Несколько человек вяло атаковали крепко запертые ворота. Городок — не замок, его не обнесешь рвом и защитным валом. Только подъемный мост заморишься опускать и поднимать, его можно атаковать со всех сторон, но ворота, понятно, самое слабое место. Во-первых — из дерева, которое можно поджечь, во-вторых ворота легче пробить тараном, чем толстую каменную стену…
— Вот он! — закричал Гендельсон.
Пронесся огромный красный дракон, налитый багровым огнем. Я успел рассмотреть длинную змеиную шею, горящие лютой злобой глаза. Крылья жуткие, натянутые на костяной каркас так туго, что просвечивают, словно пленка бычьего пузыря на окнах. Передние лапы на диво огромные, совсем не рудиментарные, как у динозавров, а задние так и вовсе в толстой чешуе, с острыми блестящими когтями.
Дракон ударил струей огня в сторону ворот. Нападающие подались назад, но не разбежались, а когда улетел, с новой силой ринулись на штурм. Дракон, впрочем, на этот раз плюнул огнем совсем вяло, сделал широкий круг и улетел в сторону далеких гор. Я рассмотрел между иглами высокого гребня человека жокейных габаритов.
— Это владения сэра Нэша, — сказал Гендельсон возбужденно. — Видите флаг с гербом носорога, сжимающего копье? А Нэш — верный союзник Зорра!.. Теперь знаю, где мы…
Холодный ветер пронизал меня насквозь, словно дырявый мешок. В Зорре часто вспоминали не только про Кернель, крепость паладинов, но и то, что от огромного королевства Месонг уцелел клочок где-то в горах, куда поленились подняться идущие вперед и вперед войска Тьмы. Причем всякий раз это подавалось так, что тамошний барон Нэш сумел отстоять свой замок, свои владения даже в то время, как сам король не смог отстоять королевство.
Голос Гендельсона упал. Я посмотрел на него и понял, что ему очень не понравилось, где мы находимся.
Тем не менее он вытащил меч и сказал своим бабьим голосом:
— Мы должны помочь сэру Нэшу защитить замок!
— Он защитит без нас, — ответил я. — Ворота… сейчас погасят. Вот льют воду!.. А нападает не больше двух десятков.
— Кто знает, сколько в замке осталось мужчин?
— В замке пусть ни одного, — отрезал я, — но сами горожане не дадут ворваться в их город!
Гендельсон, не слушая, я ведь не ровня ему, родовитому, чтобы вести беседы и споры на равных, с мечом в руке выскочил на открытое место и поковылял в сторону ворот. Со стен в нападающих стреляли из луков, бросали камни. Те укрывались щитами, выкрикивали обидное, со стен тоже кричали и ругались.
Нас не замечали долго, пока Гендельсон не добежал настолько, что поравнялся с самым задним из нападающих. Тот мерно доставал стрелы из тулы за спиной, тщательно натягивал лук и стрелял в сторону замка. Гендельсон, запыхавшись, доковылял до него со спины, поднял меч обеими руками и ударил по голове.
Идиот, даже этого не мог сделать. То ли меч повернулся во вспотевших ладонях, то ли мохнатая шапка смягчила удар, но лезвие соскользнуло с головы и нанесло широкую рану вдоль спины. Стрелок закричал отчаянным визжащим голосом, повернулся и рухнул Гендельсону под ноги.
Со стены закричали восторженно. Стрелы и камни полетели чаще. Нападающие развернулись, я увидел недоумение и страх на их лицах. Увы, быстро поняли, о нас только двое, выхватили мечи и пошли на нас дружной толпой. На Гендельсона ринулся их вожак, громадный детина, весь в железе, толстый, как медведь, в одной руке щит размером с дверь от сарая, в другой палица, больше похожая на бревно коновязи.
Я поспешно сдернул с пояса молот. Гигант налет на Гендельсона, тот обречено вскинул меч. Молот удрил гиганта в левый бок, я выставил ладонь, в темноте этих чертовых сполохах пожара даже не вижу его полет. По пальцам звучно хряснуло. Я взвыл, кое-как напил на крюк и уже с мечом в руке бросился к месту схватки.
Гендельсон все-таки ухитрился ударить гиганта. Тот рухнул на колени, Гендельсон с усилием снова вскинул меч, но гигант завалился набок. Остальные замедлив шаг, и тут я вылетел на освещенное место, злой, зуб оскалены, это я так изображаю берсерка, заорал страшным голосом:
— Где это человечье мясо?.. Всех сожру!.. Без соли!
Они бросились врассыпную, исчезли в ночи, а еще вяло горящие ворота распахнулись, на конях вырвалось пятеро человек. Трое унеслись в ночь за убегающими, а двое остановились перед нами. Оба немолоды, в хороших доспехах, на шлемах плюмажи из перьев. Один воин сказал почтительно:
— Спасибо вам, благородные рыцари, — а я не ее мневаюсь, что вы рыцари, — за эту помощь!
Гендельсон сказал слабым голосом (он отдувался, по лицу текли мутные струйки):
— Пус… пус… тяки!.. Вы легко отбились бы и так. Меня зовут Гендельсон из рода… уф-уф… а это… эт вот…
Он обернулся в мою сторону. Я сделал шаг вперед поклонился.
— Вот это — сэр Ричард. Просто сэр Ричард. Я рыцарем стал недавно, на такие подвиги, как вот сэр Гендельсон, сразивший этого великана, не претендую.
Рыцарь с плюмажем окинул меня придирчивым взглядом, смерил рост, оценил вес, но в зубы смотреть не стал, наверное, из врожденной деликатности.
— Прошу вас в замок. У вас, вижу, была нелегкая ночь.
— Да, — ответил Гендельсон, плечи передернулись, как в цыганочке. — Как здоровье благородного сэра Нэша?
Всадник поинтересовался:
— Вы с ним знакомы? Увы, он со своим отрядом отбыл в Зорр. Говорят, там у вас была жестокая битва?..
— Да, — ответил Гендельсон, — но сэра Нэша там не было.
— Он отбыл две недели тому, — объяснил всадник. — В Зорре, по слухам, осталось очень мало воинов. Пока наберется население, восстановится отряд, город уязвим. Сэр Нэш решил это время побыть там с тремя сотнями своих лучших людей. Сказать по правде, он увел почти всех, способных держать в руках оружие. Даже новобранцев.
— Очень благородно с его стороны, — сказал Гендельсон. — Очень благородно!
В воротах суетился народ, на горячие створки плескали с размаха из бадей и ведер. Вода шипела и испарялась белым паром, но от самого огня остались только синие струйки дыма. Да и вспыхнуло только потому, что дохнул дракон, а пламя дракона способно, по слухам, расплавить камень. Дерево из мореного дуба, отметил я машинально, простым огнем не поджечь.
Каменные башни почернели, от стен несло жаром. Нас проводили во двор, перед воротами широкое пространство, затем улочка вывела на площадь, а посредине — замок: массивный, суровый, без каких-либо излишеств, с повыщербленными стенами, отметинами от камней, бросаемых баллистами. Четыре башни по углам, две черные от копоти.
Всадник сказал с почтением:
— Сэр Нэш велел не подновлять. Пусть все горожане видят, с чего начиналось. И пусть видят также, что люди в замке вынесли куда больше лишений, чем иное да… теперь достается горожанам.
Я покосился по сторонам. Дома выглядят не просто зажиточными. Скорее — праздничными, беспечными. К обороне их тоже не приспосабливали, ибо народ сперва попросту отсиживался в самом замке, а теперь защиту приняла на себя могучая каменная стена вокруг всего города.
