Вспоминать жутко и противно. Я чувствовала себя настолько унизительно нищей, что мне абсолютно не хотелось выходить на улицу. Мне казалось, все вокруг знают, как я до этого жила и во что теперь превратилась моя жизнь. Если я и выходила, то старалась не смотреть вокруг, чтоб, не дай бог, никого не встретить и чтоб, не дай бог, никто не спросил: как дела? А если я все же на кого-то случайно натыкалась, я пробегала пулей, на ходу сообщая, что некогда, опаздываю…
Дом так и не вышло достроить, потому ютились мы вчетвером в маленькой спальне. Кроватку детскую приткнуть было негде, поэтому спала маленькая Кристиночка на двух креслах, составленных вместе. Недостроенный дом, который я не имела возможности навещать, потихоньку разворовывал Коля. А когда я все-таки обнаруживала пропажу — то сенсорной печки, то стройматериалов, он разыгрывал целые пьесы, рвал на себе волосы, делал вид, что сейчас побежит в милицию писать заявление… И я ведь прекрасно понимала, кто вынес. Но сил и желания что-то доказывать совершенно не было…
А еще он повадился воровать у меня карточку, на которую государство переводило пособие на ребенка… И таких «а еще» было миллион, только сил справиться со всем этим совсем не осталось. Ребенок был еще совсем крошечный, пойти на работу, чтоб хоть как-то отвлечься, я не могла, потому что мать наотрез отказывалась сидеть с ребенком. О том, что свекровь поможет, можно было и не мечтать, они сами еле сводили концы с концами, ей нужно было работать…
Но были и радостные моменты. Аришка очень радовалась тому, что у нее есть сестренка. Она даже в роддом принесла конфеты и куклу и очень удивлялась, что девочка не хочет конфет! А когда ее развернули и уложили на кровать, она удивленно принялась разглядывать младенца. Тихонько потрогала крошечный носик, пощупала ушко, волосики.
— Мама, мама! — восхищалась она. — Это ж ежик, смотри! А это иголочки! — смеялась она, трогая маленькие торчащие волосики девочки.
Почти каждое утро я просыпалась от того, что Арина стоит надо мной и с замиранием сердца ждет, что я проснусь.
— Мама, спасибо тебе большое, что ты Ежика родила! — каждое утро благодарила она меня. — Такого ма-аленького, добренького!
Так к ней и приклеилось это забавное прозвище — Ежик. И в эти моменты я понимала, что несмотря ни на что поступила правильно.
Дом, естественно, никто не достроил. Я, сидя дома с грудным ребенком, могла только догадываться, чего ж еще не досчитаюсь, если приеду посмотреть. Поэтому ехать туда совершенно не хотелось. Я стала настолько равнодушная, мне, наоборот, почему-то хотелось взять и распродать все, совсем все, что напоминало мне о прежней жизни! Я продала за бесценок мебель, вместе с ней и латуневые статуэтки, подсвечники. Тогда мне ничего не было жалко!
Той зимой я и написала свою первую книжку. Конечно, скорей для того, чтоб отвлечься. И конечно, для того, чтоб мои дочки смогли прочесть о моей жизни. Описывая события давно минувших дней, я как бы отвлекалась от реальных будней…
А весной, когда Ежику исполнилось семь месяцев, я наконец выгнала Колюню на хрен! Выставила недостроенный дом на продажу, не понимая, что ж я буду делать с этими копейками… Как я и предполагала, цены на недвижимость упали даже не вдвое, и продала я этот дом всего за пятнадцать тысяч долларов, а продавала квартиру тогда за шестьдесят. Не продать его было нельзя, потому что Коля и его дружки дорогу туда знали хорошо и внаглую разбирали его по кирпичикам, а достраивать его мне совершенно не хотелось. Как же досадовала моя матушка, и я в миллионный раз корила себя за то, что поддалась ее глупым требованиям и не настояла на своем! И ведь знала, прекрасно знала, что, если чуть подождать, я смогу купить две квартиры на эти деньги!
Но дело было сделано, на руках эти несчастные пятнадцать штук, и квартиру на них уже не купишь, потому что она стоила примерно двадцать пять. Наверное, Провидению было угодно лишить меня всего. Быть может, слишком досадовал Рома, что мне осталась эта квартира, не знаю…
А дальше… Знаете, что было дальше? Я, наверное, совсем разучилась думать. Или просто мне настолько хотелось побыстрей вырваться из этого ужаса, что я решила потратить эти деньги на какой-либо бизнес, лишь бы чем-то заниматься, лишь бы был повод сбегать из дома, оставляя малышку на попечение матери…
Вы, наверное, уже догадываетесь, что эти последние деньги я лихо просрала, до копейки! В конце концов, в свете последних событий — это просто тенденция!
Я почему-то возжелала открыть бикини-мойку… И по-«богатому», сразу оплатила полгода аренды! И это предприятие с треском провалилось. Я не знаю, это, ей-богу, необъяснимо было. Меня просто волокло и волокло, как будто черти толкали делать немыслимые глупости! Но ведь правда, раньше я всегда отличалась здравомыслием. Раньше… А в какой момент меня понесло? После развода с Ромой? Да нет, скорее раньше… Я б и не развелась с ним, если б со мной все было в порядке. Что-то не так со мной… А может, это порча?
Зато кому уж мои неудачи доставляли удовольствие, так это Роме. Узнав от матери, что мое очередное предприятие накрылось «медным тазом», он, как ни в чем не бывало (вроде как не в курсе событий), позвонил мне с рацпредложением.
— Слышишь, а ты думаешь ремонт делать? — деловито поинтересовался он.
— Думаю-думаю, — буркнула я.
— А когда? — настаивал он. — Тебе не противно в таких условиях жить? А дети? Тебе не стыдно?
— Не сейчас, немного позже, — чувствуя себя неимоверной сволочью, ответила я.
— А чего? Чего позже? Давай сейчас! У тебя остались деньги, должны ж остаться, — не отставал он. — Давай даже скинемся пополам.
— Да нет у меня уже денег! — в отчаянии воскликнула я. — Нет!
— Как нет? — картинно изумился он. — Ты ж продала квартиру за шестьдесят штук!
— Вот так нет! — заорала я. — Чего ты достаешь меня? Знаешь же прекрасно, что денег у меня не осталось!
— Ну, молодец! — злорадно хохотнул он. — Я, значит, оставил ребенку квартиру, а ты за год просрала ее с наркоманом! Умница!
— Может, потому и просрала, что тебя «жаба» давила слишком!
— Ну ладно, чего ты нервничаешь! Зачем тебе квартира, действительно? — продолжал издеваться он.
— Ничего, куплю я квартиру, — уверенно произнесла я.
— Да как ты ее купишь? — с наигранным участием спросил он. — Сейчас такие цены… Жалко, конечно, ребенка без жилья оставила.
— Не знаю как, но куплю, вот посмотришь.
Я положила трубку и задумалась. Да, я потеряла многое. Но я жива, здорова, у меня растут две дочурки-красавицы… Значит, что-то я сделала не так, раз Провидению угодно было лишить меня всего. Зато я очень многое переосмыслила, я повзрослела…
А знаете, когда человек вот так, как я, теряет материальные блага, мудрые евреи говорят: «Спасибо тебе, Господи, что взял деньгами!»
