– Да-да, – подтвердил я. – Я как-то не подумал, что получаю замок и земли с таким прицепом.
Она ужаснулась:
– Намереваетесь меня убить?
– Да пока нет…
– Умоляю вас, – вскричала она и молитвенно сложила руки у груди, – у вас же есть право тетравленда! Взяв замок и убив прежнего владельца, вы получаете в полное владение все, что ему принадлежало. В числе прочего ему принадлежала… и я. Я могу оставаться вашей замковой женой… или наложницей. Вы ведь, как я понимаю, свирепый и ненасытный воин, в замке сидеть не станете, так что я какая помеха? Когда станете наезжать в этот замок, я буду стелить вам постель и выполнять все ваши прихоти… в остальное же время замок будет под хорошим присмотром. Я и так занималась всем хозяйством. Знаю, как вести дела, как рассчитываться с подрядчиками, я закупала продукты и провизию, подготавливала замок к зиме…
Она упала на колени и смотрела на меня в страхе и отчаянии. А я – на ее полные груди, быстро вздымающиеся, еще весьма аппетитнее. Потом подумал и решил, что право тетравленда придумано мудрыми людьми, что обеспечивает эволюцию человеческого общества. Когда более сильный устраняет слабого, он не должен рушить все, что было у слабого. Он просто обязан взять и распорядиться еще лучше.
– А почему не умоляете отпустить к отцу?
Она взглянула с надеждой:
– А вы… отпустите? Умоляю, умоляю – отправьте меня обратно к отцу!
Я подумал, кивнул:
– Вы были правы. К отцу отправлять нельзя. Соберет армию и отправится мстить.
Она вскрикнула:
– За эту грубую скотину? Да ни за что!
– А за угодья, земли, замок?
Она затрясла головой:
– У отца все это есть. Правда, не такие богатые, но нам хватит.
– Но за гибель зятя положено мстить, хоть мы и не совсем в тейпе. К тому же солидная экономическая составляющая: деревни Одноглазого и те, которые оттяпал у Галантлара, нехилый замок…
Она в отчаянии смотрела снизу вверх зелеными, полными слез глазами. Край зеленого платья на груди опустился еще ниже, мне сверху хорошо видны безукоризненной формы два полушария, а когда леди Гервена в бессилии опустила руки, декольте углубилось настолько, что я смог, глядя вот так сверху, рассмотреть края широких розовых кружков.
– И тем не менее, – проговорил я чуточку охрипшим голосом, все еще не отводя глаз от манящего зрелища, – ущемлять вас не стану. В самом деле, этот тетравленд… гм… придумал кто-то из очень умных. Или из озабоченных. Но, скорее, то и другое. Вы пока пленница, но – почетная пленница… Я поразмыслю над этической стороной тетравленда, и, пожалуй… А сейчас соизволю отпустить вас. До особых пожеланий.
Она мигом вскочила, поклонилась, так что я смог заглянуть в декольте еще глубже, в самом деле ощутил горячую тяжесть в известном месте. По ее лицу понял, что все заметила, все поняла, настоящая женщина, и произнесла горячо и пылко, по-прежнему глядя снизу вверх, такой взгляд лучше действует на грубых скотов:
– Спасибо, сэр Ричард! Спасибо, доблестный рыцарь! Вы самый великодушный…
– Вы можете, – напомнил я. – Ага, можете… идти.
Она ускользнула обратно намного быстрее, чем входила, а у меня осталось нехорошее впечатление, что если и не обвела вокруг пальца, то была к этому близка. В самом деле быть рыцарем – тяжкое дело: простой нормальный гражданин изнасиловал бы, как законную добычу, так называемое право войны, а потом бы отдал солдатам. Замок же и все земли, само собой, принадлежат победителю по праву. А сейчас черт его знает как и поступить, если соблюдать все юридические тонкости. Ведь она – законная хозяйка этого феода. Но не убивать же…
Ехидный голосок сказал внутри насчет женитьбы, я поморщился, о женщинах стараюсь вообще не думать, чтобы не всплывало лицо леди Лавинии.
Глава 10
Солнце поднялось над башнями, вскарабкалось к зениту. Я все это время двигался, как перпетуум-мобиле: успокаивал, устраивал и упорядочивал жизнь замка и его обитателей. Харальд и Гунтер отобрали из числа уцелевших тех, кто сможет без угрызений совести принести присягу новому хозяину, отец Ульфилла грозил небесными карами отступникам, а я за это пообещал ему во владение местную церковь.
Правда, у Одноглазого есть свой священник, но мой патер купился на возможность сместить местного и поставить своего, более ревностного, более преданного делу церкви.
Когда я взмок от беготни в тяжелых доспехах, а мой желудок бросался на ребра и тряс их, как орангутан клетку, появился Логирд фон Темрунг, некромант, принесший мне присягу, быстро огляделся по сторонам и сказал с почтительным поклоном:
– Лорду Ричарду должно быть угодно взглянуть на мои скромные успехи…
– Угодно, – ответил я подозрительно. – А вот угодно!
– Тогда прошу, господин, я считаю обязанностью показать все, что у меня есть и что могу поставить вам на службу.
Я кивнул, сказал Гунтеру:
– Я отлучусь ненадолго, а ты командуй здесь.
– Хорошо, – ответил тот коротко и пронзил некроманта злым взглядом. – Я буду знать, где искать вашу милость.
Некромант поглядывал по сторонам, я понял, очень не хочет увидеть Рихтера. Между магами, что понятно, уже начинается некое соперничество. Сейчас позиции Рихтера намного сильнее, он свой, потому некромант, понятно, постарается впечатлить меня успехами.
– Почему такое имя? – спросил я, когда мы спускались по длинной лестнице в подвал. – Логирд…
– Логирд фон Темрунг? – закончил он. – Все зовут меня просто Логирдом, но вашу милость интересует, почему «фон»? Да не оскорбит это вашу милость, но я происхожу из старинного, хоть и очень бедного рода, однако в отличие от братьев я не хотел пойти на войну и красиво погибнуть в первом же сражении, мне нравилось познавать, уж простите…
– Прощаю, – ответил я милостиво. – Хотя, конечно же, странное желание, ха-ха!.. Что может быть лучше: пойти в бой и красиво погибнуть? Или напороться на острия копий, чтобы кишки наружу? Или попасть под молодецкий удар топором по коленям, когда останешься калекой?.. Странные вы люди, что не жаждете такой участи!
Он содрогнулся с такой силой, что ухватился за стену.
– Да уж… – проговорил он осевшим голосом, белое лицо посинело, – как-то не жажду… Урод я, ваша милость…
– Да уж вижу, – ответил я покровительственно и с надлежащей насмешкой в голосе. – А чем ты занимаешься?
– У меня широкие интересы, – ответил он туманно и тут же спросил: – А в каких областях лежит интерес моего господина? Философский камень, вечная молодость, несокрушимая сила, неразменный золотой…
Мы вновь спустились в его некромантью лабораторию, что полностью соответствует моим представлениям о жилище очень любознательного человека, который хочет все знать, но не знает, за что ухватиться раньше.
