«Так и я за бабки, только за свои», — подумала я про себя, и до того мне стало противно, сил нет никаких. Моего престарелого кавалера она называла «мешок с говном», кем он по сути и являлся. Сластолюбивый, нищий «мешок с говном». И чего ради с ним связалась, я даже сама себе не могла объяснить. Да просто так, со скуки!
— А знаешь ли ты, Юляша, как это называется, когда женщины просто от скуки гуляют с такого рода мужчинами? — словно прочитав мои мысли, задала она вопрос.
Стряхнула капли с последней вымытой тарелки, сунула ее в шкаф и выжидающе посмотрела на меня.
— Ну, — поторопила она меня, — так как?
— Как-как — не знаю! — слишком внимательно разглядывая веселенькие ромашки на скатерти, буркнула я. Завертелась на табуретке, то в окошко погляжу, то найду невидимую пылинку на кофточке. Главное, не напороться на ироничный взгляд моей крестной.
— Раз не знаешь, то я тебе скажу, — зычным голосом, словно перед большой аудиторией, провозгласила она. — Это, деточка, называется блядством!
Вот как. Совершенно верно. Тете Ире всегда удавалось найти точное определение каким-либо действиям. Облачить в форму непонятное содержание. Острым, как бритва, язычком, она бросала не фразы — стрелы, попадающие точнехонько в цель.
Так она меня воспитывала.
И нужно признать, довольно-таки успешно. Ни мать, с ее бесконечными попреками, ни бабушка, со своими жалобными уговорами, цели достичь так и не смогли. Я их просто не слышала, и все тут!
Тетю Иру же не услышать было невозможно. По той простой причине, что слушать было безумно интересно.
Крестную я нашла себе сама. Влюбилась, да-да, просто влюбилась в нее с первого взгляда, а точней, с первого слова.
В один прекрасный день приспичило мне позвонить. Телефона у нас тогда не было, и я понеслась по соседям. Тщетно пробегав по этажам в поисках аппарата, я уныло вышла из подъезда: срывалось свидание…
Тут к моим ногам подкатил тявкающий пушистый клубочек. Я присела на корточки и засюсюкала:
— Ой, холесенький, ты чей это?
Вслед за ним несся еще один «клубок», только не тяфкающий, а запыхавшийся от погони. Оказалось — это хозяйка милого создания. Симпатичная женщина средних лет, полная. Самая обыкновенная вроде бы…
Но тут она заговорила. И — и… Я влюбилась! Женщина относилась к тому редкому типу людей, которых просто приятно слушать. Она рассказывала забавные истории о своей собачке, говорила о погоде. В ее больших, зеленых, смеющихся глазах было столько задора и обаяния, что мне стало весело-превесело. Мне казалось, мы с ней давно знакомы, что совсем немногим она меня старше. Ощущение, что вокруг нее сиял нимб! Удивительный человек! Ведь, согласитесь, не каждый день встречаются жизнерадостные взрослые. В основном-то какие они, взрослые?
Озабоченные тетки, вечно спешащие, унылые, совсем не интересные.
В общем — сразила она меня наповал. Окончательно и бесповоротно.
Я попросилась позвонить от нее, но после звонка на свидание так и не побежала. Захотелось остаться с ней, в уютной кухне, с упоением слушая ее красивую речь.
В дальнейшем я ее просто подвергла преследованию. Ходила за ней хвостом, заявлялась в гости, не думая о приличиях.
Да и не знала я, что такое приличия, до встречи с ней! Не учили. Она безмерно удивлялась, как можно быть такой «темной»? Прожить пятнадцать лет на свете и не знать элементарных вещей?
Я ее, конечно, забавляла. Но, забавляясь, она таки вбивала в мою голову: что такое хорошо, а что такое плохо. В конце концов ей пришлось меня покрестить. А то непонятно, ходит за ней сопливая девчонка, кто она?
Максим Горький, например, пишет, что всем хорошим в себе он обязан книгам. А я вот — моей многомудрой крестной.
Многомудрая крестная достала из шкафа две чашки, сняла с крючка над рабочим столом кухни медную джезву.
А пока она готовит кофе, внимательно следя за процессом, чтоб не проворонить ответственный момент снятия напитка с огня…
Позвольте вам наконец-то представиться.
Зовут меня Юля, как вы уже, наверное, догадались. Восемнадцатилетие я отметила совсем недавно. И закрепила это событие выбором весьма необычной профессии. Хотя… А что в ней необычайного? Она древнейшая. Ну, я думаю, вы поняли, о чем я.
Живу я вместе с вечно недовольной мной мамой и старенькой бабушкой в двухкомнатной квартире, на окраине большого города. В доме нашем — непрерывная война. Никак не может смириться моя матушка с моим характером и выбранным мной образом жизни. Бабуля — божий одуванчик, правда совсем-совсем древний одуванчик. Все пытается нас примирить, горемычная. Отца у меня нет. Даже в метрике там, где должны быть его данные, — прочерк. И этот прочерк был очень долго предметом моих детских страданий. Потом ничего, привыкла, даже научилась шутить по этому поводу. И еще один член семейства — рыжий котеночек Пусик. Красавец и умница. Единственный мужчина в нашем «бабьем царстве».
Тетя Ира поставила передо мной дымящуюся чашку.
Я затарахтела о вчерашнем, ибо на ее высказывание ответить мне было нечего.
— Вы ж не знаете, что вчера было! Днем я послала его подальше, а потом вспомнила: он же мне деньги должен! Позвонила ему домой, говорю — сто долларов готовь. Тут по параллельному аппарату голос обманутой женушки:
— Ничего он тебе не должен, считай, что заплатила мне за то, что в спальне, мол, моей, супружеской, кувыркались! Каково, а? Она его еще и защищает! — возмущенно пропищала я.
— А что ты хотела? Женщина прожила с паршивцем двадцать лет. И он для нее уже давным-давно стал родственником. Как правило, после стольких лет брака в таких ситуациях чувствуют вовсе не ревность, как ты думаешь. Это обычный страх потерять кормильца, — объяснила тетя Ира.
Потрогав мокрый нос подбежавшей собачки, я продолжила:
— Я, понятно, не стерпела, зашла к Лехе-соседу, хряпнули коньяка и пошли на разборки.
— Он, поди, и дверь не открыл? — почти утвердительно спросила крестная.
— Да, забздел… А вы откуда знаете?
— А я ж шаман, — шутливо отозвалась она, доставая из холодильника еду для мокроносого пса. А то и нас съест, вон как кружит вокруг!
Шаманом ее называла Любка, дочка. То есть не совсем и дочка. Любаня была дочерью брата первого мужа тети Иры… Поняли? Я тоже не сразу въехала! Так вот, брат бывшего мужа, то бишь родной папашка Любки, вел жизнь развеселую, удалую и бесцельную. Был падок на наркотики и выпивку. И однажды в пьяном угаре и «забецал» Любаню, сам о том не догадываясь. А когда миновало девять месяцев, в один прекрасный или не очень день, он нежданно-негаданно разжился наследницей… Не менее удалая мамашка девочки попросту подбросила ее нерадивому папаше. А папаня вскоре «приказал долго жить», и девочку удочерила его невестка, наша тетя Ира… Итак, тетю Иру мы называли шаманом за ее способность прогнозировать наши романы да и вообще события. И ей чрезвычайно нравилось это прозвище.
