— Твой спутник еще не дрался с гномами. Если он хочет попробовать…
— В этом нет необходимости, — прервал я. — Так берешься передать эти слова? За ту услугу, что я вас просто… пощажу. И не заберу это золото. Не только вместе с телегой, но выпотрошу и все ваши карманы. И сумки. И пояса. И в башмаках поищу… Думаю, лучше всего бросить ваши тела в огонь. Когда все сгорит, можно будет собрать немало выплавленного золота среди пепла.
Вожак задумался, наконец сказал нехотя:
— Ладно, передам. Сэр Ричард Длинные Руки начинает отдавать долг.
— Вот и договорились, — сказал я, — теперь скажи, где мы находимся, и мы пойдем своей дорогой, а вы потащите краденое своей…
Один из гномов сказал с достоинством:
— Это не краденое!.. Это награбленное!
— Ох, ъ я. — Но я из тех стран, где за награбленное дают больше, чем за просто краденое. В смысле, дают по голове палкой. Так что это за страна?
Вожак сказал сварливо:
— Угейл, как это не знать?
Я оглянулся на Гендельсона. Тот выглядел потрясенным, а потом и вовсе в изнеможении опустился на землю. Гномы быстро собрали с земли золото, кое-как заделали щель и потащили тележку дальше к лесу. Мы видели, как они исчезли между деревьями.
Гендельсон сидел на земле, похожий на коровью лепешку. Я навис над ним, потребовал:
— Где этот Угейл?.. Куда нас занесло? На какой край света?
Он поднял бледное исхудавшее лицо.
— Почему вы их не убили, сэр Ричард?
— Зачем? — ответил я зло. — Они вам в суп плюнули? Или тоже пограбить захотелось?.. Вор у вора?.. Что за страна Угейл? Вы мне ответите или мне придется вышибить это из вас?
Меня трясло от ярости, я ухватился за рукоять меча. Сейчас я рассеку эту тупую жирную рожу так, что разлетится на две половинки…
Гендельсон отшатнулся:
— Умоляю, сэр Ричард!.. Не о жизни прошу… надо в Кернель… там ждут!
В глазах была красная пелена гнева. Я с трудом попал мечом в ножны, повторил:
— Что за Угейл?
Он покачал головой.
— Сэр Ричард, почему вы решили, что я знаю?
— Но это очень далеко от Зорра? — потребовал я. — Все-таки вы должны знать хотя бы десяток королевств поблизости?.. Ближайшую сотню соседей?
Он кивнул, сказал дрожащим голосом:
— Вы угадали… Я по долгу службы как раз знаю все окрестные королевства. Но Угейла среди них нет.
— Нет?
Он вздохнул:
— Даже ничего похожего.
— Может быть, — сказал я, — какое-нибудь прежнее название?
Он снова покачал головой.
— Здесь нет прежних названий… Это на Юге развалины древних городов, там могут помнить старые названия. Здесь же все было заселено недавно. Раньше людей здесь не было…
Наступило долгое — тягостное молчание. Потом догадка ударила в череп, как падающий болид. Я хлопнул себя ладонью по лбу.
— Так это же людей не было!.. Но гномы — были!.. Эльфы — были. Чего мы решили, что гномы должны знать… тем более называть свою землю человеческим именем?
Он уставился на меня бараньим взором, потом в свиных глазках чуть просветлело. Кивнул, с кряхтением поднялся.
— Да, это должно быть верно. Мы должны отыскать людей.
Его шатнуло, но устоял, сделал пару шагов, остановился, оглянулся. Я не шелохнулся, сказал саркастически:
— А кто вам сказал, что надо идти в ту сторону?
— Никто, — ответил он. — А вам кто-то сказал, что лучше стоять?
— Надо идти сюда, — сказал я и пошел в противоположную сторону. Когда я оглянулся, он ковылял позади.
Мы держали направление на тот город, что увидели еще из леса. Мне, правда, хотелось заглянуть и в те руины, где поселился дракон и откуда гномы наворовали столько золота. Кроме золота, там наверняка много дивных вещей, которые гномов просто не заинтересовали. Например, старинные книги. Все могло уцелеть, ведь дракон с виду матерый, дышащий огнем, а такими становятся, только прожив много сотен лет. Так что неразграбленные развалины могут таить в себе немало тайн…
Но мы шли и шли всю ночь. Половинка луны с черного звездного неба озаряла весь мир волшебным призрачным светом. Гендельсон достал тонкие ломтики жареного мяса, мы ели на ходу и все заставляли свои опухшие ноги двигаться, жить, нести наши задницы дальше к городу, который теперь казался таким дивным, необычным, спасительным.
Гендельсон всю дорогу молчал, только на коротком привале сказал с отвращением:
— Вам придется отвечать перед инквизицией!
— Да я вроде бы уже ответил, — сказал я медленно.
— Да? — спросил он. — А за ваш странный союз с гномами?
— Почему союз?
— Я слышал! Вы отдаете какой-то долг какому-то вождю гномов!.. Вы служите ему! Что на это скажет Святая Церковь?
Я буркнул:
— Отдать долг — это еще не значит служить.
— Все равно, — заявил он с непреклонностью. — По возвращении в Зорр я расскажу все. Гномы… это не люди! Господь покарал их за какие-то грехи!
Я поморщился.
— Вообще-то я слышал другую историю. Ленивая Ева не успела искупать утром всех своих детей, и когда господь шел по берегу реки, она некупаным велела спрятаться среди камней. Бог спросил ее ласково, все ли дети ее здесь, такие чистенькие, вымытые, с сияющими рожицами. Эта дура брякнула, что да, господь, все здесь! «Да будет так», — сказал он и пошел себе дальше. Так и случилось, что остальных детей она больше не нашла, они стали прятаться от солнечного света, превратились в гномов…
Он едва не подавился куском мяса.
— Вы смеете… вы смеете утверждать, что эти мерзкие создания… тоже от Адамы и Евы?
— Да, — ответил я мирно. — Вообще-то смею думать…. кстати, вы не пробовали? В смысле, думать?.. Смею думать, что гномы возникли по той же причине, что и пони или африканские пигмеи: недостаток питания, богатого железом. В этом случае организм резко замедляет рост… Впрочем, сэр Гендельсон, мы еще не добрались даже до Кернеля, а вы уже закладываете меня перед инквизицией в Зорре! Торопитесь, однако…
Я махнул рукой и пошел, не ожидая, пока он кончит жевать. Но не продвинулся и на сотню шагов, как далеко в ночи вспыхнул огонь. Не костер, пламя разрастается, вот уже рвется в небо, уже стало ясно, что горит именно в том городе, ккоторому приближаемся.
Сердца застучали громче, нагнетая кровь в смертельно усталые тела. Мы задвигались быстрее. Да, в небо рвется багровое пламя. Я ощутил озноб: темная вода и пожар в ночи всегда пугают меня до дрожи. Ночь расступилась, ясно виден городок, обнесенный крепки высокой стеной, главные ворота горят. Ворота и две башенки, защищающие их, — огонь полыхает оранжевый, слепящий, выше переходит в красный, багровый, смешивается с клубами черного дыма и застилает полвину звездного неба.
