Для того чтоб работодатель выслал нам визу, нужны фотографии, желательно профессиональные. И пока все.
Ну что? То, что мы соблазнились, это ничего не сказать. Мы просто загорелись. В этот же момент мы подписали контракты, дали ему добро делать нам паспорта и понеслись к фотографу, которого посоветовал вездесущий Аркадий Амаякович.
— Знаешь, Галка, пусть там будет даже половина того, что он нам обещал, и то хорошо, — вдохновенно мечтала я вслух.
— Конечно ж хорошо. Непохоже, чтоб он врал! Забавный старикашка, да? — хихикнула подружка.
— Да уж, я его тоже другим представляла, — поддакнула я.
Принеслись по нужному адресу. Но на двери с вывеской «Фото» белела еще одна, поменьше, «Закрыто». Мы решили отложить до завтра, ведь самое главное уже сделано, контракт подписан, а остальное уже детали.
Любовь напала
Возвращаясь домой, увидела возле подъезда моего недавнего знакомого, Максима, сына «мешка с говном».
— Какие люди! — удивилась я.
— Ну я ж обещал прийти еще раз, и вот стою уже два часа, жду, — с улыбкой ответил он.
— А ну-ка, покажи руки! — скомандовала я.
Парень недоуменно протянул руки. А потом как хлопнет себя по лбу!
— Ты о том, что не с пустыми руками приходить! — смеясь, догадался он. — Так я и не с пустыми.
С этими словами он вытащил из внутреннего кармана куртки джентльменский набор: слегка примятую розочку, бутылку шампанского и шоколадку.
— Не фонтан, — говорю, — но брызги есть! И где ты предлагаешь распить это угощение?
Мне было забавно смотреть на него. Он стоял такой трогательный, как-то застенчиво улыбался. Высокий, подтянутый. И такой молодой, стеснительный. Было приятно, как он на меня смотрит своими темно-серыми глазами, обрамленными пушистыми черными ресницами. Не нагло в упор, а украдкой, когда я не смотрю на него. Ну захотелось мне с ним шампанского выпить, и все тут!
Мы бродили по аллее, чуть-чуть захмелевшие. Веселились, валяли дурака. Он забегал чуть вперед и начинал копировать походки прохожих. Давно я не развлекалась таким образом. От смеха просто мышцы на лице сводило. И с ним я себя чувствовала легко и беззаботно. Но, конечно, понимая, что это наверняка первая и последняя прогулка. Слишком уж он молод, скорей всего серьезно не отнесется. А я захочу видеть его часто, может, слишком часто. Сама не знаю почему, но мне было хорошо-хорошо.
День пролетел незаметно. Нужно было домой, собираться на работу.
Только мне совсем не хотелось идти туда. Я давно не ощущала такого бесшабашного счастья в душе, что казалось, попади я сейчас в наш «вертеп», больше такого не испытаю.
— Максим, мне нужно идти уже, — с грустью сказала я.
— Ну почему, время ж еще детское!
— Мне нужно на работу. Я работаю, Максим. Стриптизершей, — решила сразу сказать ему правду.
— Ничего себе! Я тоже работаю, машины мою. Не фонтан, но брызги есть, — повторил он мои слова. — А ты не хочешь прогулять сегодня?
— Если даже хочу, не выйдет, — покачала я головой. — Меня тогда оштрафуют — это в лучшем случае. Могут даже выгнать.
— Но это же хорошо, если выгонят! Ты такая красивая, зачем тебе эта работа? — с надеждой в голосе спросил мальчишка.
— А там некрасивых и не берут. Кто ж на некрасивую клюнет? — цинично ответила я, видя, как ему это больно слышать.
— И вообще, что ты так смотришь? Повеселились — и ладно, больше с тобой нам не по пути… А ты уже что-то намнил себе, уже задаешь глупые вопросы. Ты меня видишь второй раз в жизни, а уже хочешь, чтоб я там не работала! Насмешил! — гневно заявила я этому дурачку.
Нет, не то чтоб дурачок, просто объяснять ему, почему мне необходима эта работа, не было желания. Да и разве поймет? Он из вполне благополучной, среднего достатка, семьи. Вряд ли поймет, как мне хотелось стать самостоятельной и вырваться из этого ада, каким для меня была жизнь в доме с матерью…
— Я не говорю тебе, — зачастил он. — Мне просто неприятно, что такая, как ты, работает в таком месте. А вижу я тебя не во второй раз. Два месяца назад я мыл машину отца и нашел твое фото. И поверь мне, я сразу влюбился. Я даже спать ложился с фоткой!
— Ладно, пустой это разговор. Слишком уж ты мал и глуп и не видал больших за…уп! — куражилась я, хотя, признаться, меня он очень растрогал. — На этом давай попрощаемся, некогда уже.
— Пока, — тихо сказал Максим.
— Пока! — бросила я, забегая в подъезд.
Неродная дочь…
Пришла, скинула туфли и, наплевав на работу, заснула. А, будь что будет! Спать хочется…
В девять вечера мать начала будить меня.
— Ты на работу думаешь идти? — с раздражением спросила она. — И давай деньги, пришли квитанции на квартплату…
Я вскочила, наспех умылась и вызвала такси. Жду десять минут, жду двадцать: нет машины. Тогда я, решив, что это знак судьбы, вместо работы пошла к тете Ире. У меня так язык чесался, так хотелось рассказать о предстоящей поездке, о прогулке. Все равно оштрафуют, так хоть ночь отосплюсь.
— Кому ж не спится в ночь глухую? — раздался из-за двери голос моей неунывающей крестной.
— Я! — весело отозвалась я.
— Ах, это же само Чудовище пожаловало, ну проходи! — пригласила она меня, распахнув дверь. Замахала руками на разбушевавшуюся собачку Боню, выполняющую свой святой долг охранницы.
Усевшись на кухне, я хотела начать рассказ о поездке, но крестная опередила меня:
— Юлька, — загадочным тоном начала она. — Я сегодня позвонила Светочке…
— Опять жалуется! — возмущенно перебила я. — Ну когда это кончится? Зачем она меня только рожала?
— Вот об этом я и хочу поговорить с тобой. Только отнесись к этому правильно, пожалуйста. Светка тебя удочерила! — с ходу ошарашила меня крестная.
— Это она сказала? А я и не удивляюсь, я это и так чувствовала. Чуяла подвох, чуяла! — с чувством отозвалась я.
— Она мне это рассказала с одной целью, чтоб тебя вразумить. Может, после этого ты по-другому на нее посмотришь. Ведь теперь, зная, что она не родная мать, ты уже не станешь ждать от нее понимания. Слишком вы разные…
Она остановилась, насыпала собачке еду.
— Но ты теперь должна чувствовать к ней хотя бы благодарность, — чуть погодя продолжила она. — Я надеюсь, сейчас не случится обратной реакции? Ты скандалить не побежишь?
— Не побегу. Знаете, если честно, я рада. У меня камень с души упал. Я ее так всегда стеснялась, а сейчас, узнав, что мы не родные, я спокойней к ней стану относиться, — обалдело ответила я.
Тетя Ира села за стол, наблюдая за моей реакцией, наверное.
— А кто моя настоящая мать, она сказала? — осторожно поинтересовалась я.
