Чуть дальше Каноп, описанный Страбоном в его «Географии»: «Город расположен в ста двадцати пяти стадиях от Александрии; его название напоминает о кормчем Менелая Канобе, который умер именно здесь. Несомненно, самый любопытный спектакль – лицезрение толпы, которая во время восхвалений или великих собраний спускается из Александрии в Каноп по каналу: днем и ночью лодки, нагруженные мужчинами и женщинами, следуют под звуки инструментов туда без отдыха; в это время в Канопе даже постоялые дворы, которые прилегают к каналу, предлагают всем и каждому те же возможности, чтобы попробовать двойное удовольствие – танца и хорошего стола».
Сводни, сутенеры, договоры
Один из персонажей комедии Теренция «Девушка с Андроса» так описывает путь проститутки:
Сперва она вела тут жизнь стыдливую,
Суровую и скромную; тканьем себе
И пряжею искала пропитания;
Но после появилися влюбленные
С посулами и платою, один, другой.
Все люди склонны к наслажденью от труда
Спуститься: принимает предложение,
А там уже берется и за промысел.
Это – та правда, в которую хотели верить римляне, покупающие любовные утехи. Что работа для проститутки – удовольствие и что она занимается ею из лени, чтобы избежать более утомительного труда. На самом деле проститутки вообще редко имели возможность выбора.
Значительная их часть была рабынями (или юношами-рабами), проданными в лупанарии в возрасте 14 лет, а иногда и раньше. Число уличных проституток пополняли вольноотпущенницы, с детства угождавшие хозяину и не знавшие никакого другого ремесла. Часто сам же отпустивший их на свободу хозяин становился их сутенером.
Если же нет, на улице их ждали сутенеры и сводни, готовые предложить свои услуги… и забрать большую часть заработанных денег. Однако отказываться от их помощи, особенно для начинающей проститутки, было не благоразумно. Они хорошо знали свое дело и могли легко обеспечить ее клиентурой.
Служанка одной куртизанки из комедии Плавта так рассуждает о ремесле своей хозяйки и ее сводни:
Хорошей сводне надо обладать всегда
Хорошими зубами. Если кто придет,
С улыбкой встретить, говорить с ним ласково;
Зло в сердце мысля, языком добра желать;
Распутнице ж – похожей на терновник быть.
Чуть притронется – уколет или разорит совсем.
Оправданий ей не надо слушать от любовника:
Оскудел – его в отставку за плохую службу, прочь!
Любовник истинный лишь тот, кто своему именью враг,
Люби, пока имеешь; нет – другого ремесла ищи,
Спокойно место дай другим, что дать еще имеющим.
Пустого стоит тот, кто, дав, не хочет тут же вновь давать.
У нас любим лишь тот, кто дал, да сразу и забыл про то.
Кто дело губит, бросивши дела, – любовник истинный.
Здесь, конечно, слышен голос автора, не могущего воздержаться от нравоучений.
Хорошая сводня действует как психолог-манипулятор и может легко обработать клиента:
Словно рыба ведь любовник сводне! Только свеженький
В дело годен, много соку в нем и много сладости,
И готовь его, как хочешь – жарь, вари, повертывай.
Он охоч давать, податлив к просьбе, есть откуда взять.
Сколько дал, каков убыток, не смекнет; забота вся —
Как бы угодить подружке…
Но она так же может «обработать» и проститутку, поставить ее в зависимость от себя, внушить, что та перед ней в неоплатном долгу. И девушка вынуждена отдавать ей почти весь заработок. Не мудрено, что она требует дорогих подарков: ей нужно расплатиться с долгами и свести концы с концами. Клиенты же видят только одно: жадность.
Прежде чем успеешь ты одно отдать,
Как сотни новых требований ждут тебя:
То золото пропало, то разорван плащ,
То куплена служанка, то серебряный
Сосуд, а то старинный бронзовый, кровать
Роскошная, иль греческие шкапчики,
Иль… Что-нибудь всегда давать приходится
Влюбленному, всегда в долгу у девки он.
Куртизанка могла заключить с клиентом настоящий договор, в котором указывалось, каких услуг от нее ожидают и чего она делать ни в коем случае не должна. Такой договор подписывают Диабол с Филенией в пьесе Плавта «Ослы»:
Другого никого не сметь пускать к себе,
Не выдавать за друга и защитника
Иль за любовника подруги: только ты,
Для всех других должны быть двери заперты,
На двери сделать надпись: место занято.
На письма не ссылаться приходящие,
Ни писем, ни табличек восковых не сметь
В дому держать. Картина ль есть опасная —
Продать. На устранение четыре дня
С получки денег сроку, а не сделает,
Тогда твоя тут воля: хочешь – можешь сжечь.
Писать не сметь – чтоб воску в доме не было.
Гостей не звать – имеешь право звать лишь ты.
А в позванных глазами не стрелять никак,
А если взглянет, пусть ослепнет тотчас же.
Вино из одного бокала пить с тобой;
Пусть принимает от тебя; она ж начнет,
Ты – после; чтобы смыслила, как ты, она,
Не больше и не меньше…
Ни в чем не даст пусть места подозрениям:
Ноги ногой своею никому не жать,
Вставая, и на ложе ли ближайшее
Всходя, с него сходя ли, никому руки
Не подавать, колечка не давать смотреть
И не просить ни у кого, чтоб он ей дал.
Игральные же кости одному тебе
Пускай подносит; бросивши, не сметь сказать:
«Твои»: пускай зовет тебя по имени.
Пусть молится богиням исключительно,
Отнюдь не богу; если ж благочестие
Найдет такое, скажет пусть тебе о том,
Ты богу и помолишься о милости.
Кивать, моргать, подмигивать чужим нельзя.
Когда погашен ночью свет, во тьме она
И шевельнуться не должна…
Словечком не обмолвится двусмысленным,
Пусть говорит она лишь по-аттически.
Начнет ли кашлять, попросту пусть кашляет,
Не так, чтоб показать язык кому-нибудь;
Прикинется, что из носу течет, – ты сам
