— Та тогда и меня отправит! — попыталась отмахнуться я.
— Я думаю, тебе поставит, — утвердительно покачала головой девушка.
— Любитель новеньких? — хихикнула я.
— Скорей, стареньких, — ухмыльнулась Машка. — Ты чего, идиотничаешь или не узнала? Это ж Кириякос.
У меня сердце подпрыгнуло и тут же заухало с бешеной силой. Как? Эта спина не может быть его спиной! Это какая-то толстая спина и женоподобная задница! Кириякос стройный! На ватных ногах я подошла к бару.
— Кириякос, — тихо позвала я, тронув его за локоть.
Мужчина резко развернулся и уставился на меня широко открытыми глазами. Бог ты мой! Конечно, это он! Но почему он так поправился? А все равно красив…
— Юлия, моя маленькая, — неотрывно смотрел он на меня как-то тревожно. — Ты приехала ко мне?
— Да, Кириякос, я приехала к тебе, — я взяла его за руку и сильно сжала.
— Я знал, я знал, что ты приедешь, — быстро проговорил он. — Я ведь все время ждал, тебе говорили?
— Нет, я не знала, я только третий день тут, — на глазах у меня выступили слезы. — Я думала, ты забыл меня…
— Нет! — воскликнул он неожиданно громко, и глаза его гневно сверкнули. — Как я могу забыть тебя, ты ж моя любовь, — понизил он голос, проникновенно глядя на меня.
Я в смятении смотрела на него, не в силах понять, что же изменилось в нем. Что-то не так… А что?
— Кириякос, ты будешь ставить стакан? — Возле нас возникла худенькая фигурка барменши.
— О, да! Конечно, — согласно закивал он. — Пойдем за столик, пойдем.
Мы уселись в уголке, я смотрела на него и не узнавала. Он так сильно обнимал меня, по щекам его текли слезы.
— Я не верю, маленькая, ты приехала ко мне, — снова и снова повторял он. — Ты ж теперь не уедешь? Ты останешься со мной?
— Нет, я приехала только к тебе, — целуя его, отвечала я.
— Я так ждал тебя, ты можешь узнать у Марии! — показал он пальцем в сторону бара. — Она скажет! Я никому больше не ставил стаканы! Я приходил только потому, что знал, моя любовь вернется сюда…
Я, как завороженная, смотрела на его пальцы. Они были унизаны странными перстнями. Явно копеечными, медными, старинными. Вкупе с располневшими пальцами зрелище это представляло жуткое.
— Кириякос, расскажи мне о себе, как ты жил это время? — перебила я его сбивчивую речь. — Ты изменился…
— Юлия! — отрывисто произнес он, а потом зачастил, глаза его были постоянно расширены. — Я болел, долго болел, мои родственники положили меня в специальную клинику, и я должен принимать лекарства, по времени, понимаешь? Должен! Мне нельзя пропускать ни одного раза.
— Ты принимаешь гормоны? — Я ровным счетом ничего не понимала. — Чем ты болеешь?
— Ерунда! — вдруг захихикал он. — Ты теперь со мной, и мне не нужно будет принимать лекарства. Я знаю, я сейчас толстый, но я стану прежним!
— Я люблю тебя в любом виде, — неуверенно произнесла я.
— Ой! — неожиданно встрепенулся он. — Я забыл рассказать тебе одну вещь!
Говорил он быстро, суетливо, перемежая английские слова с греческими, я с трудом улавливала суть.
— Месяц назад я гулял со своим доберманом в горах. И нашел вот это! — Он с ликующим видом продемонстрировал свои «великолепные» кольца. — Любовь моя, я должен подарить тебе что-то из этой коллекции!
Он взял мою руку и начал с улыбкой разглядывать.
— Нет, как же я забыл! — сжав мои руки и глядя в глаза, тихо произнес он. — У тебя же такие тоненькие пальцы…
Я сидела ни живая ни мертвая. Это похоже на бред сумасшедшего!
А Мария тем временем все подносила и подносила мне новые напитки.
— Любимая, — задумался он. — Помнишь, я дарил тебе кольцо? Ты сохранила его? — вполне вменяемо спросил он.
— Нет, — покачала я головой, — мой муж выкинул его в реку…
Глаза Кириякоса опять расширились.
— Проклятый подонок! — пробормотал он. — Ну ничего, завтра же я принесу тебе новое кольцо, еще лучше!
Я молча кивала головой. Тут он вдруг встрепенулся, глянул на часы.
— Мне пора, Юлия, мне нужно принимать лекарства, — жалобно произнес он.
— Иди, конечно, — тихо ответила я, предчувствуя что-то очень нехорошее.
— Но ты обещай, что ты будешь ждать меня, обещаешь? Ты не будешь пить напитки с другими клиентами? Ты ведь ко мне приехала? — частил он.
Я ошалело кивнула. Он стиснул меня в объятиях и как-то молниеносно растворился. В недоумении я присела к барной стойке.
— Машка, дай пива, — позвала я барменшу.
— Ну как тебе? — спросила девушка, открывая бутылку «Калсберга».
— Я не знаю… Он совсем другой, Машка, вроде он, но не он, — я вопросительно уставилась на девушку. — И он убежал, не рассчитавшись по бару…
— А он теперь и не рассчитывается, — ответила Мария. — Христакис высылает счет его родителям…
— Почему? — не желая видеть очевидное, спросила я.
— А потому, что он невменяемый! — припечатала Машка. — «Кукушки» разлетелись у пацана.
— Как же так? Расскажи мне, пожалуйста, — попросила я девушку.
— Да что говорить, жутко! Как я поняла, он сильно присел на наркотики, его положили в клинику… Залечили, видать, — пожала плечами Мария. — После твоего отъезда он не приходил сюда примерно год, а когда все-таки зашел, то был уже такой, как сейчас… Все время садился в этот угол, брал бутылку пива и молчал. Не знаю, обрадует это тебя или нет, но никому из девочек не поставил он стакана за это время… Отвечал всегда: «Я жду свою девочку, она скоро приедет»…
— Да как же это может радовать! — вздохнула я. — Как ты думаешь, я виновата в том, что случилось с ним?
— Конечно, — как гиена улыбнулась она. — Более того, ты должна понимать, что испортила жизнь не только ему… У него есть жена, двое детей. Он иногда сидел в этом углу по шесть-семь часов, не вставая. За ним приходила мама, очень плакала, уговаривала пойти домой…
— Выходит, он тихо помешанный стал? — не поддаваясь на провокацию, спросила я.
— Не всегда. Он иногда такое вытворяет! Как ребенок, причем капризный и своевольный… Очень любит, например, тихо подкрасться к клиенту и подложить жвачку под задницу, — продолжила она с упоением, — и никто его выгнать отсюда не может. Он тогда разъяряется, швыряет бутылки, окурки… Я его боюсь в такие моменты.
— А Христакис? Неужели он ничего сделать не может?
— Сначала пытался, но его ж семью все боятся… Кто такой Христакис по сравнению с ними? Мафия местная, понимаешь? Его родители убедительно попросили Христакиса позволить их сыну посещать это заведение, если он вообще хочет чтоб заведение работало дальше. Вот так-то. Пришлось нам смириться с присутствием этого дурачка…
