Выражение его лица подтвердило предположения Доун, что Фрэнк выступал в качестве приманки.
— Почему же ты остался?
— Мне понравилось. Я подкачал мускулы, у меня все неплохо получалось, и впервые в жизни никто не смеялся надо мной, не называл бездельником. Ну и… Брейзи… — Он сглотнул комок.
Доун вздохнула: вот бы Брейзи ворвалась сюда, немедленно, сию минуту! Больше им не на кого рассчитывать. Брейзи всегда приходила на выручку.
Девушка почувствовала тяжесть в груди.
— Иона воспользовался тем, что ты потерял смысл жизни. Он дал тебе цель.
Фрэнк предупреждающе на нее взглянул — они приблизились к запретной теме. Доун мгновенно умолкла.
Они постоянно напоминали друг другу об осторожности, хотя Эва, как ни странно, не предпринимала никаких попыток проникнуть в разум дочери. Удивительное поведение для вампира! Возможно, темная тварь могла считывать информацию, лишь заглянув жертве в глаза.
Доун перебрала в уме тысячи вопросов и остановилась на одном из самых для нее важных.
— Зачем ты сохранил снимок, сделанный на месте убийства Эвы?
Фрэнк помрачнел.
— Каждый раз, когда я пытался утопить горе в бутылке, передо мной лежала фотография Эвы. Я думал, что должен был спасти жену, бранил себя на чем свет стоит! Теперь-то мы знаем: перед нами разыграли паршивый вампирский спектакль. А я-то, дурак, считал, что Эва действительно погибла, и всякий раз, собираясь выбросить фотографию, чувствовал себя виноватым. Рука не поднималась… Все равно что выбросить ее саму… Я не мог. — Он виновато посмотрел на дочь. — Не могу.
Доун и сама долго цеплялась за воспоминания об Эве. Но простить мать и принять обратно как ни в чем не бывало — кощунство!
— Тебя же допрашивали по делу об убийстве, — сказала она. — Разве ты из-за этого не злишься? Тебя могли упечь в тюрьму, а то и похуже…
— Она сказала, что продумала все детали. У меня не возникло бы никаких проблем с законом. Я оставался вне подозрений.
Благодаря Слугам Подземелья. У них же имелись свои люди в полиции? Наверняка имелись.
— Такая забота и предусмотрительность, конечно, искупает ее вину! Все в ажуре…
— Прости… — Он смотрел на дочь с нескрываемой жалостью. — Прости! Тебе пришлось столько вынести.
Глубоко пораженная, Доун не могла вымолвить в ответ ни слова.
— Прости, — повторил Фрэнк. — Это я виноват в том, что ты выросла, ненавидя себя, и развила в себе склонность к саморазрушению. Я так старался тебя защитить, так не хотел, чтобы ты походила на мать! Я научил тебя ненавидеть, верно? Я привил… — Он замолчал, подбирая нужное выражение.
— Комплекс неполноценности?! — взорвалась Доун. — Да ты любил мертвую Эву сильнее, чем меня! Только об этом я и думала большую часть времени. Но… — Она махнула рукой. — С этим покончено, Фрэнк, не беспокойся.
Он вопросительно посмотрел на дочь.
«Ты уверена?»
Она ответила твердым взглядом.
«Абсолютно».
— Ты росла не с отцом, а с отвратительным пьяницей.
Едва слышно щелкнула дверь. Доун сразу насторожилась. Фрэнк даже головы не повернул.
На пороге стояла Джулия с дротиками наготове. То есть Доун надеялась, что это были дротики. Тем не менее она сдержалась и не прыгнула с кулаками на телохранительницу. Вслед за Служанкой — у Доун не осталось сомнений относительно статуса Джулии — в комнату неторопливо вплыла Эва, шурша модным нарядом. Актриса выглядела сногсшибательно, но в ее позе чувствовалось напряженное ожидание.
Доун равнодушно на нее смотрела, невозмутимая как скала.
Эва откашлялась и примирительно сказала дочери:
— Брейзи не переставая звонит тебе на сотовый.
Вероятно, она хочет узнать, какое отношение к ним обоим имеет Брейзи? Похоже, Эва их подслушивала.
— Мне надо с ней поговорить, — ответила Доун. — Возможно, у нее есть новости о Кико. Кстати, могла бы… Впрочем, тебе это неинтересно! Ты же покойница.
— Уже нет, Доун, — отозвалась Эва, по-матерински ласково. В глазах ее мелькнуло беспокойство: не прячется ли Кико где-то поблизости? — Ты же понимаешь, я не могу тебе отдать телефон.
— Отчего же? Потому что я твоя пленница?
— Ты неправильно судишь о ситуации.
Дочь презрительно расхохоталась. Лицо Джулии исказила такая жуткая гримаса, что Доун умерила веселье.
— Хорошо. — Она метнула на Фрэнка выразительный взгляд. «И ты еще веришь этой женщине?» — Будем считать, я — «гостья». Благодарю за радушный прием! Очень впечатляет!
Теперь на Фрэнка посмотрела Эва — ни дать ни взять опечаленные родители, незнающие, как справиться со своевольным чадом.
Доун рассвирепела. Отец стушевался, видя ее гнев.
— Значит, ты не хочешь, чтобы я поговорила с Брейзи? — спросила она с вызовом.
— Нет-нет, что ты! — Фрэнк опустил голову. — Хочу.
Эва перешла в наступление.
— Фрэнк?!
— Не лезь не в свое дело, — заявила Доун. — Брейзи — самое лучшее, что было в его жизни, если вспомнить все-все события, включая твое трогательное воскрешение из мертвых.
Тут голос подала Джулия. Половина ее лица, изувеченного в драке с Другом, представляла теперь сплошную ссадину, покрытую подсыхающей коркой крови.
— Эва могла бы стать королевой Подземелья! Но ей нужны только вы двое.
— С ума сойти! — Доун тут же перенаправила свою ярость на Джулию. — А мне нужны копи царя Соломона! И пост губернатора в Техасе. Я хочу, чтобы красавицы всего мира бегали вокруг меня, нацепив ослиные уши. Впрочем, больше всего я мечтаю вырваться из этой чертовой дыры вместе со своим отцом! Как думаешь, исполнится мое желание?
Джулия подняла пистолет и направила его на Доун, но Эва выбила оружие из рук Служанки.
— Прошу прощения, извините меня, — торопливо пробормотала Служанка, склонив голову.
Эва взволнованно протянула к дочери руки.
— Вот увидишь, как сильно я вас обоих люблю! Да, понадобится время, чтобы принять и осознать… Я сделала единственно правильный выбор для нашей семьи!
— Эва, ты же планируешь превратить нас в подобие Робби, этого развратного мальчишки! Тоже мне, коллеги-знаменитости выискались. И не уверяй меня, что это вершина блаженства!
— Но…
— Убирайся! Вон!
Задохнувшись от удивления, Эва в нерешительности замерла на ступенях. В следующую секунду она взяла себя в руки.
— Ладно. Я ухожу, а вы пока отдохните. День выдался странный и тяжелый.
И она вышла, шурша нарядной юбкой. По-прежнему не смея поднять головы, Джулия закрыла за ней дверь, а Доун уселась на пол рядом с Фрэнком.
