная женщина-кассир день-деньской, не вставая с места, обслуживает нескончаемые толпы покупателей, каждый третий из которых — хам, она портит зрение и нервы! А в конце дня этой бедолаге насчитают недостачу, в конце месяца горемычная получит не зарплату — кошкины слезы. И спиваются кассиры, так как жизнь их — беспросветна! А в это время подлый директор набивает мошну! На мыло директора!!!»
Ну как? Попахивает коммунизмом, а?
Но — коммунизм утопия, и все мы, выходцы из бывшего Совка, имели честь лично убедиться в этом. Рожденный ползать — летать не будет, кто был никем — никем и останется, а кассир и дальше будет выбивать чеки…
Грозная старушка «Мулен Руж»
Наконец в залу вошла и сама Эмма Эдуардовна. Она была величественнее, чем когда бы то ни было, — одетая в черное шелковое платье, из которого, точно боевые башни, выступали ее огромные груди, на которые ниспадали два жирных подбородка, в черных шелковых митенках, с огромной золотой цепью, трижды обмотанной вокруг шеи и кончавшейся тяжелым медальоном, висевшим на самом животе.
